21.04.2017 | Игорь Бунин

Франция накануне первого тура президентских выборов

Рейтинги четырех ведущих кандидатов сблизились настолько, что любые прогнозы становятся неправдоподобными, особенно с учетом высокого уровня абсентеизма, новых политических водоразделов и ослабления классического конфликта между левыми и правыми. По подсчетам социологов, на этих выборах порог для выхода во второй тур снизится до 22%, а такой результат вполне достижим сразу для четырех кандидатов.

Кризис демократии

В годы Пятой Республики две крупнейшие политические силы-левоцентристская (сначала СФИО, потом ФСП) и правоцентристская (от голлистской ЮДР до сегодняшних республиканцев) доминировали на политической арене, набирая на президентских выборах от 44% до 76% голосов. Две неудачные легислатуры - Николя Саркози (2007-2012) и Франсуа Олланда (2012-2017) - разрушили эту биполярную систему. По качественным исследованиям, негативизм французов к Саркози в конце концов перешёл в отвращение. Что касается Олланда, то он быстро превратился в предмет насмешек и явного презрения. И всё это привело к настоящему кризису французской демократии[i]. По данным CEVIPOF, 89% французов думают, что «политические деятели практически не задумываются о проблемах простых людей».

По опросу, проведенному в декабре 2016 года институтом общественного мнения IPSOS для газеты «Монд», 57% французов считали, что демократия во Франция осуществляется плохо, а 32% даже предполагали, что есть другие политические системы, которые функционируют не хуже, чем демократия[ii]. По другому опросу этого института, 9% французов говорят о том, что политика им «безразлична», 20% - что они испытывают к ней «отвращение». Наконец, в другом исследовании выяснилось, что 27% опрошенных «в прошлом интересовались политикой, но сейчас с этим покончено и отныне она реально их не интересует»[iii].

На предыдущих выборах всегда возникала центральная тема, которая доминировала в кампании: в 1995 году ею стала проблема «социального разрыва», которая позволила Ж. Шираку опередить премьер-министра Э. Балладюра, в 2002 году преобладала тематика безопасности, в 2007 году - проблема труда («больше работать и больше зарабатывать», - призывал Саркози), в 2012 году - кризиса и ответственности финансистов. На сей раз в кампании почти до её конца отсутствовала преобладающая тема. Проблема идентичности, которую пыталась навязать Марин Ле Пен, не стала главной в дискуссиях кандидатов. «Пустота кампании породила растерянность французов», - пишет французский социолог Оливье Рей[iv]. По данным СЕVIPOF, 73% опрошенных говорили о том, что предвыборные дебаты проходят примитивно.

Хотя во Франции до сих пор не отменено чрезвычайное положение, но борьба с терроризмом не находилась в центре дебатов. Возможно, она вновь выйдет на первый план после террористического акта на Елисейских полях, который произошёл 20 декабря прямо во время выступлений кандидатов на национальном телевидении. Два правых кандидата, Марин Ле Пен и Франсуа Фийон , сразу же отменили свои предвыборные митинги и даже предложили приостановить избирательную кампанию. Во время последних дебатов они сделали упор на борьбе с терроризмом. Мадам Ле Пен предложила усилить контроль государственных границ, нанять дополнительно 15 тысяч полицейских и жандармов, изгнать из Франции 10 тысяч подозреваемых в связях с террористами (лица, состоящие на учете в так называемом «досье S»). Со своей стороны, Фийон предложил лишить гражданства французов, вовлеченных в джихад, и запретить салафитские организации и движение «братьев мусульман». Он также настаивает на превентивном аресте части лиц, состоящих на учете в «досье S». Для него приоритетом является борьба «с подъёмом интегризма, который происходит внутри мусульманской общины». Во внешней политике он выступает за сближение с Россией, чтобы создать международную коалицию для борьбы с ИГИЛ. (запрещена в России) Террористический акт, совершенный за три дня до первого тура, может внести существенные коррективы в ход избирательной кампании.

До этих событий сами избиратели фактически диктовали кандидатам осевую тему избирательной кампании: кризис политического представительства. Cоциолог Брюс Теэнтюрье писал: «Никто из кандидатов не сумел навязать своей темы, но избиратели навязали им свою - разблокировать политическую систему»[v]. Ресентимент и гнев стали важными элементами мотивации французских избирателей. Известный французский политолог Ролан Кейроль даже издал книгу с символическим названием «Причины гнева»[vi]. Французские социологи говорят о возможности такого иррационального феномена, как «dégagisme»,то есть протест ради протеста, без ясно выраженного стремления завоевать власть. Это понятие впервые появилось во время народного движения в Тунисе в 2011 году, когда демонстранты выдвинули лозунг «dégage» («уходи») по отношению к президенту Бен Али.

В 2010 году Меланшон издал книгу «Qu’ils s’en aillent tous!» («Пусть они все убираются!»), которая стала бестселлером. И действительно, во время избирательной кампании за 6 месяцев французы вышвырнули за борт двух президентов Франции, одного из них действующего, и трех премьер-министров, один из которых только что руководил правительством. Одновременно они «взорвали» две партии, которые правили страной в течение 50 лет. Сейчас кандидаты этих партий вместе не набирают и 30% голосов, тогда как в 2012 году Саркози и Олланд имели вдвоём 56%[vii]. Французский политолог Брюно Котре пишет, что эти выборы напоминают «триллер, герои которого устраняются один за другим»[viii].

"Бермудский треугольник» президентских выборов

За 4 дня до первого тура рейтинги четырех конкурентов сблизились настолько, что любые прогнозы становятся неправдоподобными, особенно с учетом высокого уровня абсентеизма и новых политических водоразделов (прежде всего отношения к глобализму и европейскому строительству, терроризму и иммиграции) и ослабления классического конфликта между левыми и правыми. Полагаться на опросы со столь близкими результатами «весьма рискованно» и эти данные «немного стоят», как говорят специалисты по статистике и французской системе опросов общественного мнения.(Les Echos,20.04.2017)

Четыре кандидата «бегут» ноздря в ноздрю, сохраняя шансы на выход во второй тур. Французские социологи думают, что порог для выхода во второй тур снизится до 22%, который вполне достижим для четырёх кандидатов.

По опросам 11 институтов общественного мнения, агрегированных еженедельником «Пуэн», на 18 апреля лидером был Э. Макрон, бывший министр экономики правительства Олланда и президент центристского движения «В путь!», с 23% голосов, потерявший, правда за две недели, с 3 апреля, почти три пункта (25,5%), второй была Марин Ле Пен, президент крайне правого Национального фронта с 22,4%, также потерявшая за эти две недели почти три процентных пункта (25,2%).

Их настигает Франсуа Фийон, кандидат правой Республиканской партии, ослабленный в результате обвинений в использовании коррупционных схем («пенелопагейт»). У него на 18 апреля 20% и он выиграл за две недели почти три процентных пункта (17,2%).

Но самого большого успеха добился Ж-П. Меланшон, лидер «радикально левого» движения «Непокоренная Франция!». По рейтингу 11 общенациональных агентств, результаты Меланшона и Б.Амона, кандидата соцпартии, в середине марта сравнялись (на 17 марта по 12,4%), в конце месяца Меланшон опередил своего конкурента в полтора раза (15% и 10%). В апреле «растаскивание» электората Амона продолжается: на 18 апреля его рейтинг снизился до 7,9%%, а Меланшон вошёл в «большую четверку», набрав 18,5%. Меланшон опережает более чем на 10 пунктов Амона и почти догоняет Фийона.

Последний опрос, который нам доступен, проведён за два дня да выборов, но до террористического акта на Елисейских полях: ЕLABE приводит следующие данные- впереди Макрон с 24%, за ним Марин Ле Пен с 21,5%, у Франсуа Фийона 20%, а у Жан- Люк Меланшона 19,5%.

Значительная часть французов затрудняется со своим политическим выбором, просто не понимая, как им следует поступить. Для этих выборов характерно отложенное принятие решения, а новый террористический акт может внести дополнительную сумятицу в их сознание. Институт общественного мнения BVA подсчитал, что за три недели до выборов 38% французов не готовы идти на выборы или могут изменить свою позицию, тогда как в 2012 году их доля в этот же временной промежуток до выборов составляла 32%. И только за два дня до выборов доля неопределившихся сократилась до 30%, что стало ближе к норме для президентских выборов. А среди французов, уже принявших решение голосовать, была необыкновенна велика доля лиц, неуверенных в своем политическом выборе. По данным ODOXA, 42% лиц, заявивших, что они собираются голосовать за Меланшона, сказали, что они могут изменить свою позицию, 39% тех, кто думает поддержать Амона, и 31% тех, кто выбрал Макрона^[ix].

Говоря о неопределившихся избирателях, французские социологи выделяют два типа. Во-первых, «избирателей-стратегов», которые стремятся рационально рассчитать голосование за «своего» кандидата, взвешивая все плюсы и минусы. Им в наибольшей степени свойственен принцип «полезного голосования»: например, за кого голосовать, чтобы не допустить победы Национального фронта. Больше всего французы опасаются, что второй тур сведётся к дуэли Ле Пен и Фийона (по данным ОDOXA, этого боятся 41% опрошенных). На втором месте страх перед дуэлью Марин Ле Пен и Меланшона (38%).

Есть вторая категория избирателей: это те, кто растерялся в новых условиях, сбит с пути традиционного политического поведения. Например, правый избиратель из-за «пенелопагейт» думает что лучше: воздержаться, проголосовать за Макрона или даже за Марин Ле Пен. Вместе с тем по зрелому размышлению может поддержать и бывшего премьер-министра. Когда им предлагают сделать «второй выбор» в случае отсутствия Фийона, только 6% готовы голосовать за мадам Ле Пен, а 58% выбирают Макрона как либерала и европеиста.

Однако электорат Макрона делает противоположный выбор и 30% его избирателей в качестве второго кандидата выбирают Меланшона, которого идеологически отделяет от президента движения «В путь!» огромная дистанция. Электорат Меланшона отвечает взаимностью: 40% его избирателей в качестве второго кандидата предпочитают Макрона. Речь идет прежде всего об антисистемности избирателей обоих кандидатов: и тем и другим хотелось бы «пнуть» кандидатов истеблишмента. В то же время либеральная альтернатива Фийона соблазняет лишь 12% электората Макрона.

Еще более парадоксальный выбор делают избиратели Национального фронта: их больше всего привлекает Макрон (33%) и Меланшон (26%), несмотря на то, что этатистская и националистическая программа Марин Ле Пен прямо противоположна глобалистским и либеральным тезисам Макрона или левацким идеям Меланшона. Этих избирателей объединяет «дегажизм», отвращение к системным политикам. «Дегажизм» может принять разные облики: гнева и требования независимости Франции от Брюсселя с Марин Ле Пен, социального протеста с Жан-Люком Меланшоном и даже молодости и оптимизма с Эмманюэль Макроном»[x].

Исследование CEVIPOF, проведенное в начале апреля (волна №12), показывает соотношение между «ядрами» электоратов и колеблющейся периферией. В тот момент 43% опрошенных еще не приняли решение, за кого им голосовать и одновременно 80% интересовались президентскими выборами. 56% выбрали «своего» кандидата, а 44% собирались голосовать как бы вынужденно, «не имея лучшего предложения» (par défaut). Можно сказать, что первые сделали «идеологический выбор», а вторые – «конъюнктурный». «Идеологический» выбор сделало большинство избирателей Фийона (68%), а «конъюнктурный» -большинство избирателей Макрона (57%). У мадам Ле Пен соотношение в пользу «идеологического» выбора: 57% на 43%. Сделавшие «конъюнктурный» выбор (чаще всего по принципу полезного голосования) менее уверенны в своем выборе и 61% из них могут изменить свой выбор и только 24% сделавшие «идеологический» выбор.

Получается, что 17% избирателей находятся во фрустрированном состоянии, ибо их решение носит «вынужденный» характер и они в нем сомневаются. Наиболее идеологический и окончательный выбор делают избиратели РП и НФ (соответственно 56% и 51%). В электорате Макрона преобладают колеблющиеся избиратели . И колеблющихся избирателей Макрона раздирают противоречивые чувства: 20% подумывает, не проголосовать ли им за Амона, 20% - за Меланшона, 19% - за Фийона и, наконец, 24% - просто воздержаться. Таким образом, электорат Макрона остается самым хрупким^[xi]. Вопрос заключается в том, выдержит ли его электорат последний террористический акт.

Может ли Меланшон выйти во второй тур

По мнению академика, авторитетного эксперта по избирательным технологиям Алена Дюамеля, кампания Меланшона «была самая творческая и самая инновационная. Он подтвердил свои способности великого оратора, тонко чувствующего язык, к чему Франция всегда относится с уважением. Проведенная им кампания стала доказательством его политического интеллекта. Безусловно, он выдвинул самую абсурдную программу, но защищал ее очень умно».

Подъём лидера движения «Непокоренной Франции!» начался после первых телевизионных дебатов 20 марта, на которых он себя проявил себя как блестящий политический «дуэлянт», и после большого митинга 18 марта в Париже, на который, по словам организаторов, пришло около 130 тысяч человек. На телевизионных дебатах зрители восприняли его как реального политика со своей программой и как «честного» человека, по оценке французского социолога Брюно Жанбара^[xii]. Важным элементом его образа, по данным фокус-групп, проведенных социологами института общественного мнения ВVА[xiii], стало ощущение его близости к народу, столь важное в период острого кризиса доверия к политической элите. «Он доступнее, чем другие кандидаты. Ощущается его желание быть ближе к народу», - говорила служащая 48 лет с Севера Франции. «Это интеллигентный мужчина, образованный, с чувством эмпатии по отношению к другим людям, особенно к находящимся в неблагоприятном положении», - отмечал предприниматель 54 лет. 19% его избирателей заявили, что именно его личность, а не его программа, побудила их поддержать Меланшона.

Кроме того, Меланшон, несмотря на то, что он в политике более 20 лет, воспринимается как новый кандидат, ибо его программа предусматривает реформу институтов Пятой Республики, в том числе расширение политических прав граждан. «Я думаю, что только программа «Непокоренной Франции!» может вернуть французам право на выражение своего мнения, которое должно существовать в демократическом режиме», - подчеркивала служащая 32 лет , левая по своим убеждениям. В результате Б. Амон, кандидат от ФСП, стал терять доверие своих избирателей и в системе сообщающихся сосудов они начали переходить на сторону харизматичного Меланшона. Руководство ФСП все чаще стало задавать себе вопрос, «сумеет ли Амон набрать 5% голосов, чтобы получить право на возмещение избирательных расходов»[xiv]. Кроме того, низкий результат на президентских выборах ударит по партии на парламентских. Соцпартии становится все более и более «хрупкой» организацией, которая может развалиться в любой момент.

Левый или, точнее, левацкий избиратель нашел своего кандидата, который может выйти во второй тур, и в соответствии с принципом «полезного голосования» проявляет всё большую готовность поддержать его. Левые избиратели всё чаще говорили, что Амон должен снять свою кандидатуру в пользу Меланшона.

Таким образом, кандидат «Непокоренной Франции!» воспользовался «воспроизводством медийного воодушевления»: чем больше о нём говорили как о кандидате, который подымается, тем выше он подымался, чем выше он подымался, тем больше о нем говорили, и так далее. По данным IFOP, 44% французов утверждают, что Меланшон «лучше всего выражает левые ценности», 31% - Амон и 21% - Макрон^[xv].

Фокус-группы показывают, что его кандидатура восстанавливает конфликт между левыми и правыми. Левый электорат до сих пор не определился окончательно в своем политическом выборе. За кого проголосовать, чтобы не «допустить второй тур между мадам Ле Пен и Фийоном». У кого больше шансов пройти во второй тур? За кого голосовать, не отказываясь от своей самости? Более половины избирателей Амона могут изменить свой выбор, значительная часть электората Макрона не приняла окончательного решения. Да и в самом электорате Меланшона примерно треть не определилась полностью . «Сложность выбора между разумом и сердцем доводит левых до мигрени» Их раздирают противоречия и они ощущают себя »потерянными» и «загнанными в угол»[xvi].

С точки зрения Жанбара, предел наступает в тот момент, когда к Меланшону перестанут относиться как к «пиаровскому пузырю» и начнут серьёзно анализировать его идеи. Его программные предложения по ЕС, международным отношениям или даже в социально-экономической сфере расходятся с предпочтениями большинства французов, которые хотели бы меньше налогов, меньше государства, больше гибкости и свобод для предприятий. Да и стоимость его проектов превышает любые разумные пределы и оценивается в 270 миллиардов евро^[xvii]. Да и вряд ли французов вдохновят образы Фиделя Кастро и Уго Чавеса, любимых героев Меланшона, или судьба современной Венесуэлы с её галопирующей инфляцией^[xviii]. Вот что говорит служащий 70 лет о программе Меланшона: »Кто может поверить, что он будет хорошим президентом? Его программа вызывает смех, ибо её нельзя реализовать». Пенсионер 68 лет считает его программу »полным бредом». Макрон и Фийон практически в одинаковых тонах критикуют проект Меланшона, называя его «абсолютно иррациональным» и «достойным ФКП 1960 года»[xix].

Обычно «радикальная левая» не получала больше 14% голосов с 1981 года и перейти ей порог в 20% достаточно сложно. Даже проникнуть в «народные слои» Меланшону не очень просто, ибо толерантность его позиций по иммиграции отпугивает тех рабочих и служащих, которых уже соблазнил Национальный фронт. Специалисты ВVА пишут, что на основе левых ценностей Меланшон обеспечил себе достаточно широкую социальную базу, но остаётся проблема продолжения её динамики. Левые расколоты и конкуренция Макрона и Амона, скорее всего, не даст ему выйти во второй тур.

Блеск и нищета Эмманюэля Макрона

«Великий спринт» Меланшона, конечно, ударил по позициям Макрона, которого французы и большинство комментаторов рассматривали как победителя первого тура и, следовательно, как будущего президента Франции. К нему потёк поток избирателей, разочарованных в своих традиционных кандидатах: в Фийоне из-за «Пенелопагейт» или в Амоне из-за его падающего рейтинга и из-за его левацких высказываний. Из-за роста рейтинга Меланшона между ним и Макроном возникла конкуренция за левых избирателей: голосование за кого из них предпочтительнее, чтобы остановить Национальный фронт? И в этом смысле Меланшон высветил слабость «центризма» Макрона^[xx]. Брюно Жанбар подчеркивает: «Жан-Люк Меланшон выявил вялость и волатильность электората Макрона. Для тех, кто голосует за левых, Эмманюэль Макрон остаётся чересчур мягким выбором, который можно сделать только из-за отсутствия других вариантов. И это логично, ибо он кандидат центра, электорат которого всегда самый хрупкий»^[xxi].

При этом его ситуация намного лучше, чем у остальных кандидатов. По данным OpinionWay для Les Echos на 18 апреля, Макрон не только опережает Марин Ле Пен на один пункт (23% и 22%), но легко выигрывает у неё во втором туре с результатом 64% на 36%. Кроме того, 47% опрошенных уверены, что он будущий победитель президентских выборов (остальных троих называют 12-16%). Его победы желают 25%, успеха остальным - только 16-17%. Ему удалось закрепить свой электорат:74% избирателей Макрона заявили, что они точно проголосуют за него, то есть за две недели этот показатель вырос на 13 пунктов, а за месяц-на 21.

Безусловно, большинство французов голосует за него из-за отсутствия лучшего предложения. В интервью газете «Опиньон» Академик Ален Дюамель говорит: «Макрон в большей степени пользуется отторжением других кандидатов, нежели получает поддержку собственному проекту. Ему не удалось его персонифицировать. Несмотря на все усилия ему не удалось стать зрелым политиком и он остался в положении ученика. Но это вполне естественно! Ибо надо также сказать: то, что он совершил за год, изумительно и не имеет прецедентов не просто в годы Пятой Республики, но и во всей политической истории Франции. Впервые за один год кому-то удалось создать политическое движение, лидер которого накануне первого тура возглавляет опросы общественного мнения. Можно, конечно, говорить, что его соперники не очень показали себя, а система разваливается, но это не отменяет того факта, что Эмманюэль Макрон обладает смелостью, умом и небанальными новаторскими способностями»

Переломит ли Фийон «пенелопагейт»?

Несмотря на постоянные разоблачительные вбросы в прессу рейтинг Фийона не падал ниже 18-19%. Это ядерный электорат «правой Франции, которая будет голосовать за консервативного кандидата, несмотря на ветер, дождь или снег с бельевой прищепкой на носу»^[xxii].

По словам еженедельника «Экспресс», Фийон «показал такое умение сопротивляться, которое никто из правых политиков в нём не подозревал»^[xxiii]. Он сумел подавить все попытки по выдвижению другого кандидата от Республиканской партии, сохранить партийное единство и даже в какой-то мере получить поддержку своих главных конкурентов - А.Жюппе и Ф. Саркози. Правда, по данным газеты «Паризьен» от 11 апреля, бывший президент Франции оказывает лишь формальную поддержку, одновременно отказываясь участвовать в совместных мероприятиях. Газета приводит его слова: «Однако как его раздуло. Именно он нас втащил в это дерьмо и вот тебе. Выстрелил в висок и вместе с тем требует от нас ответственности. Какая наглость!»

Тем не менее Фийону пришлось столкнуться с рядом практически неразрешимых проблем. Во-первых, деградация имиджа, в основе которого была честность и безупречность политического поведения. Сейчас в рейтинге «честных политиков» он занимает лишь шестое место, фактически последнее. Лишь 23% французов, по последнему опросу ELABE, относятся к нему позитивно, а 49% - «очень негативно». Социолог Ив-Мари Кан подчеркивал: «Его образ на длительное время подорван «делишками». Он сохранил свой ядерный электорат, но его расширение идёт очень плохо»^[xxiv]. Падение рейтинга Фийона вызвано прежде всего разочарованием центристских избирателей, которые ориентированы на моральный подход в политике и больше трети которых сразу же перестали ставить ему положительные оценки, тогда как электорат Республиканцев оказался более устойчивым.

Другой серьёзной проблемой стал католический электорат, который в значительной степени и принёс ему победу на праймериз. До «пенелопагейт» Ф. Фийон получал до трети голосов католиков и почти половину голосов практикующих католиков. Фийон практически не потерял поддержки своих неверующих избирателей (с января по февраль их доля сократилась с 12% до 10,5%), ощутимой оказались потери среди католиков, не посещающих мессу (с 27% до 21%), но среди практикующих положение стало катастрофическим: Фийон потерял в их среде 12 пунктов (с 49% до 37%)^[xxv]. Если для большинства французов характерен весьма циничный подход: «все не без греха», «все воруют», то прихожанам, глубоко включённым в католицизм, свойственен моральный подход и им сложнее простить небольшие грешки Фийона.

Для бывшего премьер-министра этот электорат особенно важен: он старше и чаще голосует, чем в среднем французские избиратели. И он продолжает посылать им сигналы: обещает переписать закон Тобира, чтобы закрыть возможность полного усыновления для гомосексуальных пар, запретить медицинское зачатие для лесбийских пар, установить униформу в средней школе и поощрять развитие частных школ. По вопросу абортов он занимает двойственную позицию: он заявил, что с учетом «своей личной веры» он «не одобряет аборты», но не собирается их запрещать и менять законодательство в этой сфере[xxvi]. Более того, Фийон не исключает возможности назначения на министерский пост представителя ассоциации Sens commun, выразителя политических интересов интегральных католиков, тесно связанной с Республиканской партией и постоянно поддерживающей бывшего премьер-министра во время избирательной кампании[xxvii].

В последние недели кампании Фийон стал занимать более правые позиции в соответствии с классическим принципом: «В первом туре надо собрать свой электорат, в во втором - бороться за его расширение». Он напоминает, что он введет жесткие квоты для иммигрантов, обещает защитить французских женщин от радикального ислама. Республиканцы объявили Макрона «рупором коммунитаризма, который стал врагом Франции».

У Фийона ещё есть резервы: примерно 20% избирателей Саркози 2012 года, по опросам, пока не сделали своего выбора, а кандидат «суверенных правых» Николя Дюпон-Эньян набирает около 4% голосов. По оценкам социологов, Фийону легче «отщипнуть» у него голоса, чем отвоевать их у Макрона или мадам Ле Пен[xxviii].

Не исключено, что католики или республиканцы, отошедшие от Фийона после «Пенелопагейт», вернутся к нему, соблазненные его экономической программой, его подходом к общественным проблемам, его политическим опытом, способностью РП сформировать парламентское большинство и,главное, невозможностью найти ему альтернативу, но этот процесс идёт весьма мучительно, практически экзистенциально^[xxix]. Многие проголосуют за него, «зажав нос» или даже не осмелившись в этом признаться. Франсуа-Ксавье Мотт, 27 лет, парижанин, консультант по проблемам управления, в январе отрекся от Фийона и даже подумывал проголосовать за честного Меланшона, но после рациональных размышлений понял, что бросит бюллетень за бывшего премьер-министра, «сгорая от стыда» и «с болью в сердце». Сильвен Лемэр, тридцатилетний житель Лилля,после января пересмотрел все варианты: порвать бюллетень с фамилией Фийон, выбрать мадам Ле Пен или Макрона, но в конце концов признаётся: «Я думаю, что всё же проголосую за него». М. Табэ, директор по продажам, сначала послушал выступления Макрона и пришел к выводу, что бывший министр «умеет говорить, ничего не сказав», и поэтому всё же вернулся к Фийону, забыв о всех «делишках»[xxx].

Вновь Фийон верит, что в последние две недели, как и на праймериз, он переломит тенденцию. Речь идет не только о том, что лидеры гонки потеряли пару пунктов рейтинга, а Фийон сумел «отгрызть» один или полтора процента. Во-первых, на него вылилось столько грязи, что вряд ли новые разоблачения что-то изменят. И хотя его имидж не может радикально улучшиться, наступает естественная усталость от потока диффамации. Как говорит французский политолог Люк Рубэн, «способность личности противостоять критике и разоблачениям создаёт авторитет политику»^[xxxi]. «Я закалился и утвердился в этих испытаниях», - заявил Фийон на последнем митинге.

Во-вторых, сам Фийон перешел в контратаку, обвинив Олланда в создании «черного кабинета», перехватывающего все информационные потоки и передающего в медиа и в прокуратуру компромат на своих конкурентов. Вместо образа мелкого корpупционера появляется иная картинка: «жертвы» непопулярной власти.

В-третьих, моральный фактор имеет для избирателей намного меньшее значение, чем политический авторитет Фийона, его компетентность, профессиональные навыки. Французы не проявляют особого уважения к политикам: Фийона считают «честным» лишь 8% опрошенных, Марин Ле Пен – 12%, Эмманюэля Макрона – 16% (правда левые кандидаты пользуются немного большим уважением: Меланшона называют «честным» 21%, Амона – 23%). Зато Фийон опережает всех по своей способности управлять государством: 27% готовы признать за ним «право» на «жезл» президента, на способность осуществлять президентские функции, 22% – за Макроном, 20% – за Марин Ле Пен, и лишь по 13% – за Амоном или Меланшоном. По данным опроса Ipsos для «Le Monde» и CEVIPOF, проведенного в начале апреля, для 70% правых избирателей компетенция политика важнее, чем его «честность» (для 17% – наоборот).

Значимость компетентности и политического авторитета возрастает и в связи с обострением международной ситуации после удара США по сирийской авиабазе, «с возникновением черных облаков войны», как сказал бывший премьер-министр. По словам Фийона, «мир стал намного более опасным и нестабильным, чем десять лет назад».

Пиаровские службы Фийона бьют по самым слабым точкам главного конкурента. Макрона называют дублером Олланда или «ЭмманюэльОлландом», особенно после присоединения к кандидату движения «В путь!» бывшего премьер-министра Манюэля Вальса, который республиканцы рассматривают как «поцелуй смерти». Фийон старается продвигать не столько себя, сколько партию, опираясь на все её фракции и кланы. На митинге 9 апреля на «Порт де Версаль» собрались все лидеры Республиканской партии. Макрон выдвинул первые 14 кандидатов в депутаты на парламентских выборах, опубликовав список, состоящий из малоизвестных фигур гражданского общества, а Фийон предложил Франции 250 «нотаблей», укорененных в своих округах. Все комментаторы согласны с тем, что рейтинг Фийона не очень высок для правого кандидата, но с учетом необычного характера этих выборов, «атипичной кампании», можно ожидать любых сюрпризов. Однако специалисты по политической социологии не верят в существование «скрытого голосования» и предполагают, что среди колеблющихся избирателей Фийон может заработать максимум 2,5 пункта, что недостаточно для выхода во второй тур^[xxxii]. Пока непонятно, даст ли террористический акт на Елисейских полях ему дополнительный шанс.

Сохранит ли Марин Ле Пен свое лидерство?

Безусловно, мадам Ле Пен пока сохраняет свои лидирующие позиции: при практически равных с Макроном рейтингах её электорат более устойчив. Однако есть признаки того, что её кампания начинает выдыхаться. Разоблачения коррупционных схем, связанных с оплатой её охранника и других лиц за фиктивную работу на посту помощников евродепутатов, конечно, не привели к такому эффекту, как «пенелопагейт», но всё равно срабатывают как «медленно действующий яд»^[xxxiii].

Мадам Ле Пен перестала быть единственным антисистемным политиком: резко поднялся Меланшон, да и Макрон использует антиистаблишментную риторику. По исследованию IFOP, 29% избирателей заявили, что они поддерживают Национальный фронт прежде всего, чтобы выразить свое недовольство другими политическими партиями. Теперь у них появилась возможность перейти к Меланшону, и, как мы видели, они не исключают голосования за Макрона.

Углубляются противоречия между двумя линиями Национального фронта: между «республиканцами-националистами», возглавляемыми Флорианом Филиппо, нынешним «альтер эго» Марин Ле Пен, и «национальными католиками» во главе с племянницей Марион Марешаль-Ле Пен. Филиппо взял на вооружение ряд идей Шарля де Голля и даже возложил цветы на могилу генерала, что не могла не раздражать многих сторонников НФ- вишистов, выходцев из французского Алжира, участников антиголлистского сопротивления, то есть всех тех, для которых идолом остаётся Жан-Мари Ле Пен. Из голлистского арсенала были почерпнуты идеи народного референдума, примат народа над промежуточными корпусами и политическими партиями, защита проекта «Европы отечеств», расширенной от Атлантики до Урала, экономический дирижизм и принцип светского государства. Кроме того, НФ можно сказать монополизировал идеологию «государства всеобщего благоденствия», «государства-патрона», от которой постепенно отказывались социалисты. Напротив, ремесленники, мелкие предприниматели, менеджеры частного сектора недовольны этатизмом Национального фронта, католики – ставкой на светскую Францию. Для течения Марешаль-Ле Пен религия является главным ферментом французской и европейской идеологии. Для неё столкновение между исламом и христианской цивилизацией есть главный конфликт современности. В этом её главное отличие от её тети и деда, которые в общем индифферентны к религии^[xxxiv].

На телевизионных дебатах мадам Ле Пен была атакована по многим позициям: затронуты её «честность», её позиции в социальной сфере, проблема европейского строительства, её отношение к светскому государству. Можно сказать, что она скорее проиграла эти дебаты. Но главным условием её успехов был высокий уровень абсентеизма. При повышении явки снижается и результат НФ. Пока невозможно определить долю воздержавшихся в первом туре. Если она будет такой же высокой, как в 2002 году или даже выше, то ей гарантирован выход во второй тур. Если она опустится до уровня 2007 года (16,23%), то у мадам Ле Пен могут возникнуть проблемы. По данным CEVIPOF на начало апреля, интерес к президентским выборам очень высок: ими интересуются 79% опрошенных, но готовность голосовать была невелика, но постепенно возрастала и достигает уже сопоставимых с прежними выборами уровнем.

Политехнологи отмечают высокий уровень кампании, проведенной мадам Ле Пен: она не совершала грубых ошибок, была актуальной, четко проводила свою идеологическую линию, была последовательна. Самой грубой ошибкой стало заявление о том, что в период её президентства с терроризмом будет покончено. При этом она не назвала того волшебного средства, с помощью которого она решит эту проблему. С другой стороны, это привлекло к теме террора дополнительный интерес и после событий 20 апреля может укрепить её электоральные позиции.

Интересна и проблема второго тура. Общая оценка французских социологов: «Победа мадам Ле Пен невероятна, но её нельзя полностью исключить». Однако Серж Галам, математик и сотрудник Центра политических исследований Сьенс По, предсказавший победу Трампа, несмотря на все опросы, которые предполагают легкую победу Макрона над мадам Ле Пен (с результатом 63% на 37%), и относительно уверенный успех Фийона (56% на 44%), говорит о том, что в последнее время он стал думать, что её победа вполне вероятна, несмотря на существование «стеклянного потолка». С его точки зрения, провозглашенное намерение в политическом поведении не всегда соответствует реальному голосованию. 56% опрошенных заявляют, что они проголосуют против Марин Ле Пен. Однако часть из них (около трети) может воздержаться из-за крайне негативного отношения к её сопернику: левые к правому Фийону, правые к центристу Макрону и, тем более, к леваку Меланшону (правда, к Макрону это относится в наименьшей степени). В результате дифференцированного абсентеизма мадам Ле Пен может «на бровях» выиграть выборы^[xxxv].

К парламентским выборам

В условиях бифуркации политической системы Франции и высочайшей волатильности избирательного поведения любые политологические рассуждения о вероятных финалистах следует тщательно выверять. Все опросы, например, показывают, что Макрон выходит во второй тур, но исследование пяти студентов-математиков из Парижской школы Телеком, основанное на «больших данных», опросах, политической географии, анализе социальных сетей, прогнозирует, что после 23 апреля образуется иной дуэт: мадам Ле Пен с 24,13% и Фийон с 21,77% . По их мнению, Макрон будет третьим (20,32%), а Меланшон -четвертым (18,66%). Конечно, точность выводов поражает и даже немного настораживает.

Ещё сложнее говорить о парламентских выборах. Одно лишь понятно: абсентеизм резко возрастет и он ударит больше всего по проигравшим политическим силам. Партия победителя обычно получает дополнительные 5-7% голосов и это даёт возможность воссоздать вертикаль власти.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Данная статья является расширенной версией статьи, публикованной на сайте Carnegie.ru

^[i] Teinturier Bruce. «Plus rien à faire, plus rien à foutre.» La vraie crise de la démocratie. P. Robert Laffont, 2017, p.29

^[ii] Pour une majorité de Francais, la démocratie fonctionne de moins en moins bien. - Le Monde, 07.11.2016.

^[iii] Teinturier. Op.cit, p.153-155.

^[iv] Olivier Rey Le vidе de la campagne nourrit le désarroi des Francais. - Le Figaro, 18.04.2017

^[v] Teinturier. Op.сit.

^[vi] Roland Carol Les raisons de la colére. L’élection de la dernière chance. P. Grasset, 2017

^[vii] Comment le dégagisme s’imposé. - L’Opinion,14.04.2017

^[viii] Le dégagisme va-t-il encore frapper? - www.pop2017fr.billet.

^[ix] Рrésidentielle: pourquoi rien n’est joué. - Le Figaro, 02.04.2017

^[x] Présdentielle: les surprenants «deuxièmes choix» des électeurs. - Le Point, 14.04. 2017

^[xi] Présidentielle: pourquoi l'issue du scrutin est totalement imprévisible. - Le Point, 12.04.2017

^[xii] Bruno Jeanbart. Mélenchon aura du mal à aller plus haut dans les intentions de vote.-Les Echos, 10.04.2017

^[xiii] Comment expliquer la dynamique de Jean-Luc Mélanchon dans la dernière ligne droite de la campagne? - BVA, Communité en ligne POP 2017,13 avril 2017

^[xiv] Le parti socialiste tétanisé par la glissade de Hamon dans les sondages. - Lè Opinion,17.04.2017

^[xv] Jusqu’ou Mélenchon peut-il grimper. - L’Express, 10.04.2017

^[xvi] Le casse-tete du vote utile pour les électeurs de gauche. - Le Monde, 15.04.2017

^[xvii] Mélanchon, un projet à…270 milliards d’euros. - Le Figaro, 11.04.2017

^[xviii] Castro, Chavez… Mélanchon, l’apotre des dictateurs révolutionnaires. - Le Figaro, 12.04.2017

^[xix] «Alliance bolivarienne« : Francois Fillon tacle «L’Ubu» Jean-Luc Melenchon. - Le Point,17.04.2017

^[xx] О Макроне см. Игорь Бунин. Почему Макрон стал фаворитом президентских выборов во Франции. «Карнеги-центр».

^[xxi] Face à la montée de Mélenchon, Macron perd-ils les voix de la gauche? - Le Point, 12.04.2017

^[xxii] Présidentielle 2017: Pourquoi Fillon peut encore gagner à l’arraché. - Le Point, 17.02.2017

^[xxiii] Francois Fillon toujours dans la tourmente. - L’Express, 15.02.2017

^[xxiv] Les Echos, 06.04.2017

^[xxv] Les intentions de vote des catholiques à l’élection présidentielle de 2017 après le déclenchement de l’affaire Fillon. - Ifop «Atlantico», mars 2017

^[xxvi] Francois Fillon courtise l’électorat catholique dans la dernière ligne droite. - Le Monde, 13.04.2017

^[xxvii] Qu’est-ce que Sens commun, l’association engagée dans la campagne de Francois Fillon? - Le Monde,18.04 2017

^[xxviii] Fillon mise out sur son virage à droite pour déjouer les pronostics. - www.bfmtv.com. 18.04.2017

^[xxix] Entre séduction, déception et tentation pour l’électorat catholique. - Le Point, 08.04.2017

^[xxx] «Fillon? Je pense quand meme je vais voter pour lui». - Le Monde, 14.04 2017

^[xxxi] Luc Rouban La demande d’autorité pèse plus que l’évalution morale des candidats. - Le Figaro, 08.04.2017

^[xxxii] Actualité Juive, 06.04.2017

^[xxxiii] Le grand resserrement final. - Le Point, 08.04.2017

^[xxxiv] Le FN à l’aube d’une crise d’identité. - Le Point, 08.04.2017

^[xxxv] Serge Galam: «Comment j’аi prévu Trumpe». - Le Figaro, 04.04.2017

Версия для печати