09.03.2006 | Виталий Портников

ВОПРОС НОМЕР ОДИН

Заявление государственного секретаря Соединенных Штатов Кондолизы Райс о том, что Иран стал 'вопросом номер один' для ее страны и твердо намерен создать ядерное оружие, стало четким доказательством намерений США продолжать усиливать давление на Тегеран - несмотря на заявления иранских лидеров о том, что они не уступят никакому давлению. И эта жесткая линия связана не только с бомбой. Райс добавила, что Иран также является главным спонсором терроризма и препятствует укреплению демократии на Ближнем Востоке. И что иранское представление о том, каким должен быть регион, на 180 градусов отличается от американских представлений.

Заявление Райс можно также счесть своеобразным итогом ее переговоров с российским коллегой. Сергей Лавров летал в Вашингтон явно не для того, чтобы Иран оставался американской проблемой номер один. Он и в Соединенных Штатах оставался привержeнцем подхода, согласно которому Иран имеет право на развитие собственных ядерных технологий, а его намерения имеют исключительно мирный характер. Но на переговорах с Райс Лавров признал, что у России нет никаких новых идей относительно решения проблемы. Все, что смогла предложить Москва - это создание совместного предприятия по обогащению урана на российской территории. Итог - хотя бы промежуточный - российско-иранских консультаций по этому вопросу известен. Несколько раз отказывавшийся от российского предложения Тегеран в конце концов согласился, но было тут же заявлено, что собственные 'научные исследования' Иран продолжит. Единственным российским чиновником, кто смог хоть о чем-то договориться с иранцами, оказался не министр иностранных дел Сергей Лавров, а глава Росатома Сергей Кириенко. И то, что поначалу казалось россиянам триумфом, могло только насторожить американцев: ведь глава Росатома договаривается по практическим, а не по политическим вопросам. И к тому же ему сразу предлагают еще реактор-другой построить в Бушере - к чему бы это?

Сразу после переговоров с Лавровым Кондолиза перешла в наступление. Те, кто не только читал ее слова в информационных агенствах, но и видел, в какой тональности и с каким выражением лица все это произносилось, согласятся - это не просто дипломатическая нота, это жесткое предупреждение, которое не должно оставлять никаких сомнений в серьезности намерений.

Проблема в том, что иранцы не испугаются. Они почему-то убедили себя, что обязательно обыграют американцев и всех остальных - только бы дотянуть до успеха в 'научных исследованиях'. Эта иранская логика напоминает все предыдущие региональные конфликты - так арабские режимы уже ругались между собой о разделе земель, на которых после победоносной войны не будет Израиля, чтобы через несколько месяцев взывать о помощи к Советскому Союзу.

Проблема Ирана в том, что Россия не Советский Союз и спасать заупрямившихся партнеров она не станет. Одно дело - усиливать свою роль в мире, выступая в роли посредника и отстаивая политические методы решения конфликта и совсем другое - помогать Ирану в ситуации, когда этот конфликт перейдет в 'горячую стадию'. Тут уже и Ирану будет не до 'научных исследований', и России не до дипломатических усилий. Так что единственное, на что можно рассчитывать после того, как стороны зафиксировали свое нежелание уступать - это на то, что в Тегеране объявится некая трезвомыслящая часть руководства страны, которая поймет, что воевать с американцами Ирану совершенно не с руки и дело может окончиться крахом режима 'исламской революции'. Все, что нужно сделать этим людям, - хотя бы на время отодвинуть собственных 'ястребов' от принятия решений и произнесения речей. И вот тут-то им и в самом деле может пригодиться Россия с ее совместным предприятием.

Версия для печати