03.05.2017 | Александр Гущин

Меркель в Сочи: украинский вопрос

Встреча федерального канцлера Германии Ангелы Меркель и президента России Владимира Путина в Сочи ожидалась с нетерпением, однако оставила больше вопросов, чем ответов, хотя кардинальных решений и прорывов от нее по большому счету никто и не ожидал. Тем не менее, сам факт встречи и очередного обсуждения в ее ходе проблемы урегулирования конфликта в Донбассе очень важен.

Анализируя встречу в ее украинском измерении, следует учитывать, что по сути дела украинский вопрос не обсуждался с глазу на глаз с прошлого года. Вся первая половина 2017 г. сопровождалась лишь телефонными разговорами, а тем временем, ситуация с урегулированием конфликта стала с одной стороны еще более замороженной, а с другой - подверженной новым тенденциям, которые явно не говорят о возможности скорого урегулирования.

В украинской политике сегодня в отношении Донбасса наблюдается явный диссонанс - на словах речь идет о необходимости реинтеграции на украинских условиях, на основе принципа – «сначала безопасность и граница, а потом политический процесс». Но все больше в политическом дискурсе превалирует линия на фактический отказ от Донбасса и перекладывание ответственности за него на Москву. В украинском обществе блокада Донбасса, несмотря на всю неоднозначность этого действия, с точки зрения экономических интересов страны и с точки зрения негативного влияния блокады на возможности реинтеграции людей, а не только территорий, получила довольно значительную поддержку.

Во многом это было вызвано тем, что исчерпал себя тот формат, который существовал все предыдущее время с начала конфликта. Россия объявлялась неофициально агрессором, но, тем не менее, шла торговля с территориями самопровозглашенных республик, а Украина, например, выступала категорически против потери той роли, которую имеет ее газотранспортная система в прокачке газа из России в Европу. Удобство для власти заключалось в том, что получая выгоды от торговли, одновременно можно было всегда мобилизовать общество вокруг внешней угрозы. Однако сегодня такая линия, по крайней мере в том виде в котором она реализовывалась раньше стала невозможной и украинская власть решила фактически в условиях,когда она не может пойти против значительной части политических сил и общества, возглавить процесс и ввести его в более контролируемое русло. Тем более, что блокада во внешнеполитическом контексте невыгодна Москве, так как фактически разрывает одну их возможностей влияния через ДНР и ЛНР на Украину в целом.

Сегодня в Украине сформировалось довольно четкое убеждение в том, что возврат Донбасса не на условиях Украины, а возможно и вообще возврат как таковой приведет только к рискам неконтролируемого распада или, по крайней мере, к требованиям остальных регионов о федерализации. Это приведет также к возвращению в электоральное поле Украины нескольких миллионов нелояльного Киеву населения, что не устраивает Киев. Кроме того возвращение Донбасса в условиях деиндустриализации и даже аграризации страны вызывает вопросы в Киеве и с точки зрения социально-экономической необходимости, без Донбасса о Украине индустриальной можно фактически забыть.

Тем не менее, пойти на принятие «закона об оккупированных территориях» в одностороннем порядке Украина, по крайней мере, сейчас, пока нет сильной эскалации, тоже не может, ведь тогда Киев фактически нарушит минские договоренности, в которых ничего об этом не сказано, и которые предусматривают совсем другой алгоритм решения кризиса. Это особенно опасно для Киева в условиях того, что санкции против России привязаны именно к выполнению минских соглашений и их нарушение Украиной формально дает повод к пересмотру санкционного режима. Конечно, привязка эта довольно формальная, ясно, что наличие или отсутствие санкций зависит уже сегодня не только от Украины, но и от более широкого контекста отношений России и Запада, но формальный повод к рассморению этого вопроса тогда появится и многие силы в Европе, которые выступают против санкций, будут использовать это.

В настоящий момент наблюдается отчетливая тенденция все большего отхода Донбасса от экономического поля Украина и реинтеграции с восточным соседом. Эта реинтеграция может даже никогда и не будет формализована, но де факто она идет и Донбасс постепенно уходит, и уже в значительной степени ушел из не только украинского экономического, но и социального, ментального и гуманитарного пространства. Все это дает основания украинским властям вести политику выжидания и затягивания урегулирования, что при одновременном получении от МВФ ограниченной, но достаточной для поддержания экономики на плаву и обеспечения незначительного экономического роста помощи воспринимается как вполне приемлемый вектор.

Тем не менее, опасений у Киева действительно много. Конечно, помощь от МВФ продолжает поступать, но очевиден и тренд в политике администрации Трампа к сокращению помощи целому ряду стран находящихся в состоянии транзита, и нуждающихся в финансовой поддержке. Например, существует проект по значительному сокращению выделения средств на программы USAID, что может сказаться, к примеру, на грантах. И дело здесь не только в восприятии в США именно Украины, сколько в целом в восприятии новой американской администрацией своих отношений с целым рядом стран, которые она не считает приоритетными. Сегодня уже общим местом стало и говорить о том, что Европа устала о украинского кризиса. Во многом это так и есть, не говоря уже о том, что значительные силы бизнеса открыто выступают против санкций.

Тем не менее, визит А.Меркель показал, что пока говорить о каком-то сближении позиций Москвы и Берлина не приходится не только в отношении Украины, но и всего комплекса отношений России и Германии и России и ЕС. Проблематика Украины, безусловно, была одной и важнейших в ходе встречи лидеров России и Германии, и уже одно само по себе превалирование украинский темы говорит о сложном и негативном фоне переговоров. Это подтвердили и все заявления Меркель, сделанные в ходе пресс-конференции. Канцлер фактически заявила о необходимости реализовать порядок действий – «безопасность – политическое урегулирование» и переложила в общем ответственность выполнение первого пункта этой связки на Москву, а также сказала о передаче границы Киеву, что по-прежнему неприемлемо для Москвы. Кроме того, она высказала опасения в плане решений Москвы, направленных на изменение паспортного режима с жителями республик.

Все это свидетельствует о том, что, несмотря на ставшие уже привычными слова о важности и необходимости соблюдения минских соглашений никаких подвижек по украинскому урегулированию у сторон нет, как нет их и во взаимном восприятии сторон в целом. Разговор на разных языках продолжается.

Кроме того визит носит и безусловное внтуриполитическое значение для Меркель. Она демонстрирует своим оппонентам из СДПГ, а также партнерам по коалиции, что она управляет процессом, что именно она предваряет будущую встречу В. Путина и Д.Трампа в Гамбурге и что именно она продолжает играть первую скрипку в Европе в контактах с Москвой, а вовсе не политики регионального уровня из Баварии. Безусловно, важен и момент, связанный с предстоящими выборами в Германии, где уже сейчас высказываются опасения о возможном влиянии России на результат, как с точки зрения компьютерных технологий, так и исходя, например, из того, что на территории Германии проживает большое число выходцев из России.

Что же касается Украины, то сегодня можно констатировать только то, что в условиях предстоящих выборов в Германии каких-то кардинальных изменений в конфигурации урегулирования позиций сторон по этому вопросу вряд ли произойдет, как вряд ли вплоть до весны 2018 г. изменится кардинально и позиция Москвы. Пока в отношениях ЕС и России на украинском направлении наблюдаются очевидные противоречия, и складывающаяся электоральная картина, во Франции и Германии свидетельствует скорее о вероятности сохранения этой тенденции.

Александр Гущин – доцент Российского государственного гуманитарного университета

Версия для печати