02.08.2017 | Татьяна Становая

«Охранители»: как ресурс превратился в новый вызов для путинской системы

Процесс прихода технократов во власть ведет к попыткам управляемой деполитизации политического пространства, что выражено в стремлениях исправить «перегибы», смягчить риторику, снизить конфликтность. Это неизбежно будет сказываться и на тех, кто сформировал за последние 5 лет идеологическую опору режима – так называемых «охранителях», чья судьба в новых условиях оказывается куда более противоречивой.

В последний год дискуссии о том, наблюдается ли в России оттепель и есть ли для нее предпосылки (а многие убеждены, что на фоне санкций и кризиса – они есть), стали одним из самых интригующих сюжетов внутриполитической повестки дня. Однако в данном случае, прежде чем приступать к анализу, важно разделить между собой два больших блока. Первый – это вопрос политического управления, когда Кремль, прежде всего в лице кремлевских политкураторов, выстраивает комфортную для него инфраструктуру регулирования политической сферы (отношения с партиями, экспертами, НКО, патриотами). Второй блок – это непосредственная стратегия управления государством, движущимся либо в сторону либерализации, либо в сторону ужесточения режима. Это вопрос политического выбора президента.

Произведя такое разделение, становится понятно, что пока о добровольном изменении «курса» в сторону либерализации говорить не приходится, а многие последние события, которые интерпретируют как признаки «оттепели», относятся к вопросам именно первого блока проблем – то есть настраивания оптимального механизма политического управления.

Управляемая либерализация в современных условиях может быть двух типов: по идеологическим мотивам и вынужденная. Первую мы наблюдали при Дмитрии Медведеве, который пытался отстроиться от путинских ястребов и сделать, как мы потом уже поняли, неудачную заявку на то, чтобы войти в историю умеренным либералом. Вторая попытка пока остается чисто гипотетической и отсылает к относительно недавней истории: «перестройке, ускорению, гласности», когда никакого другого пути, кроме реформ, государству в условиях сокращения ресурсов и падения эффективности не остается.

Оттепель также может ⁠быть технократическая (имитационная) – когда никаких ⁠существенных изменений внутриполитических процессов не происходит, но сверху создается некий ⁠«проект» или политтехнологический «продукт», который продается ⁠как новый товар, призванный скорректировать образ власти или национального лидера в рамках короткого временного периода, например президентской кампании.

В последние полгода произошла масса событий, которые указывали на попытку реализации такой технократической оттепели. Освобождение Ильдара Дадина, пересмотр приговора Евгении Чудновец, помилование Оксаны Севастиди. Теперь поступают и другие новости: три иностранных агента – НКО получили президентские гранты; ЦИК обсуждает вопрос о смягчении муниципального фильтра; Сергей Кириенко высказывается в поддержку «третьего сектора», который, оказывается, все-таки важен для государства.

В этом смысле появляется повод говорить о том, что Кремль пытается в рамках очень ограниченных возможностей и узких коридоров найти послабления, которые позволили бы скорректировать образ власти, смягчить обеспокоенность «прогрессивного класса» движением вспять и уйти от ура-патриотических перегибов последних лет.

Но попытка апеллировать к более либерально настроенной части общества и элиты – лишь одна сторона медали. Второй стороной неизбежно становится коррекция отношения к тем самым ура-патриотам, которые формировали в последние четыре года и эмоциональный фон внутриполитической жизни, и задавали повестку, и влияли на общую риторику вокруг и внутри власти. Охранительный тон, подчеркнуто провокационный, агрессивный, ярко антизападный и одновременно антилиберальный (а это очень важно, потому что в таком случае либералы автоматически становятся западниками, что верно, но все же отчасти) вошел в тренды с началом третьего путинского срока и, казалось, останется в моде надолго. Подобная риторика не только расширяла карьерные перспективы, но и позволяла снизить персональные политические риски в часто конкурентных условиях.

Сейчас ситуация начала меняться, хотя пока этот процесс и кажется относительно хрупким. Вице-премьер Дмитрий Рогозин удаляет свои скандальные твиты, «Ночные волки» не получают президентский грант, а Наталья Поклонская вместо гонений на фильм «Матильда» посредством прокуратуры вынуждена довольствоваться сбором подписей.

Но первыми признаками странных подвижек внутри элиты в отношении «охранительной» колонны стали попытки Кремля и руководства «Единой России» вразумить Наталью Поклонскую, которая, как только избралась в Госдуму, изрядно напугала своим патриотическим рвением не привыкшую к самодеятельности политуправленческую верхушку. Стало понятно, что даже управляемая ротация внутри элит при сложившихся охранительных трендах формирует новый пласт политически заряженных игроков, убежденных, что их легитимность исходит вовсе не от расположенности кремлевских идеологов и даже не от Путина, а откуда-то гораздо выше – из астральных слоев исторических интерпретаций. Эта демонстрация борьбы за традиционные ценности, национальные интересы, против «пятой колонны» и гнилого Запада стала входным билетом на карьерную лестницу. Однако она затмила собой главный охранительный смысл – оберегать режим Владимира Путина от посягательств «врагов». Кремлевские политтехнологи, решающие свои задачи на совещаниях на Старой площади, вдруг столкнулись с некоей боковой, порожденной ими самими конкуренцией, где некие патриоты-маргиналы, которым отводилась роль статистов, непонятным и незапланированным образом переключились с проблемы защиты режима Путина на проблему защиты каких-то там ценностей.

А разница между двумя этими задачами является принципиальной: защита «национального лидера» подразумевает нападение на его персональных врагов, в то время как защита ценностей – на идеологических противников, в числе которых неизбежно оказываются и лояльные, конструктивные с точки зрения режима, политические, а также интеллектуальные силы – умеренные либералы, представители творческих профессий, отвыкших от идеологической «опеки» государства.

Охранители, в цвета которых, как хамелеоны, окрасились многие игроки внутри власти, а также новое поколение молодых и дерзких «спасателей» Родины, на самом деле создали для режима системную проблему: во-первых, происходит расслоение повестки и демонополизация управления ею. Одной рукой Кремль пытается проявлять добродетели (заигрывая в имитационную оттепель), второй приходится затыкать рты тем, кто вчера еще казался надежной опорой в условиях «осажденной крепости». Во-вторых, «охранительная колонна» стала сама по себе источником внутриэлитной конфликтности, гасить которую приходится власти.

Потребность системы в «опричниках» исторически понятна в условиях экспансии, реванша, консервативной волны. Но когда игра меняется, когда на первый план выдвигается не регрессивная, а прогрессивная повестка с ее «цифровой экономикой», «образами будущего», акцентом на технократичность, то «опричники» становятся спойлерами.

При этом речь ни в коем случае не идет о желании или тем более стремлении кого-то там в Кремле приглушить голоса поклонских-рогозиных, не говоря уже о том, чтобы пересмотреть идеологический консервативный ориентир на традиционные ценности. Это вовсе и не попытка инициировать идеологическую или политическую дискуссию. Речь идет о намерении канализировать и упорядочить «охранительное» политическое явление, набравшее собственную энергетику и обладающее автономной, независимой от кремлевских указаний политической легитимностью.

Как бы там ни было, но сегодня можно с уверенностью говорить о том, что формирование «охранительной» колонны (а правильнее было бы, наверное, говорить об атомизированных, самовоспроизводимых «охранительных колоннах») создает для политической системы проблему повышения конфликтности внутри режима и усиления произвольности в действиях провластных игроков. И такая проблема усугубляется тем фактом, что если системные политические партии всегда зависят лишь от одного центра влияния – кремлевского, то «охранительные колонны» действуют в условиях гигантского рынка спроса на антизападные и антилиберальные проекты со стороны представителей мейнстрима – силовиков, дирижистов, изоляционистов и сторонников разного импортозамещения. Поэтому даже похолодание в отношениях с кремлевскими кураторами вовсе не приведет эти политические субстанции к политической гибели.

Проблему «охранительной» автономности, оторванной легитимности и конфликтности придется решать уже не только кремлевским политтехнологам, но и системе в целом: ведь в противном случае это будет вести к росту политических издержек, снижению управляемости и новым конфликтам, на разрешение которых понадобятся не только ресурсы, но и более прочные властные институты, разъеданием которых волей-неволей и занимаются ура-патриоты.

Татьяна Становая – руководитель Аналитического департамента Центра политических технологий

Версия для печати