20.11.2017 | Марина Войтенко

Напоминания о структурной повестке

Середина ноября, похоже, стала очередным «моментом истины» для оценок текущего состояния и перспектив российского хозяйства. Предварительные данные официальной статистики зафиксировали торможение роста ВВП в третьем квартале до 1,8% в годовом выражении (после 2,5% в апреле-июне), что оказалось на 0,4 п.п. ниже расчетов МЭР. Чтобы уложиться в министерский прогноз-2017 «чуть выше 2%», экономике в октябре-декабре необходимо прибавить 3%. На деле это маловероятно. В ЦБ РФ (при инфляции в текущем году не выше 3%) теперь полагают, что годовой темп составит 1,8%, одновременно подведя черту под восстановительным ростом (к настоящему времени уже отыграны примерно 95% потерь от кризиса 2015 года). Вместе с тем, вопросы о драйверах будущей устойчивой динамики, оставаясь без удовлетворительных ответов, вновь упираются в содержание повестки регулятивных действий, способных на горизонте ближайших лет снять структурные ограничения социально-экономическому развитию страны. Знаковым «эпизодом» реанимации таких размышлений стал очередной виток дискуссии о состоянии пенсионной системы.

Поводом послужило интервью главы совета фонда «Центр стратегических разработок» Алексея Кудрина популярному еженедельному изданию «Аргументы и факты», в котором он открыто заявил о существенных рисках нарастающего дефицита Пенсионного фонда России. Официальные представители социального блока в кабмине поспешили опровергнуть нехватку средств. Вице-премьер Ольга Голодец сразу заявила о том, что бюджет ПФР сбалансирован, а выплаты пенсий осуществляется своевременно и в полном объеме. В распространенных пресс-службами Минтруда и самого Фонда сообщениях подчеркнуто – «размер пенсий ни при каких обстоятельствах не уменьшится … и дальше будет только расти».

На первый взгляд, так оно и есть, но только в номинальном выражении. Согласно расчетам, приведенным в заключении РАНХиГС и Института Гайдара на проект закона «О федеральном бюджете на 2018 год и плановый период 2019 и 2020 годов» и проекты федеральных законов о бюджетах государственных внебюджетных фондов, размер страховой пенсии снизится относительно средней зарплаты по экономике с 34,7% в 2016 году до 30,4% в 2020-ом (для сравнения: общемировой стандарт коэффициента замещения – 40% от индивидуального заработка). При этом, несмотря на небольшой рост страховой пенсии относительно прожиточного минимума пенсионера в 2018-2020 годах (со 155,8% до 156,2%), в реальном выражении страховая пенсия даже к 2020-ому не достигнет уровня 2013 года и составит от него лишь 94,3%.

Примечательно и другое. Индексацию страховой пенсии и фиксированной выплаты к ней в 2018-ом, 2019-ом и 2020 годах планируется осуществляться в размере 3,7%, 4,0% и 4,0%, то есть на уровень инфляции, предусмотренный в базовом варианте прогноза социально-экономического развития Российской Федерации на 2018 год и на плановый период 2019 и 2020 годов. В то же время, рост фонда заработной платы в 2018-2020 годах предполагается темпами в 107,8%, 104,9% и 105,1% соответственно. Таким образом, констатируют эксперты, «индексация пенсий лишь на уровень инфляции приводит к деградации страховых принципов пенсионной системы и снижению дифференциации пенсий в зависимости от заработков работников».

Снижение в 2018-2019 годах размера трансферта из федерального бюджета в казну ПФР на обязательное пенсионное страхование, которое официальные комментаторы приводят в качестве аргумента в пользу тезиса о сбалансированности бюджета Фонда, тоже не выглядит основанием для вывода об устойчивости системы, поскольку связано оно, в том числе, с принятием решения о продлении моратория на взносы в накопительную составляющую обязательного пенсионного страхования на 2018- 2020 годы. Возобновилась и дискуссия по поводу необходимости повышения пенсионного возраста и/или введения дополнительных мотивационных составляющих для продолжения трудовой деятельности его достигшими. И это вовсе не удивительно, учитывая перспективы развития демографической ситуации. Согласно расчетам МЭР, если ничего не менять, то к 2035 году на 100 пенсионеров будет приходиться всего 90 работников (на настоящий момент 110). По оценке же Научно-исследовательского института Минфина, в случае повышения пенсионного возраста до 63 лет (как для женщин, так и для мужчин) это соотношение будет выглядеть много оптимистичнее – 100 к 130. При этом трансферт из госбюджета в ПФР должен сократиться с нынешних 4% ВВП (3,7 трлн рублей) до 2,5% ВВП (2,3 трлн). Но Минтруд продолжает настаивать на том, что вопрос о повышении пенсионного возраста в правительстве не обсуждается. Теряются в тумане и контуры предусмотренных прогнозом Минэкономразвития на 2018-2020 годы мер, направленных на стимулирование занятости пожилых людей. Ведь даже внедрение такого стимула как увеличение стажа потребует изменения действующей пенсионной формулы, включая привязку «баллов» к наиболее высоким уровням заработка.

Между тем, очередной «обмен мнениями» по поводу состояния и перспектив пенсионной системы вряд ли привлек бы столь значительное внимание наблюдателей, случись он в ином макроэкономическом контексте. Однако на сей раз в интонациях дискуссии экспертное сообщество услышало много больше немажорных нот. Причина тому – как минимум два неположительных макросюрприза. Во-первых, как уже отмечено выше, Росстат (13 ноября), по предварительной оценке, зафиксировал в третьем квартале замедление роста с 2,5% год к году до 1,8%. Причем по сути единственным фактором поддержки стал рекордный урожай зерновых (в ДИП ЦБ РФ полагают, что он добавит к скорости ВВП-2017 0,1-0,2 п.п.). Неудивительно, что на этом фоне аналитики умерили ожидания в отношении сбываемости официальных прогнозов. Экспертные версии в целом укладываются в интервал 1,3-1,8%. При этом в них заложены оговорки как в связи с вероятными корректировками вниз Федеральной службой статистики показателей предыдущих периодов (как это уже было со стройкомплексом), так и по поводу возможностей традиционного предновогоднего разогрева потребительского спроса и эффектов статотчетности по инвестициям (немалая часть объектов капстроительства формально завершается в конце года).

Заметим, что в потоке корректировок обособленно смотрится последний вывод-предположение МВФ (17 ноября): «циклическое восстановление в России набирает темп после двухлетней рецессии с ростом, который, как ожидается, достигнет приблизительно 2% в этом году» (в октябре прогноз Фонда насчитывал 1,8% - прим. авт.). В основе оптимизма – более высокие нефтецены и улучшение условий банковского кредитования вследствие снижения ключевой ставки Банка России.

Комментаторы, однако, отмечают, что миссия МВФ не успела учесть второй макросюрприз – данные по октябрьскому промвыпуску (опубликованы Росстатом 16 ноября). Согласно официальной статистике, промышленность в середине осени приостановила рост – по сравнению с октябрем-2016 объем производства не изменился ( в сентябре оно выросло на 0,9%, в августе – на 1,5%, в июле – на 1,1%, июне – на 3,5%). Годовой темп за десять месяцев замедлился до 1,6% после 1,8% в январе-сентябре. Добывающие отрасли, как и в сентябре, вновь потеряли 0,1% выпуска – сказалось исполнение соглашения ОПЕК+. Обработка сбавила обороты с 1,1% в сентябре до 0,1%. Причем аутсайдерами, по данным ЦМАКП, выступили отрасли, производящие инвесттовары – стройматериалы, а также машины и оборудование. В плюсе лишь секторы, напрямую связанные со спросом населения – пищевая, легкая промышленности и автопром. Спад на 2,1% в производстве тепловой и электрической энергии может быть объяснен одновременно и слабой динамикой в отраслях-потребителях, и аномально нехолодной погодой.

Результаты октября заметно добавили пессимизма настроениям экспертов. В течение всего четвертого квартала высоковероятен околонулевой прирост промвыпуска. Прежде всего, будет сказываться эффект высокой базы прошлого года (в октябре-2016 промпроизводство ускорилось до 1,6% с 0,1% в сентябре). Другое немаловажное обстоятельство – исчерпание роли фактора увеличения запасов. По данным Центра развития НИУ ВШЭ, в середине осени-2017 их динамика впервые за год подала отрицательный сигнал (равно как и индикаторы прироста новых заказов). Это, в свою очередь, привело к тому, что Сводный опережающий индекс остался чуть выше нуля (0,3%). Отсюда и наиболее вероятный сценарий до конца 2017-го – слабоположительная общеэкономическая динамика на грани со стагнацией.

Сложившийся по итогам десяти месяцев уходящего года макроконтекст, естественно, оказывает давление на средне и долгосрочные прогнозы. Согласно последнему квартальному опросу аналитиков, проведенному Центром развития с 29 октября по 7 ноября (результаты опубликованы 13 ноября), ВВП в 2017-ом вырастет на 1,8%, в 2018 году – на 1,7%, в 2019-ом – на 1,6%, в 2020 году – на 1,8%, в 2021-ом – на 1,9%, в 2022-2023 годах – на 2,0% ежегодно. «При этом оптимизм экспертов никак не назовешь безудержным: ровно половина из них считает, что в 2018 г. темпы роста ВВП будут ниже, чем в 2017 году; около трети полагает, что рост в 2019-ом будет ниже, чем в 2018-ом. Конечно, во всех этих случаях речь идет о долях процентов, но ни о каком ускорении роста российской экономики эксперты, в общем, не помышляют: даже через семь лет консенсус-прогноз годовых темпов едва-едва достигает 2%», – констатируют инициаторы опроса. Любое ускорение может быть обусловлено лишь реформами, запускающими драйверы роста по всему макроэкономическому периметру в связи с повышением производительности труда, модернизацией производств, усилением несырьевого экспорта и потребления, регулятивно-институциональными стимулами (включая перезагрузку межбюджетных отношений) и т.п. Содержание, а главное сроки необходимых действий, однако, продолжают пребывать в сильной неопределенности.

Полезно напомнить, что о «пределе в 2%» постоянно предупреждает ЦБ РФ. Выступая 16 ноября перед депутатами Госдумы, его Глава Эльвира Набиуллина отметила: «Экономика сейчас растет темпами, близкими к потенциальным, то есть теми, которые возможны при данной структуре и производительности». В этих условиях (при значимой вероятности ускорения инфляции до уровня таргета в первой половине следующего года) агрессивное монетарное стимулирование на деле способно подорвать макростабильность и приблизить новую рецессию. Поэтому выйти на равновесный уровень ключевой ставки в 6-7% регулятор намерен в течение 1-2 лет, в рамках которых экономике потребуются другие стимулы.

На фоне заявленной нейтральной денежно-кредитной политики и бюджетной консолидации, заложенной в госфинплан 2018-2020 годов, с их маловыразительными стимулирующими эффектами консенсус-прогноз следующего года выглядит слабее даже умеренных ожиданий-2017. По сумме оценок, рост-2018 может составить 1,3-1,7%. Для ускорения нужны драйверы нового поколения, в основе которых будут лежать уверенность бизнеса и населения в серьезности намерений властей последовательно устранять структурные ограничения устойчивому развитию страны. Под этим углом зрения «спор о пенсиях» можно и нужно рассматривать не столько как своевременное (в канун начала нового политического цикла) напоминание о безальтернативности структурной повестки, сколько как предупреждение о последствиях бездействия в ее исполнении.

Марина Войтенко – экономический обозреватель

Версия для печати