02.03.2006 | Георгий Мирский

ИРАН И РОССИЯ: ИГРА В "КОШКИ-МЫШКИ"

Для человека, не вникающего глубоко в суть дела, а лишь следящего за текущей информацией, события, разворачивающиеся вокруг иранской ядерной проблемы, могут показаться каким-то театральным или цирковым представлением. То иранцы готовы принять российское предложение о совместных предприятиях по обогащению урана, то они отказываются; то сообщают о приезде в Москву делегации для переговоров, то вдруг откладывают это на 'неопределенный срок' с тем, чтобы через пару дней все же эту делегацию прислать; то соглашаются с российским планом, то предупреждают, что не желают полностью зависеть от России; то заявляют, что они готовы ко всему в случае передачи иранского ядерного досье в Совет безопасности ООН, включая перекрытие Ормузского пролива и удары по нефтяным объектам в зоне Персидского залива, то сообщают, что никакого кризиса нет, и они могут по-прежнему работать с МАГАТЭ. Похоже, что они - хозяева положения, ведут игру и держат в своих руках нить событий - то дернут, то отпустят.

Чтобы понять суть этой игры в 'кошки-мышки', в которой на самом деле нет ничего загадочного и иррационального, нужно прежде всего рассмотреть м о т и в ы заинтересованных сторон.ИРАН: руководство твердо намерено либо создать атомную бомбу, либо достичь такого уровня технической готовности, который позволил бы произвести ее в любой момент. Особой разницы здесь нет, поскольку Иран вряд ли намерен реально пустить эту бомбу в ход: в Тегеране сознают, что если даже не Соединенные Штаты, то уж во всяком случае Израиль в последнюю минуту способен нанести превентивный удар, который если и не приведет к краху режима (напротив, иранские правители в глазах своего народа станут великими патриотами, героями борьбы против империализма), то уж наверняка отбросит экономику страны на десятилетия назад. Для тегеранского руководства важно, во-первых, сплотить вокруг себя народ на волне патриотизма, войти в 'клуб ядерных держав', т.е. фактически приблизиться к статусу великих мировых держав, что резко повысит авторитет иранских лидеров среди своего населения, и, во-вторых, застраховаться на случай возможного нападения Америки по 'иракскому варианту'. Вместе с тем иранским правителям и на самом деле необходимо развитие мирной ядерной экономики, для чего требуется продолжение сотрудничества с Россией, которая достроит АЭС в Бушере и в дальнейшем может построить несколько десятков новых атомных блоков. Поэтому полный отказ от российских предложений по созданию совместных предприятий означал бы крах всей широкомасштабной иранской программы создания 'мирного атома', ведь трудно представить себе, чтобы Россия, фактически обязавшаяся перед лицом всего международного сообщества обеспечить использование Ираном этой программы исключительно в мирных целях, продолжала бы как ни в чем не бывало строить в Иране атомные станции в условиях, когда нет гарантии, что Тегеран прекратил работы по производству ядерного оружия.

Все это и объясняет сложность, двусмысленность иранской позиции. Все зигзаги Тегерана: ведь он хотел бы в одно и то же время и продолжить крайне необходимое для него сотрудничество с Россией, и добиться того, чтобы Москва как бы от его имени поручилась, что Иран будет развивать только невоенную ядерную программу, и сохранить возможность параллельно с процессом обогащения урана на российской территории вести аналогичный процесс у себя дома. А разница в том, что под контролем России будет производиться только низкообогащенный уран (до 5%), непригодный для военных целей, в то время как, например, на заводе в Натанзе, на своей территории, иранцы, даже обогащая незначительные количества уранового газа, могут разработать технологии, позволяющие им производить высокообогащенный уран (90% и более), что необходимо для создания бомбы. По данным лондонского Института стратегических исследований, пропуская уран через 1000 центрифуг в Натанзе, иранцы смогут уже через три года произвести 25 кг высокообогащенного урана, что достаточно для одной бомбы. А ведь неподалеку от Натанза строится завод с 50 000 центрифуг. Но все эти работы могут производиться при условии отмены введенного МАГАТЭ моратория на их проведение. Иран уже не придерживается этого моратория, но от него требуют вернуться к нему. Вот этого-то как раз Тегеран и не хочет, ибо будет поставлен крест на военной программе. Соответственно задача иранцев в данный момент - добиться согласия России, во-первых, на невозобновление моратория и, во-вторых, на сохранение за Ираном возможности проводить хотя бы часть работ по обогащению урана на своей территории, а не на совместных предприятиях в России.

Добиться этого от России трудно, поскольку она в таком случае окажется в положении страны, фактически 'прикрывающей' Иран в его стремлении вести параллельную работу по созданию урана, пригодного для производства бомбы. Но, судя по всей этой чехарде с поездками делегаций туда-сюда, Иран не теряет надежды каким-то образом переиграть российскую дипломатию. Если это не удастся, Тегеран все равно будет считать, что не все потеряно: конечно, все дело будет передано в Совет Безопасности и в конечном счете может дойти до санкций, но Иран их не боится (ведь подлинно смертельным для него мог бы быть полный экономический бойкот, тотальная изоляция, а это нереально). Не опасается он и американской военной интервенции по типу сухопутного вторжения иракского образца - США слишком увязли в Ираке. Израиль может нанести удар только тогда, когда имеются уже неопровержимые для всего мира убедительные доказательства того, что Иран либо имеет бомбу, либо находится в одном шаге от ее создания. И можно предположить, что даже если Россия и Китай воздержатся при голосовании в Совете Безопасности и тем самым откроют путь к введению санкций (а Тегеран все еще надеется, что эти две державы его 'не сдадут') - верховный лидер революции Хаменеи и президент Ахмадинежад заявят своему народу: 'Наша страна опять стала жертвой мирового заговора, организованного империализмом и сионизмом. Нас берут за горло, пытаются задушить, не дают нам даже создать мирную атомную энергетику. Но наш великий древний народ не сдастся.' И нет сомнений, каков будет отклик иранского населения.

РОССИЯ. Из всего вышесказанного ясно, что перед ней стоит архисложная задача: проявляя сверхчеловеческое терпение, упорно добиваться позитивного решения конфликта. Ставки высоки: во-первых, крайне нежелательно терять выгодного экономического партнера, многомиллиардные контракты. Во-вторых, прекращение активной фазы конфликта принесет Москве огромный международный выигрыш: Россия станет державой, сумевшей своей искусной дипломатией предотвратить кризис мирового масштаба, может быть, даже спасти мир от катастрофы. Нигде Россия не может сегодня набрать столько очков, как при решении иранской ядерной проблемы. Ради этого стоит не жалеть никаких усилий, даже соглашаясь с унизительной ролью 'ведомого' в игре с Тегераном. В-третьих: в Москве убеждены (и не без оснований), что санкции против Ирана будут контрпродуктивны, не сломят его, а лишь ожесточат, предоставят ему возможность вообще махнуть рукой на МАГАТЭ и все мировое сообщество и уже без всяких ограничений и мораториев идти полным ходом к созданию бомбы, а может быть, и предпринять меры военно-диверсионного характера, способные дестабилизировать весь регион и обрушить мировой рынок нефти. В-четвертых, сохранение и углубление тупика вокруг Ирана рано или поздно может привести к войне: Израиль, естественно, не доверяя ни единому слову иранских руководителей, отрицающих наличие у них стремления создать атомную бомбу, но в то же время прямо заявляющих о необходимости уничтожения еврейского государства, не будет рисковать и сидеть сложа руки. Последствия - непредсказуемы.

Но беда в том, что если Россия согласится на компромисс, предоставляющий Ирану возможность отвергнуть мораторий и заниматься обогащением урана на своей территории, Запад расценит это лишь как в и д и м о с т ь компромисса. Москве в таком случае грозит серьезное осложнение отношений с Западом; при этом если Россия еще и заблокирует применение санкций (а по логике вещей она так и должна будет поступить, раз она подписала соглашение с Ираном и тем самым объявила, что желаемый компромисс достигнут, санкции уже не нужны), то у США не останется иного способа давления на Иран, кроме военного. Тогда получится, что Россия невольно способствовала усилению угрозы военного решения конфликта. А в том случае, если Москва не пойдет навстречу требованиям Ирана и никакого компромиссного соглашения не будет подписано, Россия тоже проиграет, ибо она будет выглядеть как страна, взявшаяся за непосильную задачу и не сумевшая 'уломать' Иран.

Все зависит от Ирана, мяч на его половине поля. Наступает момент истины. В оставшиеся до заседания МАГАТЭ дни руководитель этой организации Эль-Барадеи должен будет наконец понять, согласен ли Иран вернуться к мораторию и прекратить неконтролируемые работы в области обогащения урана или нет. Все упирается в такую на самом деле жизненно важную 'деталь', как согласие Ирана 'вручить России свою ядерную судьбу'. При этом отметим еще один аргумент, который приводят иранцы: они опасаются переносить весь процесс обогащения урана в Россию, не хотят 'складывать все яйца в одну корзину' и зависеть от чужого государства в осуществлении жизненно важной для них программы.

Может ли Иран дать задний ход? В принципе может, и без особого ущерба для себя. В насквозь идеологизированном авторитарном государстве власть всегда способна преподнести своему народу любые свои действия в выгодном для нее свете. Тегеранские лидеры смогут заявить всему миру, что достигнутый компромисс лишь подтверждает то, что они всегда говорили: у них и в мыслях не было создавать ядерное оружие. А своему населению они объяснят, что благодаря их стойкому поведению добились максимально благоприятных условий для быстрого развития мирной ядерной энергетики. И народ будет доволен - ведь иранцы вовсе не желают такого обострения ситуации, которое может привести к военным действиям. А весь мир вздохнет с облегчением.

Георгий Мирский - доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН

Версия для печати