06.08.2018 | Алексей Макаркин

Не весна, а оттепель: каким будет новый виток напряжения американо-иранских отношений

6 августа администрация Дональда Трампа ввела в действие первую часть санкций в отношении Ирана. Вторая часть будет действовать с 4 ноября. Речь идет о восстановлении всех ограничительных мер, которые были отменены Бараком Обамой в результате «ядерной сделки» с Ираном.

Характер санкций

С 6 августа возобновлено действие запрета на покупку долларов правительством Ирана, санкций против торговли золотом и другими драгоценными металлами, против покупки или продажи алюминия, стали, угля, программного обеспечения для промышленных производств, ограничений на существенные транзакции, связанные с покупкой иранского риала, а также на операции с суверенным долгом Ирана. Кроме того, вступили в силу санкции против иранского автопрома, отозваны разрешения на импорт в США иранских ковров и продовольствия.

С 4 ноября будет восстановлено действие санкций против операторов иранских портов, а также предприятий кораблестроительной отрасли, нефтяных компаний и нефтетрейдеров. Вернутся ограничения и на транзакции, совершаемые финансовыми институтами с Центробанком Ирана, и на предоставление услуг иранскому регулятору. Тогда же начнет действовать и ограничение на предоставление услуг по страхованию, перестрахованию и андеррайтингу (услуги, гарантирующие получение выплат в случае финансовых убытков), а также санкции в отношении энергетического сектора страны.

Таким образом, основные – нефтяные – санкции вступят в силу через три месяца. Но и существующие ограничения носят опасный для экономики Ирана характер.

Иран и европейские партнеры

Когда Трамп объявил о предстоящем вводе в действие антииранских санкций, лидеры Евросоюза осудили это решение и заявили о принятии мер, которые должны защитить интересы европейских компаний. В мае страны Евросоюза приняли блокирующее постановление, которое запрещает компаниям ЕС выполнять экстерриториальные санкции США. Документ также аннулирует любые судебные решения по исполнению санкций США на территории Евросоюза.

Непосредственно перед введением санкций верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини заявила, что Евросоюз будет продолжать развивать и наращивать свое экономическое сотрудничество с Ираном. Однако канцлер ФРГ Ангела Меркель в мае на встрече с премьером Госсовета Китая Ли Кэцяном признала, что «санкции, вероятно, могут привести к тому, что часть европейских компаний волей-неволей будут вынуждены выйти из Ирана». Это связано с признанием неспособности Евросоюза эффективно защитить интересы компаний в случае противостояния с США – лишение возможности доступа к американской финансовой системе может стать для них катастрофой.

В результате европейские компании стали уходить из Ирана. По данным Госдепартамента США, порядка 50 компаний уже заявили о намерении уйти из Ирана, чтобы избежать вторичных американских санкций. Одной из первых это сделала французская Total, покинувшая проект по разработке 11-й фазы крупнейшего в мире газового месторождения Южный Парс стоимостью 4,8 млрд долларов. Это стало сильным ударом по политике президента Ирана Хасана Рухани по привлечению иностранных инвестиций. Глава Total Патрик Пуянне заявил: «Я не могу управлять такой компанией, как Total, без доступа к американскому капиталу, американским акционерам, без возможности даже приехать в США». Чтобы Total сохранила свое присутствие в Иране «нужно, чтобы были какие-то послабления, но они вряд ли будут», признал Пуянне.

Total, как и Royal Dutch Shell, прекратила закупки иранской нефти. Siemens, который много лет поставляет оборудование в Иран, перестал принимать новые заказы от иранских клиентов. О пересмотре планов своей работы в стране заявили и два крупнейших контейнерных перевозчика планеты: MSC и Maersk Line. Под вопросом оказались сделки, которые в 2016 году заключили с Тегераном Boeing и Airbus.

Примечательно, что когда Иран решил перед восстановлением американских санкций вернуть из Германии 300 млн евро наличными, то германское ведомство по надзору за финансовым сектором и Управление финансовой информации запустили проверку этой транзакции на соответствие закону о кредитах и противодействию отмыванию денег. Иранцы планировали снять эти деньги со счетов Европейского иранского коммерческого банка в Гамбурге, которыми управляет Deutsche Bundesbank, а затем перевезти эти деньги на самолетах иранских авиакомпаний в Тегеран. Ранее посол США в ФРГ Ричард Гренелл потребовал от Берлина приостановить выдачу наличных властям Ирана.

Экономический кризис и протесты

Ситуация усугубляется экономическим кризисом в самом Иране. В 2016 году, после снятия ряда международных санкций, ВВП Ирана увеличился на 12,5%. Но уже год спустя эти показатели упали до отметки в 3,5%. Последние два года в стране ускоряются и темпы инфляции. В 2017 году ее уровень достиг 10,5%. Безработица держится на высоком уровне – примерно 13%, а среди молодежи доходит до 30%, и это с учетом того, что население в возрасте до 35 лет в Иране сегодня составляет больше 60% населения. Как результат – еще до объявления о восстановлении американских санкций в стране в конце 2017 – начале 2018 годов прошли протесты, в ходе которых социальные низы стали объединяться с недовольной молодежью.

Протесты начались в консервативном городе Мешхеде под влиянием критики в адрес правительства Рухани со стороны наиболее консервативной части иранского истеблишмента. Среди них были Ибрагим Раиси, уроженец Мешхеда и главный соперник Рухани на президентских выборах 2017 года, а также его тесть, пятничный имам и глава религиозной общины Мешхеда Сеид Ахмад Аламулхуда. Однако их популистская риторика привела к неожиданному для них результату: участники протестов потребовали свернуть внешнеполитическую активность страны, прекратить военную операцию в Сирии. Что еще важнее – протестующие выступили с антиклерикальными лозунгами, критиковали верховного лидера Ирана аятоллу Али Хаменеи; звучали даже лозунги, прославляющие Резу Шаха – основателя династии Пехлеви, правившего страной в 1925-1941 годах и известного как своими модернизационными реформами, так и жесткими конфликтами с духовенством.

Стало ясно, что консерваторы не контролируют протест. В то же время протестующих не поддержали и реформаторы, которые ориентированы на правительство Рухани. Стихийный характер протеста, отсутствие авторитетных лидеров, противодействие властей (около 4000 участников волнений были арестованы, еще около 20 убиты в ходе разгона демонстраций) привели к тому, что в январе протест сошел на нет, но его причины не исчезли.

В мае, когда Трамп объявил о восстановлении санкций, ситуация в экономике стала еще более ухудшаться: курс иранского риала на черном рынке в последнее время достиг рекордной отметки 120 тысяч за 1 доллар, тогда как в конце мая этот показатель составлял 65 тыс. риалов. Официальный курс также снизился – за 1 доллар дают сейчас 44 тысяч риалов против прежних 36 тысяч осенью прошлого года. Дестабилизация на валютном рынке сопровождалась ростом цен. В результате в конце июля протесты возобновились, причем их участники вновь требуют ухода Хаменеи и сворачивания операции в Сирии. В Исфахане были отмечены призывы к «скоординированным протестам по всему Ирану». 2 августа массовыми демонстрациями были охвачены 10 крупнейших городов Ирана, включая её столицу: Тегеран, Мешхед, Исфахан, Керманшах, Шираз, Ахваз, Карадж, Хамадан, Урмия и Варамин. Антиклерикальный характер протеста проявился в городе Карадже провинции Альборз (к северу от Тегерана)­ – там 3 августа протестующие атаковали местную религиозную школу.

Причем зафиксированы случаи, когда местные полицейские и даже бойцы элитного Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), отказываются от разгона протестных акций и демонстрируют нейтралитет – хотя и не переходят на сторону протестующих. Для многих из них вполне «нормален» разгон молодежной, прозападно настроенной оппозиции – но мелкие торговцы, недовольные экономической политикой власти, являются для них своими.

На этом фоне власти стремятся решить экономические проблемы административными средствами. Так, в июле были задержаны владельцы некоторых компаний за несоблюдение государственной политики в сфере валютного регулирования. Начальник полиции Тегерана генерал Хоссейн Рахими заявил, что были арестованы 35 человек в связи с семью крупными делами о коррупции в отношении золотых монет, валюты и автомобилей. В конце июля был отправлен в отставку глава Центрального банка Валиолла Сеиф, ранее инициировавший переход на евро в международных операциях, которые сейчас в основном идут в долларах. Его место занял Абдольнасер Хеммати, известный как крупнейший игрок в сфере страхового бизнеса Ирана - в то же время он играет важную роль в иранском истеблишменте еще со времен ирано-иракской войны, когда руководил военной пропагандой.

Консерваторы «жмут» на Рухани – в августе междлис (парламент) Ирана планирует созвать специальное заседание, на котором будет заслушан доклад Рухани о сложившейся в стране экономической ситуации – это беспрецедентное событие в истории страны. Скорее всего, они будут требовать новых отставок, которые вряд ли изменят экономическую ситуацию в стране.

Позиция консерваторов получает поддержку со стороны силовиков. Командующий КСИР генерал Мохаммад Али Джафари уже подверг критике иранское правительство за то, что оно «простаивает в экономической войне с врагами» и уклоняется от действий по борьбе с повышением цен в стране. В своем письме к президенту Рухани военачальник отметил, что кабинет министров должен предпринять «революционные действия», чтобы предотвратить резкий рост цен, падение курса национальной валюты и подорожание золотых монет в условиях «экономической войны, развязанной врагами». Джафари также рекомендовал президенту публично выразить свое недовольство относительно «праздности и слабости некоторых ответственных работников», неправильного управления экономикой со стороны его собственной администрации. Этот текст напоминает ультиматум.

В то же время Рухани пытается укрепить свой альянс с реформаторами - Высший совет национальной безопасности (ВСНБ) Ирана одобрил освобождение из-под домашнего ареста двух лидеров радикальной части реформаторского лагеря - Мир Хосейна Мусави и Мехди Кярруби. Девять лет назад они возглавили так называемое «Зеленое движение» - массовые антиправительственные выступления, главным образом в Тегеране, после победы на президентских выборах 2009 года Махмуда Ахмадинежада.

США против Ирана: политическая сфера

В предыдущие годы США, скорее всего, стали бы играть на противоречиях внутри иранского истеблишмента, с той или иной степенью аккуратности поддерживая реформаторов. Сейчас они избрали иную тактику.

С одной стороны, Трамп заявил, что хотел бы встретиться с Рухани без предварительных условий – по аналогии с саммитом с Ким Чен Ыном. Некоторые основания для такого варианта есть. В иранском истеблишменте нет единства по поводу возможности встречи. Как сообщило саудовское издание «Аш-Шарк Аль-Аусат», видный член Совета целесообразности Ирана, умеренный консерватор Али Акбар Натек-Нури заявил, что Тегеран должен принять предложение Трампа без предварительных условий. По его словам, «мы не можем бездействовать и отказываться от переговоров, мы должны рассмотреть это предложение, которое для нас это может оказаться проверкой».

При этом Натек-Нури указывает, что «визит министра иностранных дел Омана Юсуфа бин Алави в США спустя несколько дней после его встречи с главой МИД Ирана Мухаммедом Джавадом Зарифом будет носить посреднический характер с целью налаживания отношений между Тегераном и Вашингтоном». Оман, в котором доминируют ибадиты – представители исламского течения, отличного и от суннитов, и от шиитов – не участвует в антииранской суннитской коалиции и, действительно, может претендовать на роль посредника. Правда, пресс-секретарь МИД Ирана Бахрам Кассеми опроверг слова Натек-Нури.

В то же время генерал Джафари заявил, что Рухани никогда не станет встречаться с Трампом: «Мистер Трамп! Иран это не КНДР, и не станет принимать ваше предложение о встрече». Но и реформаторы настроены скептически в отношении возможной встречи. Министр внутренних дел Ирана Абдолреза Рахмани-Фазли заявил: «США не заслуживают доверия. Как мы можем доверять этой стране после того, как она в одностороннем порядке отказалась от ядерной сделки?». Бывший министр иностранных дел при президенте-реформаторе Хатами, а ныне глава иранского стратегического совета по международным отношениям Камаль Харрази сказал, что Тегеран не видит никакой ценности в предложении Трампа. Представляется, что если для части консерваторов обсуждение возможности встречи является приемлемой, так как они обладают устойчивой антизападной репутацией и при этом не отвечают за текущую политику правительства, то реформаторы опасаются, что согласие на встречу с Трампом либо на какие-либо серьезные контакты между странами, вызовет обвинение в слабости и уступчивости. Особенно это важно на фоне жесткой позиции командования КСИР.

Но и истеблишмент США настроен жестко. Госсекретарь Марк Помпео заявил, что условия для будущей встречи все же есть. Это «готовность фундаментально изменить то, как они (иранские лидеры) относятся к собственному народу» и согласие на заключение нового ядерного соглашения на условиях США. Понятно, что это неприемлемо для иранского руководства.

Более того, в июле Помпео выступил в городе Сими-Вэлли в Калифорнии перед сообществом иранцев, проживающих в США. В ходе выступления Помпео обвинил иранских руководителей в коррупции, назвав их «лицемерными праведниками», которые несут ответственность за «мошеннические схемы», наносящие ущерб экономике страны и ее гражданам. По его словам, «Иран управляется группой лиц, которые больше напоминают мафию, чем правительство».

Характерен набор персоналий, которых Помпео подверг личной критике. Это аятолла Хаменеи, который контролирует фонд в размере 95 миллиардов долларов, который используется для финансирования программ элитного воинского подразделения Корпуса «стражей исламской революции» (в случае реального стремления к диалогу лидера страны стараются «выводить за скобки»). Среди коррумпированных иранских чиновников, которые присваивают государственные средства или получают дорогие контракты, Помпео также выделил:

· экс-министра внутренних дел Ирана Садека Масули,

· великого аятоллу Насера Макарема Ширази, заработавшего свыше 100 млн долларов на нелегальной торговле сахаром,

· аятоллу Мохаммада Эмами Кашани, который заработал миллионы долларов после того, как власти передали его фонду несколько шахт,

· главу судебной системы государства Садека Лариджани, который, по словам Помпео, присвоил 300 млн государственных средств.

Характерно, что если Масули, Макарем Ширази и Лариджани являются консерваторами (при этом Макарем Ширази пользуется особым влиянием и уважением в среде иранского духовенства, а Лариджани – брат спикера меджлиса), то Эмами Кашани считается союзником реформаторов. Однако для Помпео это не играет роли – по его словам, такие реформаторы как Рухани и глава иранского МИДа Мохаммад Джавад Зариф являются лишь прикрытием для иранских фундаменталистов на международной арене, а «ядерная сделка» сделала их «волками в овечьих шкурах».

США делают ставку на «внесистемные» силы – в первую очередь, на нелегальную Организацию моджахедов иранского народа (ОМИН, «Моджахедин-э Халк») во главе с Мирьям Раджави, супругой многолетнего лидера этой структуры Масуда Раджави, о судьбе которого после 2003 года ничего не известно. Супруги Раджави находились на стороне Саддама Хусейна во время ирано-иракской войны – поэтому ОМИН многие в Иране считают предателями. Еще ранее, в 1981 году, «моджахеды», пытавшиеся соединить в своей идеологии ислам и социализм, убили целый ряд лидеров Ирана, включая президента, премьера и главу Верховного суда. В течение долгого времени «моджахеды» официально считались в США террористами, но при Бараке Обаме их исключили из антитеррористических списков. Хотя они официально придерживаются социалистической идеологии, с ними поддерживают отношения многие американские консерваторы, выступающие против компромиссов с нынешним иранским режимом – среди них входящие в «ближний круг» Трампа Джон Болтон и Рудольф Джулиани. Также США ставят на курдских сепаратистов – как и в Сирии.

Шансы Ирана

В свою очередь, иранские власти рассчитывают на то, что ОМИН непопулярен в стране, а курды составляют лишь 9-10% населения Ирана (и их восстание в 1979 году было быстро подавлено исламскими властями страны). Действительно, приход к власти сил, подобных ОМИН, возможен лишь в случае полного развала режима – подобного тому, который произошел в 1917 году в России или в 1978-1979 годах в Иране. Возможно, что США исходят из антисистемных лозунгов участников протестов, но для того, чтобы режим развалился, необходима и полная недееспособность власти. На сегодняшний момент, несмотря на все разногласия в истеблишменте, власть своих позиций сдавать не собирается. Более того, консерваторы хотя и «жмут» на Рухани, но уменьшили публичную критику в адрес реформаторов, чтобы не провоцировать протесты, как это было в минувшем декабре.

Иран рассчитывает на поддержку со стороны Китая и России. Американские власти не добились от Китая сокращения объемов импорта нефти из Ирана, хотя Пекин и согласился не увеличивать закупки иранской нефти. В мае появилась информация о том, что если Total примет решение выйти из проекта по разработке 11-й фазы Южного Парса, то китайская CNPC готова приобрести у французской компании 50,1% акций в проекте и стать оператором. В марте Китай и Иран подписали договор на 700 миллионов долларов о строительстве железной дороги из Бушера, которая свяжет порт с железнодорожной системой страны. В марте также были открыты фьючерсные контракты на нефть в юанях. В то же время неясно, насколько далеко Китай готов пойти на конфликт с США – китайским властям вообще несвойственен риск в международных отношениях.

Россия рассматривается США как возможный противовес Ирану в Сирии, ограничитель для экспансии Исламской республики – однако она является союзником не только Башара Асада, но и Ирана. Похоже, что Москва будет маневрировать в Сирии, не идя на конфликт с иранскими партнерами, но и не мешая Израилю наносить удары по их позициям. Официально Россия выступает против новых американских санкций, но российские компании, как и европейские, не хотят сами оказаться под санкциями и минимизируют риски. Так, Магнитогорский металлургический комбинат, который является крупнейшим российским поставщиком проката в Иран, полностью прекратил его поставки в эту страну.

Таким образом, наиболее вероятным сценарием развития событий в Иране является рост внутренней напряженности в стране и ее внешней изоляции. При этом возникают серьезные сомнения в том, сможет ли режим предложить адекватные меры по стимулированию деловой активности и снижению социальной напряженности. Однако даже в случае углубления протестной активности у него есть потенциал для существования – но в то же время явное перенапряжение от внешней экспансии на Ближнем Востоке (в Сирии, Ливане, Йемене) может привести к ее вынужденному сокращению. Возможно, это и есть программа-минимум США в иранском вопросе.

Алексей Макаркин – первый вице-президент Центра политических отношений

Версия для печати