10.03.2006 | Алексей Рощин

ВЫСТРЕЛ В СЕБЯ (Эпизод №9 из «Записок старого пиарщика»)

Рулить большой выборной кампанией – все равно что обоз переправлять через Альпы. Куча народу, все орут, друг друга не знают, каждый тянет в свою сторону… И то и дело – то тупик, то пропасть прямо под ногами. Стальные вожжи надо иметь – вместо нервов. И хуже нет, если в этих и без того жутких условиях кто-то еще начнет строить из себя полководца и давать указания, что делать, а чего не делать.

Единоначалие – вот что нужно для успеха всякой кампании! И очень жаль, что достичь его почти никогда не удается. Мешает, как правило, Клиент – то есть тот, ради кого и затеян сыр-бор. Клиента надо избрать; следовательно, он – главное действующее лицо разыгрываемой пьесы, исполнитель Главной Роли, своего рода Примадонна. Казалось бы, какие вопросы? Какая б ты ни была Прима, а надо подчиняться Режиссеру постановки, то есть Руководителю кампании. МНЕ то есть!

Я, по крайней мере, всегда понимаю дело именно так и стараюсь всячески вбить эту несложную мысль в голову всем своим клиентам.

Если б иные клиенты были способны это понять! И ведь что самое ужасное: порой слабостью клиента, считающего, что «раз через меня идут деньги – значит, я тут главный!», так и норовят воспользоваться совсем уж посторонние люди! Ублажая его льстивыми речами, они стараются хоть мытьем, хоть катаньем пролезть в капитанскую рубку и установить там свои порядки. А Старого Пиарщика, который, по идее, один знает «куда ж нам плыть» (иначе зачем его вообще брали?), такие персонажи стараются всячески оттереть в сторону, прикрываясь, конечно, исключительно «заботой об интересах нашего с вами дорогого клиента»!

Особенно неприятно, когда с ценными советами и идеями начинают лезть всякие доверенные лица Клиента по его прошлой, довыборной жизни – всякие секретарши, охранники, водители и прочие «специалисты». Со временем я научился отгонять этих добровольных мучеников пиара сразу и с максимальной жесткостью. Но поначалу, на первых порах, бывало, упускал момент – и потом уж не чаял, куда от них деться. Только Сама Судьба помогала от них избавиться…

Вот, к примеру, как «попал» я в начале своей самой первой самостоятельной кампании. Кампания серьезная – по выборам в Государственную думу. Одномандатный округ, затерянный в Сибири. Клиент, правда, потешный – уже где-то описанная мною бывшая учительница, пожелавшая наиболее экстравагантно истратить средства миллионера-мужа. Не на макияж, фитнесс или там кольцо с бриллиантом – а на думскую кампанию! А мужу что? Он и рад стараться. А чем плохо? Сдал жену в Госдуму – и 4 года свободен!

Учительница первая моя, понятно, уж давно забыла, как Север и его сельские школы выглядят. Выглядела, несмотря на свои «50 с хвостиком», на все 100! Ухоженная, статная. Сельским бабушкам в деревнях она почему-то особенно нравилась – те просто наглядеться не могли. В Сибири-то народ обветренный, сморщенный, или без зубов, или с золотыми зубами. Не то наша: здоровое питание, аэробика, солярий – все как положено.

В общем, хорошая была клиентка: любопытная, восторженная, «от пиара без ума!» - как она сама о себе говорила.

Но вот незадача – досталась она мне «с нагрузкой»! То ли муж решил проявить заботу, то ли сама она где-то «через знакомых» проявила инициативу, но обретался при ней некий мужичок неясного возраста с незапоминающимся лицом.

«А это, - представила мне мужичка наша Марфа (как мы ее вскоре промеж себя стали называть), - Александр Васильевич! Между прочим (тут она торжественно понизила голос), Полковник КГБ! В отставке, конечно.

(Александр Васильевич тем временем сидел с совершенно отсутствующим видом, словно не о нем шла речь).

- Он будет отвечать у нас за охрану и безопасность! – продолжала Марфа (в миру – Мария Васильевна). – Ведь мы же с вами, Алексей, начинаем очень ответственное мероприятие, не так ли? Вы мне сами говорили! Поэтому безопасность – прежде всего!

- Да уж несомненно, - протянул я, с большим сомнением глядя на мужичка. Чем-то он мне сразу не понравился.

- Можете звать меня товарищ полковник, - сказал он без всякого выражения, словно на миг очнувшись от летаргии.

- Да я уж лучше Александр Васильичем, - ответил я. – Как вашего коллегу из разведки.

- Почему коллегу? – удивилась Марфа. – Суворов – это же был полководец. А Александр Васильевич – из органов. Будьте, пожалуйста, внимательнее, Алексей! Учительские прошлое в ней периодически давало о себе знать.

Первое впечатление о «товарище полковнике» как о некоем смазанном пятне, увы, оказалось обманчивым. Видимо, это в нем было профессиональное.

За дело же он взялся рьяно.

Шел самый ранний подготовительный этап компании: мы готовились к отлету из Москвы на просторы Сибири, собирали команду, готовили планы и составляли графики, пытались на месте связаться со всеми возможными экспертами и потенциальными союзниками. Товарищ полковник норовил сунуть нос буквально везде, объясняя это, конечно же, требованиями «безопасности».

Буквально всюду ему мерещились шпионы и тайные козни врагов. Напрасно я пытался объяснить «Васильичу», что он зря так беспокоится: никто нашу учительницу в далекой Сибири, как показало предварительное исследование, не знает, никаких «корней» у нее там нет, всерьез ее еще долго никто принимать не будет. Мы – «темные лошадки», никому до поры не интересные. Там своих, более серьезных игроков хватает. Но Васильич пропустил все эти слова мимо ушей.

Для начала он предложил закупить «детекторы лжи» и проверять на нем всех будущих работников, включая агитаторов.

- Опомнитесь, Александр Васильич! – стонал я. – Какие детекторы?! Вы видели карту округа? Это ж половина, блин, Франции! Где мы их там будем разбрасывать – с вертолетов? А подключать где?

- Ну, вы, конечно, профессионалы, - с сомнением качал головой товарищ полковник. Затем он предложил мне составить карту-график всех моих перемещений по округу на 3 месяца вперед.

- Я вас прикрою своими людьми, - говорил полковник. – Вы – мозг компании. Враги по вам первому нанесут удар! Марию Васильевну буду прикрывать лично я; а Вас прикроют другие. Но им нужен точный план, по дням! Лучше по часам!

Я объяснял, что в такой кампании, где еще и конь не валялся, невозможно предсказать ничего так точно более чем на неделю вперед.

- Но вы же профессионал, - с недоумением цедил Александр Васильич.

- Надо фиксировать все передвижения и контакты наших сотрудников, включая Вас, - тут он улыбался в мою сторону - в специальном журнале. Я буду его вести. Во-первых, таким образом мы спасемся от шпионажа…

В этом месте он бросал тяжелый взгляд на нашу Марью Васильевну. Она ужасалась.

- …и, во-вторых, сможем прикрыть наших людей в случае нападения. Будем хотя бы знать, где их искать.

- Я возьму с собой сейф! – заявил вконец разошедшийся тезка Суворова. – Материалы компании – наше главное достояние, Алексей! Все, все бумаги, документы, наброски – всё будем сдавать мне в конце дня, под роспись! Заодно и узнаем, кто сколько написал…

Марфа внимала своему телохранителю с восторгом и упоением. Ей очень нравилось, что о ней так заботятся.

- Ноутбуки тоже будем сдавать? – спрашивал я, вкладывая в вопрос максимум сарказма. Но полковник к яду был невосприимчив.

- Их тоже! Все – под роспись! Вы же понимаете: главное – это безопасность. Ну, мы же с вами профессионалы, Алексей… - добавлял он почти ласково.

Предстоящая кампания под неусыпной заботой и опекой Васильича, еще не начавшись толком, уже стала казаться мне невыносимой. Глухо роптали и привлеченные мной пиарщики. Своей неуемной активностью Васильич успел напугать и их. Но что было делать? Говорить, что такие неимоверные усилия по обеспечению безопасности не нужны и НЕУДОБНЫ, поскольку фигура нашей подзащитной пока что совершенно незначима, и, наоборот, требуется максимальная ОТКРЫТОСТЬ?

Ох, не понравились бы клиентке такие уверения в ее малозначимости!..

По счастью, сам товарищ полковник сильно облегчил мне задачу. Он элементарно УВЛЕКСЯ: ведь никогда ранее он не имел дела ни с какими выборами, а тут – сразу выборы в ГосДуму! Васильич решил не зацикливаться на одной только безопасности, он решил утереть нос всем пиарщикам и предложить КРЕАТИВ; в общем, показать раз и навсегда, кто тут профессионал!

В последний день перед отлетом мы сидели втроем – я, г-н полковник и наша Марфа. Собрались обсудить последние детали. Я заметил, что Васильич как-то слишком возбужден и все время хитро поглядывает на меня – так, словно мы с ним играем в карты, и у него за пазухой припрятан козырной туз.

Наконец он сказал, обращаясь к нашей Клиентке:

- Мария Васильевна, помните, нам Алексей все время рассказывал, что вас в Сибири никто уж не знает, не помнит?

- Да, - рассеянно ответила Мария Васильевна. – Мы ж исследовали это все. Но ничего! Мы развернем кампанию в прессе, сделаем газету…

- Не надо ничего разворачивать! – торжествующе заявил товарищ полковник, глядя в мою сторону. – Есть способ гораздо лучше!

- Это какой же? – спросил я, стараясь сохранять спокойствие.

- Вы помните, Мария Васильевна, - сказал полковник, обращаясь строго к клиентке, - был случай так называемого «покушения» на журналиста Невзорова? Ну, хулиганы напали, с ножом… Помните, как это подняло его рейтинг?!

- Да, - по-прежнему рассеянно сказала Марфа. – Ему кажется руку порезали. А потом говорили, что это была инсценировка…

Внезапно она собралась.

- ЧТО? Вы предлагаете МОЮ руку порезать?!

И она с ужасом посмотрела на свои белые, холеные, с нежной прекрасной кожей руки.

- Что вы! – еле сдерживая восторг, сказал полковник. – Лучше! Много лучше! О Вас будет говорить вся Сибирь! Я могу это обеспечить!

- Ну слава богу, - с беспокойством ответила Марфа. – Мне вовсе не хотелось бы портить руки…

Я обратился в слух. А полковник явно переживал минуту торжества. Похоже, он был уверен, что с этого момента он становится вообще главным лицом всей кампании.

- Нет, руки тут ни при чем, - горячо сказал он. – Я организую полноценное покушение!

- Какое покушение? – все еще не понимая, но с нарастающим беспокойством спросила Марфа.

- Да на Вас же, Мария Васильевна! Представляете – вы проводите встречу с избирателями, где-нибудь в районном центре. Кругом толпа, вы отвечаете на вопросы… И вдруг – выстрел из снайперской винтовки! Кровь, «Скорая»! Все в панике! Вы понимаете, какой будет резонанс?! Люли сразу увидят: пришел настоящий борец за народные интересы, а враги не дремлют. Подло, из-за угла наносят свой удар! Вы только представьте, как взлетит Ваш рейтинг!

- Д-да-аа, - дрожащим голосом протянула Мария Васильевна. – Но… это же будет… понарошку, да? Выстрелят мимо?

- Зачем же мимо? – обиделся полковник органов. – Мимо – этим никого не убедишь. Весь фокус в том, что попадут прямо в Вас!

- Ккак? – спросила бедная Марфа Васильевна. – В руку? Этой… неженатой… то есть холостой пулей?

- Нет, - счастливо улыбнулся Александр Васильевич. – Не в руку. В грудь. И пуля – самая настоящая!

Только тут он заметил, как побледнела его собеседница. И поспешно добавил: «Нет-нет, вы неправильно поняли, Мария Васильевна! Я ведь о чем и толкую: все будет совершенно безопасно».

- Как? Ппочему… безопасно? – прошептала несчастная кандидатка в депутаты.Васильич начал бодро объяснять. Он явно упивался своими познаниями в столь деликатных и непонятных всяких штатским областях. Свои пояснения он сопровождал жестикуляцией, явно намереваясь использовать себя в качестве этакого анатомического образца.

- Понимаете, Мария Васильевна: у нас в груди, вот тут, чуть повыше живота…

- ОЙ, только не показывайте на себе! – взвизгнула Марфа. Она, ко всему, была еще и весьма суеверна.

Взвизг сбил довольного полковника с мысли. Он сказал «Гм!» и попытался что-то указать руками в районе пышной груди самой Марфы, но смутился и на некоторое время вообще замолчал. Вскоре, впрочем, он справился и продолжил – правда, руки его при этом так и застыли в странном жесте где-то на полпути между ним и грудью собеседницы.

- Гм! Да. Ну вот. В общем, вот там у нас, повыше живота, есть такая область… даже, можно сказать, точка… Что если туда попадет пуля, то она просто спокойно проходит навылет, и даже не задевает вообще никаких важных органов! Представляете? Вроде ранение в грудь, все в шоке – а на самом деле фигня. Всего лишь кровопотеря! Если человеку вовремя оказать помощь, то буквально два-три дня на больничной койке – и все. Можно выписывать!

- Конечно, - тут он с привычной заботой в голосе склонился поближе к Марии Васильевне, - мы обеспечим, чтобы «Скорая» с самым современным оборудованием находилась неподалеку.

Я был не на шутку заинтригован.

- Так это ж, как вы говорите, точка, Александр Васильевич, - сказал я. – В нее ведь попасть надо? Кто ж попадет-то!

- А за это не беспокойтесь! – с таинственной миной на лице заявил довольный полковник. – В том-то и дело: промашки не будет.

Он понизил голос:

- Я тут нашел ТАКОГО профессионала… Точнее, мне посоветовали… Блестящий специалист! Огромный опыт! Ну, вы понимаете…

Голос и вид нашего полковника стали – просто доверительнее некуда. Марфа сидела ни жива ни мертва. Такой поворот был ей явно в диковинку.

- Обратитесь к профессионалу в области Пи-Ар, нашему дорогому Алексею, - продолжал разливаться соловьем полковник. – Не правда ли, Алексей – резонанс от такого покушения будет неимоверный?

- Ну…да, - сказал я осторожно.

- Что же это такое? – произнесла в пространство наша клиентка с ужасом. По-моему, она живо представляла себе, как в ее беззащитную грудь входит «безопасная» пуля. Руки на груди, словно защищая ее, она сложила уже давно, в самом начале рассказа полковника.

Полковник воспринял вопрос как переход к заключительной, деловой части беседы.- И при этом, - он многозначительно улыбнулся, - все это – совсем недорого! Каких-то десять тысяч долларов за выстрел! Сравните со стоимостью всех этих пиар-услуг, пиарщиков…

Он замолчал, явно дожидаясь похвалы.

Я спросил заинтересованно:

- Но, Александр Васильевич, все ж клиентка у нас с вами одна. Нельзя ли как-то… э-ээ… проверить этого вашего стрелка? Ну, убедиться, что он попадает куда надо… И что крови немного? Товар лицом, так сказать?

Полковник походил на почтенного купца, твердо уверенного в высоком качестве предлагаемого товара.

- Вы понимаете, - сказал он важно. – Проверить, конечно, можно. Я и сам задавал такой вопрос. Мы же с вами профессионалы…

Он тонко улыбнулся.

- Хотите, можем проверить на мне. Или на вас?

-нет, спасибо! – быстро ответил я. – Лучше на вас!

- …Однако тут такая загвоздка: мне сказали, что все равно выстрел стоит 10 тысяч. Очень квалифицированный специалист, даром не работает… Высоко себя ценит! Так что с проверкой выйдет плюс еще столько же. 20 тысяч! Сумма не очень большая, но я, знаете, привык ценить деньги своего работодателя…

И тут Марфа внезапно ожила.

- ЧТО-О?! – взревела она. – Мало того, что вы предлагаете меня пристрелить, так вы еще хотите, чтобы я САМА заплатила за это десять тысяч??! А гроб? Гроб кто мне оплатит? Вы??

Полковник, как ни странно, был абсолютно не готов к такой реакции. Он что-то залепетал в ответ, но Марфа продолжала бушевать.

- Крови, говорите, не будет?! Меня, значит, изберут в Думу посмертно?!

Внезапно остановившись, она резко обернулась и бросила мне:- А

лексей, пожалуйста, выйдите! Мы поговорим с Александром Васильевичем наедине.Я вышел, стараясь ничего не задеть и ничем более не привлечь к себе внимания. Уходя, я бросил последний взгляд на полковника: он сидел маленький, потный, сгорбленный и с красными торчащими ушами. Он напоминал второгодника, попавшегося на подделывании оценок в журнале. Я вспомнил, что в далекие годы юности наша Марфа работала завучем по воспитательной работе...

Больше я полковника не видел.

Версия для печати