24.08.2017 | Игорь Бунин

Франция: победа Макрона и новая система власти

В своих размышлениях о природе власти Эмманюэль Макрон писал, что его не устраивает концепция «нормальной» власти, которую проповедовал Франсуа Олланд во время своего правления, ибо такая власть превращается «в президентство анекдота, кратковременных событий и немедленных реакций». C точки зрения Макрона, необходимо действовать как король («быть Юпитером»), восстановив вертикаль, авторитет и даже сакральность власти, одновременно стараясь быть ближе к народу.

В этой связи Макрон предлагал вернуться к «духу и букве конституции Пятой Республики». Президент-«Юпитер» не должен заниматься всем и за все отвечать. Он должен быть гарантом системы и нести ответственность только за шесть приоритетных программ.

Макрон абсолютно не принимал ту систему коммуникаций, которую выстроил Олланд, постоянно общавшийся с прессой и совершавший множество промахов в своей коммуникативной стратегии. Каждое слово президента должно быть на вес золота, поэтому необходимо ограничить его общение с журналистами и даже более тщательно контролировать взаимоотношения высших чиновников со средствами массовой информации. Можно сказать, что по сравнению со своими предшественниками Макрон стал «молчаливым президентом»: отменено ритуальное интервью перед журналистами 14 июля, во время национального праздника, прекращена практика интервью без микрофона, между журналистским сообществом и президентом возникла четкая дистанция. Задача молодого президента-«не допустить появления любого неконтролируемого имиджа»[i].

Макрон предполагал сформировать компактное правительство (не более 15 министров), половина членов которого состояла бы из представителей гражданского общества и на паритетной основе между мужчинами и женщинами. Ежегодно каждый министр должен держать отчет перед парламентом и получать вотум доверия депутатов. Парламент обязан меньше заниматься законодательством, а больше времени уделять контролю над деятельностью исполнительной власти. Численность депутатов Макрон хотел бы сократить на треть - с 577 до 385, а сенаторов - с 348 до 232. Не менее жестко Макрон собирается вести себя с местными органами власти: сократить на четверть количество департаментов, сократить на 75 тысяч количество муниципальных служащих и на треть уменьшить состав местных политиков[ii].

Практической основой размышлений Макрона о власти было не только и не столько правление «Людовика-Солнце» или Наполеона, сколько голлистский период Пятой Республики или даже система власти в США. До назначения на пост министра Макрон подумывал переехать в Калифорнию, в своеобразный «храм цифровой революции», и создать там свой стартап. США стали для него неисчерпаемым источником политических моделей, которые он надеялся внедрить на французскую почву. Он пообещал создать статус «первой дамы», чтобы формализовать сферу её деятельности, подобно «The First Lady» в США, по американскому примеру организовать ежегодные выступления президента с «посланием нации» перед «Конгрессом», объединением двух палат парламента, переделать французский госаппарат по образцу американской «spoils system». «В течение двух месяцев я заменю или сохраню все руководящие посты в государственной администрации», - заявил он во время своей избирательной кампании.

Американизация захватила даже коммуникативную сферу: президент освоил позитивную и оптимистическую лексику, пессимистические нотки исчезли из президентского дискурса. «Фигаро» отмечала: «Многие американцы, которые наблюдают за французской политической сценой, говорят, что они испытывают ощущение «déjà-vu» , глядя на первые политические шаги французского президента. У нового французского президента многое из президентства Обамы, хотя он предпочитает ссылаться на Шарля де Голля или Франсуа Миттерана, называя свои источники вдохновения»[iii]. Макрон использует все возможные символы власти, чтобы восстановить «блеск» высшей государственной должности. 14 мая, в момент вступления в должность, он подымается один на коммандирской машине по Елисейским полям; обращается к народу с борта атомной подводной лодки; и так далее. Все чаще показывают сцены, в которых молодой и динамичный президент играет в футбол, боксирует, бегает трусцой.

Выступления Марона все более и более ориентированы на идеологию менеджеров стартапов, на калифорнийскую модель бизнеса. Известный философ Режи Дебре подчеркивал: «Макрон вышел из мира, где доминирует американская идея счастья, индивидуального успеха, социальной сплоченности и гармонии. Он является продуктом американского подхода к жизни, то есть примата личности над программой, коммуникации над идеологией, телевизионных битв над борьбой мнений, имиджа над идеями»[iv].

Организуя свою систему власти, Макрон сделал ставку на ближний круг советников. Французская пресса пишет об огромном влиянии генерального секретаря администрации президента Алексиса Колера, «альтер эго» президента (44 года, обладатель дипломов самых престижных вузов, бывший директор кабинета Макрона в министерстве финансов) и трех главных советников Макрона. Во-первых, специального советника Исмаеля Эмельена (30 лет, выпускник Высшей школы политических наук, бывший сотрудник Доминик Стросс-Кана в его бытность президентом Международного валютного фонда). Эмельен стал в команде Макрона генератором идей: «Make our planet great again», формула, которая была предназначена специально для Трампа, придумана им. Кроме того, ведущими советниками являются Сильвен Фора (45 лет, доктор словесности, главное перо президента) и Стефан Сежурне (32 года, бывший социалист, юрист, ответственный за внутреннюю политику и отношения с президентской партией). Вместе с другими советниками они образуют сеть лично преданных президенту сотрудников, которую часто называют «фирма»[v].

По словам чиновника, хорошо знающего «внутреннюю кухню» Елисейского дворца, реальный процесс принятия стратегических решений сконцентрирован даже в более узком кругу, в «золотом треугольнике» - в постоянном обмене мнениями между Макроном, Колером и Эмельяном. «И по форме и по сути эта тройка решает все»[vi]. В своей борьбе за президентский пост Макрон использовал свой необыкновенный потенциал обольщения, но только эти два чиновника, которые прошли с ним весь путь- от министерства финансов до главной роли в предвыборной кампании- пользуются его абсолютным доверием. Молодой президент и два его главных советника обладают недюжинным интеллектом и невероятной методичностью и последовательностью в своем политическом поведении. Все, кто с ними общается, описывают их как холодных, расчетливых и лишенных эмоций государственных деятелей, работающих днем и ночью (с 8 часов 45 минут до 3 часов ночи). Они спят не более 4 часов и фактически проводят вместе оставшееся время, все время переписываясь шифрованными СМС. «Они не размышляют в идеологических категориях: левые-правые. Они всегда задают себе вопрос, что является самым эффективным средством завоевания и сохранения власти. И когда это средство не работает, они с легкостью меняют направление»[vii].

В своих отношениях с администрацией Макрон, как уже говорилось, вдохновляется примером США, где существует знаменитая «spoils system», которая предполагает, что новый президент имеет право сменить примерно 4000 чиновников (в 2012 Барак Обама произвел 3500 назначений). Во Франции около 700 постов, которые утверждает Совет министров. Во время избирательной кампании Макрон обещал в течение двух месяцев после победы переназначить или сменить чиновников на руководящих постах, чтобы обеспечить полную лояльность высшей бюрократии.

«Все должны проводить политику правительства», - заявил он[viii]. Переход к большей политизированности верхушки госаппарата обусловлен и тем, что сокращена численность «личных кабинетов» министров, которые раньше выполняли политические функции в министерствах, (сейчас у министра не более 10 сотрудников, ранее их насчитывалось больше 30). Им приходится работать с утра до вечера, некоторые советники вынуждены покидать министерство лишь в 2 часа ночи. Как признает один из членов «личного кабинета» министра иностранных дел, «физически этот ритм невозможно перенести»[ix]. Отныне министрам требуется уверенность в политической лояльности или даже политической ангажированности руководителей бюрократической системы. Их стали приглашать в святая святых - на конфиденциальные заседания, на которых решаются политические вопросы[x].

Хотя, согласно французской традиции, сформированной еще Шарлем де Голлем, «политики приходят и уходят, а чиновники остаются», в смягченном виде американская система, если её понимать как циркуляцию высших чиновников и их горизонтальную мобильность, а не подбор президентом США «политических назначенцев» за их поддержку во время избирательной кампании, существовала во Франции со времен правления Валери Жискар д'Эстэна и была расширена Франсуа Миттераном в 1981 году, когда левый президент за полтора года сменил половину префектов и директоров центральной администрации. После прихода к власти Франсуа Олланда в 2012 году пресса, комментируя перемещения крупных чиновников, писала о «государстве ФСП». За лето 2017 года правительство переместило 33 префекта и 30 директоров центральной администрации[xi]. Люк Рубен, политолог, постоянно изучающий французскую административную систему, писал, что, начиная с 80 годов «spoil system» не переставала функционировать».

Макрон просто придал этой системе некую законченность: на каждый пост министр предлагает две или три кандидатуры специальному комитету, призванному осуществлять отбор. Избранный кандидат утверждается президентом после личной встречи.

Французская бюрократия привыкла к мягкому варианту «spoils system», в котором высшего чиновника нельзя уволить, но можно переместить на другой пост. Полный переход к американской «системе добычи» невозможен юридически и привел бы к административной революции с негативными последствиями. Во-первых, на переходный период государственный аппарат был бы дезорганизован. Во-вторых, меритократический принцип формирования высшей бюрократии был бы частично подорван, тем более, что в соответствии с идеями «второй левой» М. Рокара президент собирается часть высших чиновников (до одной трети) рекрутировать из гражданского общества. Лояльность может стать более значимым фактором, чем компетентность. В-третьих, произошла бы эрозия традиционного типа карьеры высшей бюрократии, основанной на успешном завершении Национальной административной школы, работе в «больших корпусах» (Финансовой инспекции, Государственном совете, Счетной палате и МИДе) и в «личных кабинетах» министров. Высшему чиновничеству придется вырабатывать новые стандарты карьеры. Наконец, высшая бюрократия готова принять мягкие формы политизации, но опасается чрезмерной вовлеченности, которая их неизбежно загоняет на определенное политическое поле.

Президент и правительство

В Пятой республике конфликт между Елисейским дворцом и Матиньонским дворцом (резиденцией премьер-министра) был фактически встроен в систему власти. Ширак против Жискар д'Эстэна (1974-1976), Рокар против Миттерана (1988-1991), Вальс против Олланда (2014-2016) есть яркие примеры этого соперничества. Но пока премьер-министр Макрона Эдуард Филипп не имеет возможности противостоять президенту, да и не стремится обострять конфликт с ним. С точки зрения его сотрудников, «в Пятой республике есть только один начальник. Любая попытка премьер-министра попытаться превратиться в президента bis обречена на провал»[xii]. По словам Филиппа, Макрон - его шеф: «В понедельник шеф решает, во вторник премьер-министр исполняет.» «Президент республики, - говорит Филипп, - должен формулировать задачи легислатуры. А премьер-министру следует руководить правительством и содержательно оформлять идеи президента»[xiii].

После своей ошеломляющей победы Макрон мог бы довольствоваться своей ролью инициатора реформ, возложив на правительство проведение реформ-морализацию политической жизни, реформу трудового права, борьбу с безработицей, налоговую реформу. Но в реальности президент вмешивается во все, вопреки первоначальному замыслу. Он посылает своим министрам СМС, осведомляясь о любых мелочах. По словам одного из членов правительства, он «сохраняет максимальное давление на своих министров»[xiv].

На основании своего опыта крупного чиновника и менеджера банка Ротшильда сам Макрон пришел к выводу, что госаппарату не хватает «согласованности и эффективности». Он назначил 11 общих советников для президента и премьер-министра в важнейших секторах экономики -энергетика, жилищное строительство, социальное обеспечение, транспорт, налоги. Комментирующий эту ситуацию крупный чиновник подчеркивал: «В течение многих лет диархия Матиньон-Елисейский дворец порождали несогласованность. Общие советники, естественно, приведут к большей согласованности и будут блокировать противоречия.[xv] Практически все директора «личных кабинетов» министров получили назначения из Елисейского дворца. Чаще всего их подбирал генеральный секретарь Елисейского дворца А. Колер. Только Филиппу удалось выбрать руководителя своего кабинета, не пропустив на этот пост назначенца Макрона.

Президент Франции стремится не допустить ошибок, совершенных его предшественниками в начале их легислатур: импровизации, потерянного времени, полумер, сбоев в коммуникации. Верящий в свою судьбу, окруженный командой из блестящих технократов, доверенных лиц и влиятельных друзей, Эманюэль Макрон хотел бы сам руководить политическим блицкригом и законодательным процессом. Он надеется, что сформированная им сеть позволит все контролировать.

Примеры тщательного контроля Елисейского дворца: создание Национального антитеррористического центра, непосредственно подчиненного президенту, хотя раньше антитеррористическая деятельность находилась в компетенции премьер-министра, и перестановки в министерстве обороны, которые фактически обеспечили Макрону абсолютный контроль над армией. Популярный и всесильный министр обороны Жан-Ив Ле Дриан возглавил Кэ д'Орсэ, а министерством стала руководить сначала центристка Сильви Гулар, а потом бывшая социалистка Флоранс Парли, работавшая ранее крупным чиновником и менеджером железнодорожной кампании. Само министерство было переименовано в Военное министерство, а министр стал отвечать в большей степени за техническую деятельность министерства, а не за его политику.

Это стремление к полному контролю над армией продемонстрировал конфликт президента с начальником штаба генералом Пьером де Вилье. После победы на президентских выборов Макрон переназначил на год генерала на его пост и между ними даже установились неплохие отношения. Однако на парламентской комиссии де Вилье подверг резкой критике решение министерства финансов сократить бюджет армии на 850 миллионов евро, хотя во время выборов Макрон, напротив, обещал увеличить его до 2% ВВП. Советники президента решили, что сопротивление генерала нанесет удар по авторитету Макрона. 13 июля, накануне национального праздника, на торжественном приеме в честь французской армии Макрон заявил: «Недостойно переносить дискуссии в публичную сферу. Я принял на себя обязательства. Я – ваш руководитель. Те обязательства, которые я взял на себя перед нашими гражданами, я сумею их выполнить». На следующий день в своем интервью Макрон подчеркнул, что если между президентом и начальником генерального штаба возникают противоречия, то генерал должен уйти в отставку. И он ее получил на следующий день. Макрон был вынужден попросить де Вилье отложить публикацию заявления об отставке хотя бы на два дня. За это время была найдена кандидатура нового начальника генерального штаба: им стал генерал Франсуа Лекуантр, относительно молодой (55 лет), герой штурма моста в Сараево в 1995 году, первого поражения сербской армии, что стало поворотным моментом в войне на Балканах. Лекуатра, боевого генерала, предпочли всем остальным, несмотря на то, что они опережали его по воинскому званию. Отставка начальника штаба вызвала единодушное осуждение всего политического класса Франции, который усмотрел в этом эпизоде «неопытность» президента Республики и «игнорирование принципа разделения властей»[xvi].

Само положение Филиппа в системе власти двусмысленно: он не входит в партию президента, у него нет парламентской группы, которая была бы с ним напрямую связана, главные идеи исходят из Елисейского дворца и уже есть примеры, когда Макрон дезавуировал предложения премьер-министра. Десять чиновников стали общими советниками президента и премьера, тем самым усилив контролирующие функции Елисейского дворца, держа премьер-министра «на коротком повадке». Свои функции Филипп понимает скорее как технические и многие вспоминают премьер-министра Франсуа Фийона, которого президент Саркози называл «своим сотрудником». Но французская пресса иронично называет Филиппа «сотрудником сотрудников президента Франции», c учетом того политического веса, который приобрели сотрудники «личного кабинета» Макрона. Многие министры предпочитают решать свои проблемы с ближним кругом президента, в Елисейском дворце, нежели с премьер-министром[xvii].

В основном Филипп занят работой в парламенте, оттачивая вместе с депутатами законопроекты. Он каждую неделю обсуждает с различными парламентскими группами новые законопроекты и сотрудники президента высоко оценивают эту часть его работы. Газета «Монд» писала: «Эмманюэль Макрон и его ближний круг получили полную свободу рук в централизованной вокруг Елисейского дворца системе, в которой министры – всего лишь специалисты, не имеющие политического веса, а в их «личных кабинетах» резко сокращено количеством сотрудников. Кроме того, премьер-министр Филипп не участвовал в избирательной кампании и не разрабатывал политическую программу, а среди депутатов преобладают новые люди»[xviii].

После парламентских выборов Макрон предполагал провести только технические перестановки в правительстве. Но министр обороны Сильви Гулар из партии Байру решила подать в отставку в связи с выдвинутыми против нее обвинениями (видимо, не без давления со стороны Макрона). После этого возникла проблема с остальными министрами «MoDem» и Ришаром Ферраном, одним из весьма близких к Макрону политиков, против которых прокуратура начала расследования. Отставка всех этих министров привела к достаточно широким перестановкам в правительстве. Правительственный кризис был урегулирован «с минимумом издержек»[xix]. 4 министра покинули правительство и 11 вошли в него. Макрон умело, в соответствии с рекомендациями Николло Макиавелли, воспользовался ситуацией, превратив правительственный кризис в свой политический успех.

В своих отношениях с правительством Макрон использует методы прямого управления, без каких-либо промежуточных звеньев. Макрон, который спит не более 4 часов, фактически требует от министров готовности действовать в любое время суток. Порой от президента приходят СМС глубокой ночью. Он требует от своих подчиненных постоянного «мозгового штурма» и ему претит показное единодушие. Он впитывает как губка точки зрения десятков чиновников и советников и потом единолично принимает решение. В интервью газете «Фигаро» один из весьма близких к нему чиновников объяснял: «Впервые реальный менеджер возглавил государство. Эмманюэль Макрон не унаследовал традиционную политическую культуру, в которой людьми управляют в зависимости от полученных ими голосов на партийных съездах. Президент провел часть своей жизни в частном секторе и привык работать в команде»[xx].

В новом правительстве достигнут полный паритет между полами (по 15 министров), женщинам даже предоставлены два ключевых поста -министра обороны и юстиции. Макрон постарался уравновесить некий крен в сторону правоцентристов в первом правительстве Филиппа, назначив несколько бывших социалистов в правительство. Одновременно в состав нового кабинета вошли и политики, ранее связанные с Республиканцами – Себастьян Лекорню и Жан- Батист Лемуен. Но ни один крупный политический деятель, привыкший к полной свободе мнения и порой с непонятным политическим прошлым, не вошел в правительство; их заменяли политиками меньшего масштаба и в большей мере профессионалами. Президент Франции предпочел привлекать специалистов, выходцев из гражданского общества, или политиков-технократов (часть из них были весьма близки к президенту – Бенжамен Гриво Жюльен Денорманди). Нововведением Макрона стала должность государственного секретаря без портфеля, то есть без специализации, своеобразных младших министров, которые могли бы защищать политику министерства в парламенте (на такую должность назначено семь человек). Комментаторы назвали «дозировку» состава правительства «мудрой». После всех этих перестановок Макрон объявил, что новое правительство «сформировано надолго» и оно должно «помочь успеху легислатуры»[xxi].

Полное доминирование Макрона во французской политической системе особенно проявилось после его тронной речи в Версале перед депутатами и сенаторами. В 2008 году парламент Франции с перевесом в один голос провел конституционную реформу, которая позволяла президенту Франции созывать в Версале Конгресс, состоящий из Национального собрания и Сената. И Саркози, и Олланд лишь по разу воспользовались этим правом. В июне 2009 году Саркози созвал Конгресс, чтобы рассказать о программе борьбы с кризисом, а Олланд в ноябре 2015 года, чтобы ввести чрезвычайное положение после террористических актов в Париже. Но Макрон решил созывать Конгресс ежегодно, превратить его в постоянно действующий институт, подобный ежегодному обращению к нации президента США, и провести первое заседание 3 июля, накануне выступления Эдуарда Филиппа перед депутатами с программой деятельности правительства.

Оппозиция обвинила, во-первых, Макрона в «восстановлении персональной власти», в превращении в «республиканского монарха», в «короля-солнце» или даже в нового «фараона» (Меланшон). Во-вторых, в сознательном ослаблении политических позиций премьер-министра. В ответ пресс-секретарь президента напомнил, что и Шарль де Голль, и Жорж Помпиду, и дважды Франсуа Миттеран отправляли в парламент президентское послание накануне выступления премьер-министра перед депутатами и Макрон лишь желает вернуться к изначальной традиции Пятой Республики. По словам представителей президента, оба выступления согласованы и не противоречат друг другу. Филипп заявил, что президент показывает цели деятельности правительства, а премьер-министр объясняет, как их достигнуть. В своем выступлении в Версале Макрон обещал провести глубокие реформы во всех сферах общественной жизни. Он подверг жесткой критике «политический класс» и методы его функционирования и обвинил политиков в «бесплодных спорах и пустых амбициях». Он заявил о подготовке законопроектов, оптимизирующих деятельность парламента, изменяющих избирательную систему с помощью введения элементов пропорциональности (с 20% квотой), сокращающих численность депутатов и сенаторов на треть, резко уменьшающих возможность совмещения выборных мандатов. Президент предупредил «избранников народа», что, если он натолкнется на сопротивление парламента, то обратится к народу и проведет референдум[xxii].

После тронной речи Э. Макрона в Версале перед обеими палатами парламента Эдуард Филипп выступил перед депутатами с программой деятельности правительства, предоставив своеобразную «дорожную карту» на пять лет. Он перечислил ряд реформ в различных областях – в образовании и здравоохранении, в области экологии, в правоохранительной сфере. В ближайшее время он обещал подготовить проект строительства 15 тыс. мест в тюрьмах, повышение стоимости табачных изделий, изменение пенсионного режима для индивидуальных предпринимателей и так далее. Особое внимание он уделил проблеме финансового равновесия: «Франция прижата к канатам, нас не спасут мелкие уловки». Он пообещал в течение легислатуры сократить расходы государства на три процента ВВП, а налоговый пресс на один процент ВВП.

Без особых усилий он добился большинства во время голосования по доверию правительству. Его программу поддержали 370 депутатов, 67 проголосовали против и 129 воздержались. Он получил голоса всех депутатов «президентского большинства», республиканцы и социалисты раскололись: большинство воздержалось , кто-то проголосовал «против», кто-то -«за» (12 депутатов «конструктивной оппозиции» из правоцентристского лагеря и трое социалистов). Но реальной оппозиции правительству не возникло, если не считать горстки «лепеновцев», коммунистов и депутатов «Непокоренной Франции!"

Вместо заключения

В системе власти, которую пытается построить Эмманюэль Макрон, существует слишком много логических несответствий. Во-первых, между попыткой создать весьма искусственную вертикаль в обществе, исторически основанной на демократических принципах и на системе «сдержек и противовесов». Каждая попытка выйти хотя бы на сантиметр из традиционной системы разделения властей, наталкивается на сопротивление и элиты, и общества. Отсюда осуждение увольнения Пьера де Вилье как «злоупотребление властью» или петиция французов, моментально собравшая 300 тыс. подписей, против придания особого статуса жене Макрона.

Во-вторых, эгалитаристские и индивидуалистические тенденция общественного развития, впервые ярко проявившиеся во время «майской революции 1968 года», вступают в конфликт с «монархическим» характером Пятой Республики, в которой президента называли «республиканским монархом», и к истокам которой хотел бы вернуться Макрон. В обществе, в котором доминируют эгалитаристские и индивидуалистические ценности, весьма трудно строить вертикаль даже на предприятии или в семье, не говоря уже о государстве.

В-третьих, хотя разделение на левых и правых во Франции во многом стирается, его базовые принципы сохранились. Макрон, проповедующий центристскую систему ценностей, оказывается между двух огней: одни идеи вызывают критику правых, другие - левых. Поэтому неизбежна эрозия его электората.

Кроме того, его первоначальный электорат (электорат первого тура) составлял лишь четверть всех избирателей (24%), а его блестящая победа над Марин Ле Пен с результатом 66,06% была обеспечена прежде всего стремлением французов не допустить победы крайне правого кандидата, их приверженностью республиканским ценностям. Победа его пертии на парламентских выборах носила коньюнктурный характер и не сопровождалось присоединением к новой идеологии, проповедуемой Макроном.

Наконец, сам технократический поход Макрона, отсутствие широкой общественной поддержки, которую могла бы дать только такая идеология, которая обладала бы элементами новой утопии, способной заменить и идеалы социализма, и идеологию либерализма, обрекает нового президента на политическое одиночество. Программа, призывающая «разблокировать» французское общество, способна вдохновить часть технократов и предпринимателей, но вряд ли вызовет энтузиазм в широких слоях общества, зачастую больше озабоченных потерей ежемесячных 5 евро жилищных пособий, о сокращении которых объявило правительство Филиппа.

Вместе с тем характер падения рейтинга Макрона несопоставим с провалом Трампа в американской политической системе. Трамп столкнулся с сопротивлением всего истеблишмента, с конфликтами в собственной партии, кризисом своей команды, ужесточением политической борьбы в американском обществе. В результате происходит восстановление позиций Демократической партии, накапливаются предпосылки для импичмента американского президента. Напротив, в краткосрочном плане Макрону ничего не угрожает: у него устойчивое большинство в Национальном собрании и сплоченная команда, а его политические конкуренты ослаблены и раздроблены и не знают, какую стратегию следует избрать. Угрозы для Макрона и его партии носят скорее долгосрочный характер и относятся к будущим президентским выборам, к 2022 году.

Само падение рейтингов у Макрона и Трампа носит принципиально разный характер: у Макрона рейтинг падает потому, что он пытается системно реализовать долгосрочную программу модернизации, которая требует жертв от большинства социальных групп. Что касается Трампа, то он пришел к власти без долгосрочной стратегии, опираясь лишь на «ressentiment» простых американцев, на потерю ими прежних статусных позиций, на ностальгию по прежнему величию. Отсюда непоследовательность и хаотичность его действий. Французский журнал «Экспресс» заметил, что американцы завидуют французам, которые сделали прагматичный и разумный выбор, проголосовав за политика, который понимает те вызовы, которые существуют для Франции в современном мире, в противоположность американским избирателям, которые предпочли авантюриста и демагога.

Главный вопрос заключается в том, примут ли французы подготовленную Макроном стратегию модернизации Франции, несмотря на те жертвы, которые от них она потребует, или предпочтут политику «иммобилизма» и сохранение завоеванных позиций в социальной сфере, защиту «droits aquis», как это традиционно было во Франции.

Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

[i]Comment Macron entend rester maitre de sa communication.-Le Figaro, 21.08.2017

[ii]Elysée, gouvernement, Parlament: comment Macron voit l'exercice du pouvoir.-Le Monde, 05.04.2017

[iii]Chez Emmanuel Macron, comme un air de Barack Obama.-Le Figaro, 03.07. 2017

[iv] Macron à l'Elysée ou l'américanisation du pouvoir.-Le Figaro, 12.05.2017

[v]Autour de Macron, une garde rapprochée qui déсide de tout.- Le Figaro, 24.06.2017

[vi] Ce trio qui dirige la France.- Le Monde, 07.08.2017

[vii]ibid

[viii]Macron veut s'assurer d'une loyauté totale des hauts fonctionnaires.-Le Figaro, 13.06.2017; Emmanuel Macron veut un «spoil system» à la française.- L'Opinion, 21.07.2017

[ix]La machine gouvernamentale au bord de la rupture. - Le Monde, 21.08.2017

[x]Macron fait trembler la technostructure. - l'Opinion, 21.07.2017

[xi]Etat, le grand mercato de Macron.-Le Point, 17.08.2017

[xii]Edouard Philippe, premier ministre sous haute surveillance. Le Figaro, 24.07.2017

[xiii]Edouаrd Philippe cherche ses marques face au chef Macron.- Le Figaro, 30.06.2017

[xiv] Etat, business, médias: les réseaux Macron-Le Figaro, 24.06.2017

[xv]Entre l'Elysée et Matignon, onze conseillers en commun.-Le Monde, 07.08.2017

[xvi]Armées: quelle mouche a piqué Emmanuel Macron? - Le Point, 21.07.2017; Avec la démission du général Pierre de Villiers, Macron fait l'unanimité contre lui dans la classe politique.- Le Figaro, 20.07.2017; Les huit jours de bras de fer qui ont mené au divorce entre Macron et le général de Villiers.- Le Figaro, 20.07.2017; Macron: «Si quelque chose m'oppose au chef d'état-major,le chef d'état-major change».- L'Express, 17.07.2017; François Lecointre, de Sarajevo à l'état-major des armées.- L'Opinion, 25.07.2017; Le général François Lecointre, nouveau «jeune» chef d'état-major des armées.-Les Echos, 19.07.2017

[xvii]«Édouаrd Philippe est le collaborateur des collaborateurs du president de la République». - Le Figaro, 24.07.2017

[xviii]Ce trio qui dirige la France. - Le Monde, 07.08.2017

[xix]La crise gouvernemental a été gérée «avеc un minimum de casse».- Le Figaro, 22.06.2017

[xx]Сomment le manager Macron dirige ses ministres.-Le Figaro, 08.08.2017

[xxi]Gouvernement «Philippe ||": les cinq leçons à retenir du remaniement.- Le Figaro, 21.06.2017

[xxii]Ce qu'il faut savoir sur le Congrès.- Le Monde, 03.07.2017; Ce qu'il faut retenir des annonces de Macron devant le Congrès.- Le Monde, 03.07.2017; Un Congrès avant de passer à l'action.- Le Figaro, 03.07.2017; Congrès de Versailles: Macron évite les sujets qui fachent.- Le Figaro, 03.07.2017

Версия для печати