13.04.2017 | Валерий Выжутович

Капитал не гарантирует материнства

Действие программы «Материнский капитал» продлено до 2018 года включительно. Это было политическое решение. Но сама программа в ее нынешнем виде по-прежнему вызывает вопросы.

Во-первых, закон позволяет использовать материнский капитал несколько шире прямого целевого назначения - например, на выплату ипотеки или финансирование накопительной части пенсии. Во-вторых, материнский капитал, как случилось в Тюменской области (и таких примеров немало), подчас мошеннически обналичивается. В-третьих, из социального стимула к созданию семьи он превратился в банальную помощь малоимущим. И самое главное - материнский капитал вовсе не стимулирует рождаемость, как когда-то казалось. По оценкам экспертов из Высшей школы экономики, за время действия программы (она была принята в 2007 году) число детей на одну женщину в России выросло лишь на 0,15, а доля домохозяйств с двумя и более детьми - всего на 10 процентов. При этом программа обошлась бюджету в 1 триллион рублей.

Означает ли это, что программа «Материнский капитал» не сыграла ту роль, которая ей отводилась? «Пропагандистский навар от нее был, политический был, а демографического, по-моему, не было, хотя многие мои коллеги со мной не согласятся, - сказал в интервью «РГ» директор Института демографии НИУ ВШЭ Анатолий Вишневский. - Но я не хочу критиковать эту программу, так как считаю, что нужно развивать ее социальную составляющую: целенаправленная поддержка семей с детьми должна дать возможность каждой семье иметь столько детей, сколько она считает нужным. Эта поддержка совсем не обязательно должна быть чисто денежной – кстати, и программа материнского капитала не предполагала прямых денежных выплат, а желание все-таки получить деньги привело к появлению «серых» схем».

Связь между денежным вспомоществованием и ростом рождаемости далеко не очевидна. Во многих европейских странах политика поощрения материнства построена по-другому. Она ориентирована на то, чтобы женщина могла совмещать работу, общественную деятельность с материнством. А у нас идет возврат к почти домостроевскому видению женщины. В частности, звучат предложения увеличить продолжительность отпуска по уходу за ребенком для женщины, чтобы она подольше была привязана к дому. Тогда как во Франции, например, государство оплачивает прервавшей работу матери наем няни, чтобы мать могла поскорее вернуться к профессиональному труду.

Вряд ли стоит надеяться, что одним лишь повышением материальной обеспеченности российских граждан можно улучшить демографическую ситуацию в стране. По данным опросов, 32 процента молодых семей хотят иметь троих детей и даже больше, и если государство окажет им материальную поддержку, это, мол, станет серьезным стимулом. Но уровень жизни сам по себе не может влиять на рождаемость. Есть высокоразвитые страны, где семьи не испытывают серьезных материальных затруднений, а рождаемость там невысокая. Потому что разрушена потребность в детях. Люди объединяются, чтобы удовлетворять потребности друг друга, повышать доход, копить деньги. Таким ценностям, как семья и дети, места не остается. То есть высокий уровень материального достатка, до которого нам пока далеко, не является гарантией высокой рождаемости. Потому что люди с высоким материальным достатком имеют и потребности высокие. Они хотят иметь два, а то и три автомобиля на семью, хотят ездить за границу, хотят кататься на горных лыжах. Дети для них - тоже важная потребность, но не всегда приоритетная. Или лучше сказать так: ездить в Альпы кататься на горных лыжах богатые люди хотят с детьми.

Точно так же неочевидна связь между бедностью и многодетностью. Пример Дагестана, где в сельских районах отмечается устойчиво высокая рождаемость, в этом смысле не выглядит убедительным. Потому что бедность там ни при чем. Там просто другие традиции. Другой образ жизни. Другой тип поведения - когда женщину в раннем возрасте выдают замуж, и ей положено много рожать, и нельзя использовать противозачаточные средства. В былые времена такой тип воспроизводства населения был характерен для всей России, когда нужно было рожать много детей, чтобы хоть один ребенок выжил. Высокая рождаемость была. Но была и очень высокая смертность. Оттого и рождаемость требовалась высокая. Детей рожали «про запас». Петруша Гринев в «Капитанской дочке» говорит: «Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве». Это была стандартная ситуация для того времени. В конце XIX века из 1000 новорожденных 300 умирало, не дожив до года. Когда это перестало быть необходимым, а это перестало быть необходимым только в середине XX века, - высокая рождаемость потеряла свое историческое и логическое оправдание. Она стала не нужна.

Большинство населения России сегодня живет в городах, имеет высокий уровень образования и вряд ли вдохновляется воспоминаниями о старой крестьянской семье. Но не вдохновляют и нынешние реалии (состояние детсадов, школ, детских поликлиник), от которых зависит семейное благополучие и с которыми приходится считаться. Нужны хорошие дошкольные и школьные учреждения, нормальное детское здравоохранение, современные центры развития юношества. Нужна государственная семейная политика, помогающая семьям не просто родить детей, но и вырастить их здоровыми, ухоженными, образованными. А сколько кому иметь детей, люди разберутся сами.

Валерий Выжутович – политический обозреватель

Версия для печати