28.04.2006 | Сергей Маркедонов

Европеизация Кавказа

18 апреля влиятельное немецкое издание “Die Welt” со ссылкой на источники в федеральном правительстве Германии сообщило о том, что в ближайшее время будут озвучены новые приоритеты германской «восточной политики». В январе 2007 года Германия начнет председательствовать в ЕС. К этому времени, считает “Die Welt” внешнеполитическое ведомство страны должно выдвинуть две ключевых темы, с которыми Германия обратится к Европе. Во-первых, это проблемы энергетики и энергетической безопасности, а во-вторых, это «внешнеполитическое наступление в направлении Кавказа».

Во влиятельном немецком издании говорится, что федеральный канцлер Ангела Меркель намерена «приблизить Кавказ к Европе», а озвучить новые приоритеты «восточной политики» своей страны глава правительства должна в мае 2006 года на одном из заседаний бундестага. По мнению руководителя группы «Россия и СНГ» Германского института международной политики и безопасности (влиятельного немецкого “think-tank”, консультирующего федеральное правительство) Роланда Гетца, «регион Кавказа и Средней Азии становится одной из важнейших тем для предстоящего председательства Германии в ЕС. Кавказ называют «особым регионом», который долгое время не находился в центре внимания европейцев».

Какое же значение отводят европейцы Кавказскому региону? Мнение Роланда Гетца о «ресурсном значении» Кавказа лишний раз свидетельствует (вопреки утвердившемуся среди российских экспертов мнению) о том, что для европейцев (во многом, как и для американцев) этот регион интересен не только и не столько благодаря своему уникальному природно-географическому значению. «Кавказ с его довольно ограниченным ресурсным потенциалом не является ключевым регионом»,- считает немецкий политолог. Для американцев Кавказ важен, прежде всего, как один из мостиков (путей, ворот, инструментов) для масштабных геополитических комбинаций (Иран, Ближний Восток). Для Европы, занятой строительством «политики добрососедства», Кавказ интересен по другим основаниям. Сегодня Кавказ рассматривается как политический пациент, страдающий болезнью под названием «этническая конфликтность». Именно преодоление этнических конфликтов, а также распространение «европейской» системы ценностей является для европейских политиков приоритетом на Кавказе. Другой вопрос, насколько европейцы готовы учитывать реалии «особого региона» Европы, а также насколько «европеизация» является востребованной на Кавказе. Несмотря на то, что сегодня в Германии говорят о «новой восточной политике» с кавказским колоритом, европеизация Кавказа началась не в 2006 году. «Особый регион» уже с начала 1990-х гг. попал под пристальное влияние европейских политиков.

Европейское сообщество (с ноября 1993 г.- Европейский Союз (ЕС) в 1990- е гг. стало одним из главных игроков на Южном Кавказе. Однако в отличие от США ЕС в своей "кавказской политике" делает акцент не на военно-политическую, а на социально-экономическую сферу. Вторым приоритетным направлением ЕС является обеспечение стабильности в регионе, а также уважения и соблюдения "европейских стандартов" в области прав человека и демократических свобод. ЕС признал независимость Армении, Азербайджана и Грузии в декабре 1991 г. В 1994 г. Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) рассмотрела вопрос о перспективах взаимодействия с Арменией, Азербайджаном и Грузией. В 1995 г. Совет ЕС принял проект "общей позиции" по государствам Южного Кавказа, в котором подчеркивалась необходимость всесторонней помощи бывшим республикам Закавказья в строительстве демократических институтов. При этом, декларируя приверженность универсальным демократическим ценностям, ЕС зачастую оказывается не готовым принимать в расчет (не абсолютизировать, а просто учитывать!) этнокультурные особенности и традиции Грузии, Армении и Азербайджана.

В наибольшей степени "европейский характер" своей политики подчеркивает Грузия. В 1997 г. Парламент этого государства принял "Концепцию укрепления стабильности общественной жизни, государственного суверенитета и безопасности, восстановления территориальной целостности Грузии". В этом документе конструктивная роль европейских институтов противопоставлялась "имперской" политике РФ. В 1999 г. президент Э.Шеварднадзе провозгласил европейское направление грузинской внешней политики как одно из приоритетных. В начале 1999 г. Грузия была принята в Совет Европы, несмотря на неурегулированность двух межэтнических конфликтов. Тем самым признавался "европейский" демократический характер бывшей советской республики Закавказья. Вступая в Совет Европы, Грузия брала на себя серьезные обязательства. Во-первых, она высказала готовность подготовить репатриацию турок-месхетинцев, депортированных в 1944 году режимом Сталина. Во-вторых, Тбилиси обязывался принять Закон о реституции имущества для пострадавших в грузино-осетинском вооруженном конфликте. Увы, но ни первое, ни второе обязательство сегодня не выполнено грузинскими властями. В октябре 1999 г. состоялся визит главы Грузии в Германию, где он был принят не просто как глава иностранного государства, но и один из "архитекторов единой Европы" и "нового мышления". Через год Грузию посетил федеральный канцлер Германии Г.Шредер. В 2003 году с приходом к власти Михаила Саакашвили «европейское направление» (как и интеграция в НАТО) стала стратегическим направлением внешней политики Грузии. Однако, несмотря на всю «европейскость», декларируемую властями Грузии, Европа оказалась достаточно жестким экзаменатором для Михаила Саакашвили. В 2004 году ПАСЕ признала, что Грузия не выполнила своих обязательств, взятых при вступлении в СЕ в 1999 году.

Европейские структуры, прежде всего, Совет Европы, настойчиво рекомендуют принять закон о реституции Грузии. Консультативную помощь в разработке законопроекта оказывают Венецианская комиссия Совета Европы и другие влиятельные европейские мозговые центры. По замыслу европейских миротворцев, Грузия должна пойти на «безоговорочное возвращение собственности изначальным владельцам», потерявшим ее в ходе грузино-осетинского вооруженного конфликта на Юге Осетии, а также в ходе этнических чисток грузинских этнонационалистов в местах компактного проживания осетин. Между тем целый ряд положений, касающихся механизмов реализации закона, нацелен на снижение российского влияния в процессе урегулирования грузино-осетинского конфликта. Речь идет о формировании реституционных комиссий на трехсторонней основе (грузины, осетины, международные институты). В частности, необходимо более четко и жестко прописать политико-правовую ответственность Грузии за этнические чистки по отношению к осетинам, проживавшим до 1991 г. во внутренних областях Грузии. Проще говоря, следовало бы более определенно прописать политико-правовую оценку событий 90-х гг., из-за которых не сегодня - завтра потребуется принимать закон о реституции.

Европейское направление стало одним из приоритетных во внешней политике Армении. В январе 1994 г. состоялся визит главы Парламента Армении Б.Араркцяна в Страсбург, а в сентябре того же года Армения приняла участие в заседании сессии Венецианской комиссии Совета Европы. В 1996 г. Армения первой из государств Южного Кавказа получила статус особо приглашенного в ПАСЕ. В последующие годы представители Совета Европы критиковали Армению за "неевропейский" политический стиль (усиление авторитарных тенденций во внутренней политике, а также отсутствие гибкости в деле карабахского урегулирования). Политики и общественные деятели Армении отмечают стремление европейских структур навязать чуждые армянскому социуму представления (толерантное отношение к сексуальным меньшинствам, нетрадиционным религиозным объединениям). Главным европейским партнером Армении является Франция. Именно это государство сделало немало для международного признания армянского геноцида 1915-1923 гг. Значительный прорыв на «европейском направлении» Армения предприняла в 2005 году при подготовке к проведению Конституционного референдума 27 ноября.

Роберт Кочарян и его команда сумели приватизировать все основные лозунги армянской национал-демократической оппозиции. Для этого лидерам республики потребовалось меньше года. Именно официальный Ереван инициировал процесс принятия поправок к Конституции страны. Он оправдывал это необходимостью европейской интеграции. 23 марта 2005 года Роберт Кочарян обсудил с главой миссии ОБСЕ в Армении Владимиром Пряхиным пакет конституционных изменений, нацеленных на "европеизацию" армянской внутренней политики, то есть на выполнение обязательств, взятых страной при вступлении в Совет Европы. А 11 апреля в Национальное собрание (парламент) Армении были внесены три варианта пакетов конституционных поправок. Первоначально европейские структуры восприняли идею армянской власти настороженно. Начиная с парламентских и президентских выборов 2003 года, Армения и Роберт Кочарян лично были у "цивилизованных европейцев" на подозрении в авторитаризме и сползании к "откровенной диктатуре". 28 апреля 2005 года в повестку дня ПАСЕ не вошел вопрос о конституционной реформе в Армении (не набрал нужного количества голосов). А 30 мая 2005 года Венецианская комиссия Совета Европы дала отрицательное заключение на конституционные инициативы армянской власти. Однако Кочарян и его команда, несмотря на жесткую критику со стороны внутренней оппозиции и представителей евроструктур, продолжали "европеизироваться". Предложения со стороны европейцев были учтены, и в июле 2005 года Венецианская комиссия Совета Европы дала положительное заключение на пакет конституционных реформ. В начале августа Спецпредставитель Генсека Совета Европы в Армении Бояна Урумова заявила, что новый Основной Закон республики открывает дорогу к ее интеграции в Европу.

Не меньшей критики со стороны ЕС удостаивались и власти Азербайджана. Признавая факты движения республики в сторону демократии, представители европейских структур давали в целом критическую оценку политическому процессу в Азербайджане. Они неизменно отмечали многочисленные факты нарушения законодательства и злоупотребления властью со стороны чиновников всех уровней. Тем не менее, лидеры республики подчеркивали необходимость теснейшей интеграции с ЕС по всем направлениям. В 1999 г. министр обороны Азербайджана C. Абиев заявил, что республика "осознает себя составляющим элементом новой Европы". Однако больших успехов Азербайджану удалось добиться в сфере экономического сотрудничества с европейскими странами. Фактически единственным критиком результатов парламентских выборов в Азербайджане в ноябре 2005 года стали европейцы. «Парламентские выборы в Азербайджане не соответствовали международным стандартам» - с таким заявлением в Баку выступил президент Парламентской ассамблеи ОБСЕ Элси Гастингс. Здесь проявилось фундаментальное расхождение американского и европейского подходов к постсоветской «демократии». США, занятые геополитической комбинацией вокруг Ирана, рассматривают светский и авторитарный Азербайджан как вероятного союзника. Следовательно, Штаты готовы закрывать глаза на некоторые проявления «административного ресурса». Европа же, лишенная геополитических амбиций, видит политическую картину в закавказской республике в ином свете.

Но, пожалуй, особая роль в «Большой игре» на Кавказе принадлежит России. Во-первых, РФ сама является кавказской страной (7 ее субъектов образуют Северо-Кавказский регион, а еще 3 соседних географически находятся в зоне Степного Предкавказья). Во-вторых, Россия чрезвычайно активна на Южном Кавказе, а ее роль в урегулировании «замороженных конфликтов», ее влияние на непризнанные образования региона трудно недооценивать. Похоже, сегодня, говоря о «новой восточной политике», европейские (и немецкие, прежде всего) эксперты готовы рассматривать весь Кавказ как целостный регион, не разделяя проблемы «независимого» Южного Кавказа и российского Северного Кавказа. Однако такой подход, разделяемый большинством российских политиков и экспертов, в Европе получает иную интерпретацию. Речь идет о том, чтобы Россия отказалась от своей эксклюзивной политической роли не только на Юге Кавказа, но и открыла ворота для европейского миротворчества на Северном Кавказе. По словам Роланда Гетца, проблемой является позиция российского руководства, которое считает, что оно само в состоянии справиться с урегулированием ситуации на Северном Кавказе. Европейские страны предлагают поиски совместных решений в этом направлении». Для России (неважно кем возглавляемой) принять подобный подход означало бы только одно - признать собственную политическую, государственную и управленческую несостоятельность, поставив себя в один ряд с той же Грузией. Не совсем понятно, а какие собственно, решения предлагают европейские страны для России. Переговоры с сепаратистами? После Беслана, а затем и смерти Аслана Масхадова само «ичкерийское движение» переживает серьезный кризис, атомизируется, не выдвигая фактически лозунгов отделения от России. Да и при жизни «президента Ичкерии» идея переговоров в ним была одной из сладких европейских утопий, поскольку чеченская реальность такова, что ни один из политических лидеров сепаратистов не был признанным среди других. Сегодня европейский взгляд на Северный Кавказ представляет собой совокупность устаревших представлений середины 1990-х гг. (то есть периода активных боевых действий федерального центра и сепаратистов). Между тем сегодняшний Кавказ порождает вызовы иного рода (кадыровский системный сепаратизм, формирование исламистского террористического интернационала).

Эти проблемы являются, прежде всего, проблемами российской кадровой политики, а также формирования российской идентичности в целом. То есть являются исключительно внутренними по природе проблемами, которые за Россию никто решить не сможет. И не должен разрешать!

Вместе с тем европеизация всего Кавказского региона - политическая реальность, к которой необходимо серьезно готовиться и в которой надо научиться жить. Готовиться не по принципу глухой тотальной обороны. Необходимо, во-первых, освоить европейский политический язык и научиться защищать насущные национальные интересы на понятном для европейской политической и правовой мысли языке. Во-вторых, необходимо самим стать инициаторами не только консервации, но и прогрессивного развития стран Южного Кавказа, осознав, что сама по себе стабильность без движения вперед невозможна. В-третьих, именно Россия может научить европейцев разумному сочетанию формально-правовых схем и формул и Realpolitik, без чего невозможно замирение Кавказа «всереьз и надолго».

Сергей Маркедонов, зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати