14.04.2006 | Николай Пахомов

Шестьдесят лет не прошли зря

Восемнадцатого апреля 1946 года начал свою работу Международный суд ООН. За прошедшие шестьдесят лет, в особенности после окончания «холодной» войны, было создано несколько органов международной юстиции. Хотя об их существенных успехах говорить, в общем-то, не приходится, жизнь преступников, в том числе и высокопоставленных, определенно стала сложнее.Идея Международного суда появилась после Первой мировой войны, когда человеческая цивилизация испытала настоящий шок от ужасов глобального конфликта. В проекте всё казалось замечательно: страны будут решать свои споры, не прибегая к оружию, а всецело полагаясь на мудрость юристов.Однако когда проект наконец-то был реализован, выяснилось, что в реальности он оказался не так уж и нужен. За шестьдесят лет было вынесено сто решений и обнародовано два с половиной десятка толкований международного права. Но случаи судом разбирались в основном второстепенные, а правители по-прежнему выбирали войну для разрешения споров.

Сегодня в Гааге помимо Международного суда расположен Трибунал ООН по бывшей Югославии, о низкой эффективности которого сказано и написано немало, и Международный криминальный суд, который с трудом на фоне продолжающихся споров о своей легитимности лишь начинает работу.Многие специалисты отмечают, что в деятельности таких органов главным должно стать преследование правителей, которые подвергали народы своих и соседних стран террору, в массовом порядке нарушали права человека, совершали прочие ужасные преступления.

Хотя таких судов, избравших своей целью преследование диктаторов, в последние годы было создано несколько, успехов в их деятельности пока не наблюдается. Вспомним хотя бы процесс над Саддамом Хусейном. Правда, похоже, что трибунал в Сьерра-Леоне будет счастливым исключением, опровергающим невесёлую статистику.

Прежде всего, интересен состав суда. Пожалуй, впервые ужасы завершившейся гражданской войны рассматриваются с участием местных судей. Четверо из одиннадцати членов трибунала представляют национальную юстицию. Тем самым достигается баланс, который позволяет избежать обвинений в том, что процесс – лишь средство возмездия бывшим правителям страны, как это происходит в Ираке.

Зачастую весьма трудно сформулировать обвинения по отношению к бывшим руководителям государств. Например, экс-президент Либерии Чарльз Тейлор, вероятно, участвовал в организации жестокостей в соседней Сьерре-Леоне. Но такие обвинения весьма проблематично предъявить, например, Войцеху Ярузельскому, которого в современной Польше многие хотят судить под эгидой международного сообщества. Если же в таких случаях использовать обвинение в нарушении прав человека, то доказать что-либо будет очень проблематично.

Гораздо более очевидно, что процессы против бывших руководителей государств, тем более если такие суды заканчиваются вынесением обвинительного приговора, должны максимально широко освещаться СМИ. К этому сегодня очень стремятся в Африке, где многие бывшие правители-злодеи, ныне находящиеся в бегах или под защитой сторонников, с удивлением узнали, что и их могут судить.

Несомненно, что успеху органов международной юстиции также будет способствовать более тщательная разработка международно-правовой базы. Скажем, Судан не подписал статут Международного криминального суда, следовательно, его власти не могут быть привлечены к ответственности.К этому они были принуждены специальным решением Совета Безопасности. Однако правительственные адвокаты быстро сообразили отметить, что виновные в этнических чистках в Дарфуре могут подвергнуться и национальному суду. Конечно, такой процесс в сегодняшнем Судане невероятен, но данная отговорка мешает начать рассмотрение вопроса в Международном криминальном суде.Недоработки международной юстиции – не повод ставить под сомнение её целесообразность, а стимул для дальнейших улучшений, тем более что многие преступники, в том числе и из бывших правителей, уже на собственном опыте узнали, что наказание всё-таки бывает неотвратимым.

Версия для печати