10.05.2006

Елена Андреева, президент охранного холдинга «Бастион»: «Главная проблема сегодня – рейдерский беспредел»

...Сразу же после института, где я была круглой отличницей, ленинской стипендиаткой, не получившей ни одной четверки за все время обучения, я осталась в аспирантуре и сделала, как мне кажется, революционную диссертацию в области конструирования и технологии изготовления одежды. Достаточно быстро после этого я защитила и докторскую диссертацию и стала одним из самых молодых докторов технических наук в России. Моя диссертация была посвящена принципиально новым методам изготовления бесшовной одежды, имеющей переменное сечение. Я увлеченно экспериментировала и получила первые опытные образцы, имеющие оригинальный внешний вид.

- Извините, а что значит бесшовная одежда?

- Мы привыкли, что одежда шьется из плоского полотна, изготовленного на ткацком станке и вырезанного по лекалам. А я сделала на ткацком станке бесшовную ткань - за счет определенного выведения нитей основы с необходимым коническим сечением. Добавление в структуру ткани эластичных нитей различной упругости позволяло создавать изделия любой объемной формы. В то время у нас на кафедре проводились разработки по бесшовной обшивке «Бурана», и мне захотелось космические технологии использовать в изготовлении одежды. Когда я из всех возможных химических институтов «выцарапала» буквально всю информацию, которая могла быть мне полезной и создала свои разработки, у меня получились очень интересные полые ткани с переменным сечением. Из них я выбрала то, что мне нравилось, и начала выпускать оригинальную эластичную и детскую одежду.

- То есть ваши креативные способности и стали основой того, что вы начали свой собственный бизнес?

- Возможно. Во всяком случае, став аспиранткой, я сразу выиграла конкурс научно-технического творчества молодежи в Москве. Моя работа имела большой международный резонанс, и в 1988 году меня на «самолете дружбы» отправили в Брюссель. В Бельгии мне тут же предложили контракт на работу, фонд «Сороса» также предлагал работу для внедрения моих изобретений. Но я только что вышла замуж и имела годовалого сына и от заманчивых предложений я отказалась. А когда вернулась домой, меня пригласили в качестве начальника производства в один из кооперативов. Там я выпустила опытную партию одежды и запатентовала свое изобретение. Позже при нашем институте мы создали свой кооператив, куда, кроме меня как производственника, вошли сотрудники кафедры экономики. И мы стали выпускать промышленные партии одежды.

- Но для создания производства нужны деньги. Вам кто-то помог?

- Мы взяли кредит.

- Это было просто?

- Во всяком случае, несложно. Тогда - а это был 1988-й год - все кредиты давались под листочек бумаги, на котором достаточно было изложить свое «сочинение» на свободную экономическую тему. Можно было написать технико-экономическое обоснование на 5 тыс. рублей, а можно - на 5 млн рублей. То есть сколько ты просил, столько тебе и давали - все зависело от твоего желания рисковать. Этот бизнес стал успешно развиваться. Ведь мы создали производство в то время, когда в России был большой дефицит товаров. А одежда, имеющая оригинальный дизайн и форму, просто улетала с прилавков. Наш производственный бизнес позволил сразу заработать достаточно хороший капитал. К 1992 году я создала сильные текстильное, швейное, трикотажное и меховое производства. Однако, продавая меховые изделия, мы платили огромные налоги: 20 % - НДС и 35 % - акцизный. Получалось, что в сумме налоги составляли более половины стоимости шубы! Продавать «в черную» я боялась, потому что читала уголовный кодекс и знала, что за уклонение от налогов «светит» от 8 до 15 лет. А у меня всю жизнь было желание спать спокойно и ощущать уверенность в завтрашнем дне. Но и без прибыли работать было грустно.

- Именно это заставило вас основательно поменять сферу бизнеса?

- Подтолкнуло! Я решила закрыть меховое производство. Но новая сфера бизнеса логично вытекала из прежней. Ведь для мехового производства мы вынуждены были закупать большое количество дорогого меха, и его нужно было охранять. Шел 1992-й год. Тогда в результате масштабных реформ из разных государственных структур, в том числе из КГБ, уходило огромное количество профессионалов. И я решила инвестировать свой заработанный капитал в создание службы собственной безопасности. Два года я активно инвестировала деньги в эту охранную структуру, не имея практически никакой прибыли. Затраты были значительны - лицензия на одного охранника стоила около 600 долларов, в то время как стоимость однокомнатной квартиры составляла около 5 тысяч долларов. Оружие можно было только арендовать, а не купить в собственность, как сейчас. Причем за любое замечание у тебя могли отобрать лицензию предприятия и соответственно изъять все оружие, которое ты взял в аренду. Это были значительные вложения, совершенно не сопоставимые с теми, которые требуются для создания подобного бизнеса сейчас. Сегодня лицензия на охранную деятельность и ее продление - практически бесплатны, а нарезное оружие можно купить в собственность предприятия.Но тогда, в начале 90-х годов, мы хоть и рисковали инвестициями, но зато смогли занять довольно большую нишу на рынке этого рода услуг. Охранники требовались для обменных пунктов, банков, развлекательной сферы: У нас появилось большое количество клиентов.

- То есть сегодня значительно проще начать подобный бизнес, чем десяток лет назад?

- Создать предприятие очень просто. Именно поэтому сегодня на рынке только в Москве - более 3 тысяч охранных предприятий. Сейчас очень многие предприятия с небольшим ресурсом охраняют стоянки, какие-то небольшие объекты и, естественно, их прибыль незначительна. К тому же маленькому предприятию трудно найти хороших клиентов, и они практически не могут занять солидную нишу на рынке. Вот зарегистрироваться, получить лицензию - довольно просто. Но дальше-то что? Ведь все клиенты подбирают себе охранные структуры только по рекомендации. Да и сама сущность бизнеса не заключается только в охране стоянок, зданий, других объектов. Безопасность - куда более широкое понятие. Хорошие заказы получают только надежные, высококвалифицированные службы, с солидным ресурсом...

- Значит, поначалу вы практически не имели прибыли. Потом в какой-то период:

- Охранная деятельность прибыли не давала, но у меня была прибыль от производства. Закрыв меховой бизнес, с трикотажным я не рассталась, и он сохраняется до сих пор. Просто я свернула его масштабы. Мне удалось выкупить двухэтажное здание, в котором и расположено по сей день мое производство. Этот бизнес у меня - для души, поскольку я очень люблю свою основную профессию.Я продолжаю преподавать, как и много лет назад, в Московском государственном университете дизайна и технологии (ранее - Московский государственный институт легкой промышленности. Примеч. автора). Защитив докторскую диссертацию, я стала профессором и сейчас возглавляю кафедру технологии швейного производства. Читаю лекции, пишу учебники. Для меня всегда было очень важным понять, как ко мне относятся мои коллеги, которые меня воспитали; учителя, которые мне читали лекции и знают меня с семнадцати лет; студенты, по реакции которых всегда видно, какой ты преподаватель, насколько им интересно тебя слушать и насколько тебя уважают. Мне очень интересно находиться в среде, которая может тебя оценить по реальным человеческим критериям. И меня всегда занимала тема: насколько отличается то, что человек о себе думает, от того, как его оценивают другие люди. Институтская атмосфера - отличная «лакмусовая бумажка» для проверки себя.

- То есть вы предпочитаете, что называется, ходить по земле и не позволяете себе воспарить от собственного величия. Но ведь и в академической среде есть свои формальные знаки успеха и степени «продвинутости».

- Безусловно, и в академической среде присутствует некая иерархичность. Успешность определяется совершенно конкретными факторами. Если ты проявляешь себя, тебя выдвигают на какие-то должности - но этого ты достигаешь сам и на конкурсной основе. А в бизнесе я нанимаю людей, и они от меня зависят. В университете у меня ощущение, что я - равная среди равных и уважаемые мною люди могут в лицо сказать всё, что обо мне думают. То есть ты можешь быть необычайно талантливым, но при этом - немыслимой, извините, сволочью. И тогда не получишь уважения коллег. Поэтому когда меня выбрали заведующей кафедрой, для меня это было подтверждением того, что меня уважают как личность и доверяют как лидеру.

- Известно, что успешных бизнесменов, тем более бизнесвумен, у нас недолюбливают. Вы не ощущали зависти по отношению к вам у университетских коллег? Ведь зарплаты наших уважаемых институтских преподавателей не выдерживают никакой критики:

- Я всегда помогала и помогаю своему университету материально. Для меня академическая среда - это объект благотворительности. Я понимала, что университету нужно выпускать хорошие учебники, потому что наша научная школа в этой отрасли знаний является базовой, и вкладывала в это деньги из своего бизнеса. Я чувствовала, что производственная институтская база отстает от времени. На фабриках уже появились новые японские, испанские программы по автоматизированному раскрою, новые разработки в области автоматизированного проектирования, а институт с его скромным финансированием ничего этого не мог себе позволить. Для меня было важным вопросом создать при институте специальный научно-технический центр - только на его программное обеспечение я вложила больше 100 тысяч долларов.

- Значит, ваш бизнес был изначально социально ответственным?

- Надеюсь. Я заботилась об институте от души. Коллеги это видели, и, думаю, в том числе и по этой причине они избрали меня заведующей кафедрой.

- Как сегодня чаще всего развивается бизнес - за счет расширения в одной нише или за счет интеграции разных сфер деятельности?

- Сегодня для укрупнения бизнеса используются определенные схемы кооперирования. Но чаще всего избирается путь развития сетевого бизнеса, то есть компания начинает объединять ряд сетевых проектов. Другой путь - создание финансово-промышленных групп. Например, некое казино встает на ноги, создает свой банк, свою охранную фирму, свои антикварные салоны... То есть структура развивается вокруг одного доходного бизнеса. Так легче выживать.

- То есть можно сказать, что ваш «двойной» бизнес - явление редкое?

- Во всяком случае, встречающееся гораздо реже, чем те два пути развития бизнеса, о которых я сказала. Правда, недавно я вложила деньги еще в одну, новую для меня сферу - клубную. Создаю фэшн-танцевальный клуб со специальной программой для женщин.

- Это тоже для души или практичное желание наращивать бизнес-ресурс?

- Прежде всего, мне захотелось рискнуть, попробовать, поскольку появилось ощущение, что человек, который чувствует, что такое бизнес и имеет опыт его ведения, может быть успешным в любой сфере предпринимательства. Если ты понимаешь структуру какого-то бизнеса, то все равно чем торговать - лекарствами, конфетами, машинами: С другой стороны, для меня важна сама идея бизнеса, то есть ответ на вопрос: «Зачем ты это делаешь? Что ты хочешь туда внести?» Важно понимать стратегическую идею и вкладывать в дело душу. Мне захотелось изменить сложившуюся на рынке конфигурацию клубного бизнеса, сделать некий другой проект.

- Этот клубный проект - для элиты или для женщин из среднего класса? Какая у него стратегическая идея?

- Занимаясь бизнесом, я однажды пришла к мысли, что у меня работа занимает огромный пласт времени, и что когда я возвращаюсь домой уставшей - с учетом того, что я не пью, не курю и веду достаточно консервативный образ жизни - хочется как-то по-другому сбросить стрессы. Подобные ощущения испытывают очень многие женщины, не обязательно занимающиеся бизнесом. Сидеть дома не хочется, а мест, где можно расслабиться, не нарвавшись на приключения, в Москве практически нет. Если это клубы при казино, то к тебе подходят выпившие мужчины в полной уверенности, что ты пришла исключительно для того, чтобы с ними познакомиться. Если же это элитные танцевальные клубы, как, например, «Дягилев», «Зима-лето-осень», «First», «Billionare», то пришедшую туда скромную женщину просто не пустят: либо она не проходит по «дресс-коду», либо у нее не хватает денег на эту элитность. В основном клубы в Москве ориентированы на мужчин, играющих в казино или ищущих знакомств с девушками-моделями, а не на самодостаточных женщин. И мне захотелось создать клуб, где может отдохнуть любая женщина. Доступный по ценам, с атмосферой доброжелательности и безопасности, где можно свободно пообщаться, помолчать, потанцевать, где есть интересная программа - словом, место, где тебе рады, где каждая женщина чувствует себя королевой. Кстати, я сама очень люблю танцы и считаю их лучшим способом снять любые стрессы.

- Вы всегда всё просчитываете заранее? Я имею ввиду не только материальные потери.

- Конечно! Мой охранный бизнес связан с опасностью для жизни. И если бы я не просчитывала и стратегически, и на шаг вперед, меня давно бы уже не было в живых. В том, чем я занимаюсь, требуется тщательный анализ не только своих действий, но каждого своего слова. Одно непродуманное слово может нести тяжелые последствия, опасные для бизнеса, для жизни. Многие оппоненты на переговорах воспринимают не только твои слова, но, кажется, считывают даже мысли. Ведь не все говорится вслух. Чем серьезнее и квалифицированнее люди, тем меньше слов они используют. Важно контролировать себя не только вербально, но и в мыслях, поэтому я стараюсь всегда быть максимально доброжелательной и позитивно настроенной к любому оппоненту. И даже агрессивные выпады иногда эффективнее посылать мысленно, особенно если они практически обоснованы.

- То есть вы хотите сказать, что умение себя контролировать, подать, вести диалог, излучать доброжелательность - это мощный ресурс в ведении бизнеса и, возможно, даже более важный, чем грамотное оформление деловых бумаг?

- Нет, это не так. Качества, которые вы назвали, являются талантом коммуникации. Я же имею ввиду особенность нашего бизнеса, который настоятельно требует умения излучать, если можно так выразиться, правильную энергетику. С другой стороны, если ты излучаешь позитив, а деловые бумаги небрежны, неграмотны с правовой точки зрения, хорошего результата не получите. Документы, юридическая сторона дела все-таки первичны. Но специфика нашего бизнеса состоит в том, что, кроме юридической грамотности, коммуникабельности, необходимо владеть еще одним чрезвычайно важным качеством - умением прогнозировать ситуацию и спокойно реагировать на самые критические повороты «сюжетов». Ведь наши клиенты, попавшие в опасные ситуации в противостоянии с конкурентами, не могут реагировать адекватно. Только специалист может им помочь, нарисовав три варианта последствий - плохой, средний и оптимальный. Особенность бизнеса в том, что здесь ставки слишком высоки, потому что наши действия часто связаны с защитой жизни людей.

- Как развивался ваш бизнес дальше, и сказался ли на нем «дефолт» 1998 года?

- Трикотажный бизнес развивался стабильно и без потрясений. Если говорить об охранном бизнесе, то его плюсом явилось то, что мы не были карманной службой безопасности какой-то крупной компании. Хотя среди наших клиентов были лидеры банковского, игорного, торгового бизнеса. В первый кризис 1994-го разорилось много небольших коммерческих банков. Мы также потеряли Мытищинский коммерческий банк, который первым создал в стране рынок кредитных карт. Мы постарались помочь банку выйти из кризисной ситуации и нам первым погасили свою задолженность. Кризис 1998-го года сказался, прежде всего, на импортно-экспортных предприятиях. И многие из них переориентировались на производство внутри страны: те, которые, например, закупали шоколад в Европе, стали производить кексы в Подмосковье. Возникли крупные межбанковские проблемы. «Дефолт» сказался и на нашем бизнесе - мы потеряли охраняемые нами крупные банки.

- А какова сегодня структура вашего охранного бизнеса? Сколько человек трудится в компании?

- Я владелец и руководитель частного охранного предприятия «Агентство Бастион». Оно же является учредителем еще пяти агентств. Холдинг под одноименным названием имеет общее организационное управление. Число работающих у нас колебалось от тысячи до полутора тысяч человек - в зависимости от текущих потребностей.

- Работают ли у вас в компании женщины?

- Их мало - не более одного процента. В основном это администраторы, или специалисты, занятые на личном досмотре.

- Существует ли у вас какая-то система отбора людей? Раньше вы брали на работу бывших сотрудников КГБ, МВД, военных, в большом количестве покидающих госструктуры. Изменились ли сегодня источники рекрутирования?

- Значительно изменились. В 1993-94 годах в наше агентство шла работать настоящая элита спецслужб России. Например, в сфере личной охраны работали представители специальных подразделений КГБ, знающие четыре языка. А однажды я была просто потрясена, когда один из пришедших к нам работать специалистов, видевший в течение всего двух минут довольно большую группу людей, описал каждого настолько точно и подробно, что сотрудники милиции без труда смогли опознать каждого из них даже по имени. Сейчас к нам приходят работать в основном бывшие офицеры, спортсмены, ребята после армии. Но таких специалистов, которые были в 90-е годы, получившие еще советскую и очень качественную подготовку, гораздо меньше.

- Велика ли в вашем агентстве текучесть кадров?

- Нет, она не большая. Мы платим достаточно высокие зарплаты. И большое количество людей работают у нас и по 10-12 лет. Кроме того, у нас учреждены премии за определенную выслугу лет. В нашем агентстве установлены расценки, позволяющие не опускаться до уровня предприятий, работающих «вахтовым» методом, так как на низкую оплату труда соглашаются только иногородние специалисты. Мы дорожим своей репутацией агентства с высококвалифицированными кадрами. Хотя сегодня сотрудники охраны получают намного меньше, чем раньше. То есть, если раньше размер зарплаты был намного выше средней по России, то сейчас он снизился.

- Это связано с тем, что охранных агентств стало слишком много, и на рынке этих услуг увеличилась конкуренция?

- Это связано с тем, что любые коммерческие структуры стараются максимально оптимизировать затраты на охрану, то есть выбирают лучшее за меньшие деньги. И мы вынуждены считаться с рынком, который диктует цены. Мы, может, были бы рады привлечь очень хорошего специалиста, но он стоит дорого, в результате мы будем проигрывать все тендеры. То есть мы должны держаться в рамках рыночных цен. А это известным образом ограничивает и уровень привлекаемых специалистов.

- Существует ли возрастной предел для тех, кого вы берете на работу? По каким параметрам вы отбираете людей?

- Оптимальный возраст для работы в охранном бизнесе - от 25 до 40 лет. Но у нас есть люди, которые уже вышли за верхний предел, но по-прежнему работают очень качественно. Важно, чтобы человек хорошо выглядел, поддерживал свою физическую форму, выглядел здоровым, бодрым. При приеме на работу в первую очередь учитываются отсутствие пристрастия к алкоголю и наркотикам, склонность к воровству и адекватность действий в экстремальной ситуации. Все сотрудники раз в полгода сдают экзамены по установленным нормативам, куда входит стрелковая и спортивная подготовка. Существует система сдачи зачетов по юриспруденции, поскольку люди, имеющие оружие должны знать законы для его применения, свои обязанности и права. Кроме того, мы проводим специальные игры для отработки экстремальных ситуаций.

- А как изменилась за прошедшее десятилетие структура услуг? Какую долю составляет, скажем, охрана персон, разрешение острых конфликтов или другие виды охранной деятельности?

- Начало 90-х годов было временем активного противодействия криминалу. Нам приходилось три-четыре раза в день выезжать на объекты, к которым с претензиями приезжали неизвестные люди. Тогда представители криминального мира делали активные попытки расширить свои сферы влияния. В органах внутренних дел были созданы специальные подразделения - управления по борьбе с организованной преступностью. И сейчас такой криминальной активности уже исчез. Мы занимались также сложными конфликтными ситуациями между бизнес-структурами, противодействовали неправомерным проверкам различных инстанций. Сегодня доминирует общая уголовная преступность - это появившиеся наркоманы, бомжи, грабители. Хотя организованная преступность совсем не исчезла.

- А как же заказные убийства?

- Сейчас чаще стараются решать конфликты правовыми методами. Как правило, все спорные вопросы можно урегулировать. Заказных убийств, как и похищений, стало куда меньше. Часто люди сами себя ставят в такую ситуацию, когда для кого-то гораздо выгоднее их физически устранить. То есть они сами провоцируют «оппонента» на убийство. Сегодня очень жестко просчитываются цена вопроса и его последствия, все плюсы и минусы. Четко расписывается, что выгоднее - убрать человека и решить проблему, или лучше просто его обыграть. Мы помогаем сводить опасные острые конфликты к их правовому урегулированию.

- А с какими клиентами вы сегодня имеете дело, с защитой от какого рода угроз?

- Сейчас самой распространенной проблемой стало так называемое рейдерство, то есть захват чужого бизнеса. И сегодня чрезвычайно важно, насколько твоя бизнес-структура может «держать удар». Бизнес стал невероятно циничным - просто мир джунглей, где слабых съедают, не подавившись. То есть если раньше у преступника буквально на лбу крупными буквами было написано: «Это преступник! Он отнимает. Надо наказывать!», то сейчас распространена рейдерская преступность в белых воротничках, в которую вовлечены как высококвалифицированные юристы, так и наши звездные «акулы» бизнеса. А их наемные рейдеры работают под прикрытием банков, нефтяных компаний, других структур. На рынок пришли молодые, циничные игроки. Если раньше существовали «волки», которые «зачищали» под себя разоряющиеся предприятия и выстраивали на нем свой бизнес, то сегодня отбирают успешные предприятия. Причем любые - даже очень крупные.

- С чем это связано - с ростом коррупции в стране? Ведь для подделки документов и юридического давления нужно подкупить много чиновников.

- Это связано с переделом бизнеса и жутким падением нравственности вообще. А наличие коррупции создает для этого возможности. Проглотить кого-то, извините, не подавившись, сегодня невероятно просто. Ты увидел красивое здание с участком и захотел купить его не по коммерческой, а по бросовой цене и потом продать? Пожалуйста! Организуется рейдерский захват. Набор услуг у рейдеров - огромный: от подделки любых юридических документов до выкупа акций, выволакивания законного директора из кабинета и полного завладения предприятием. Методов очень много. Такая форма расширения своего бизнеса сейчас самая эффективная, и на рынке лидерами являются именно те, кто ведет агрессивную внешнюю экспансию. Мой богатый опыт по защите от рейдерских захватов свидетельствует, что значительно тяжелее «держать удар», защищаться, чем нападать. Защита всегда обходится дороже. То есть сейчас ситуация такова, что как только ты создал успешный бизнес, сразу становишься привлекательным для других. И защитить тебя фактически некому, потому что в рейдерских захватах используются все государственно-чиновничьи ресурсы, которые должны быть направлены как раз на защиту закона и честных предпринимателей.

- Значит, ваше охранное предприятие сейчас в основном занимается защитой от рейдерских захватов?

- Все-таки преимущественно охраной. Но при необходимости любыми проблемами наших клиентов - от нападения соседских собак до рейдерства. Мы переводим остроконфликтные отношения в спокойное и безопасное для обеих сторон русло, в правовые, законные рамки. Задача нашего бизнеса ведь и состоит в том, чтобы предупредить преступления, которые могут произойти. Потому что, кроме нас - службы коммерческой безопасности - иногда больше аппелировать не к кому. Ведь в милицию часто достучаться можно тогда, когда уже всех убили. А в тот момент, когда тебе угрожают, ты реально никому не нужен. Мы стараемся активно взаимодействовать с правоохранительными службами, и у нас это получается.

- Значит, вы сейчас предпочитаете менее напряженную деятельность, чем разрешение конфликтов «хозяйствующих субъектов»?

- Раньше было ясно - где белое, а где черное. А сейчас эти цвета порой не различишь. Мой клиент может быть и сам должен кому-то, но не желать расплачиваться и оставаться при этом живым и защищенным. Каждая из спорящих сторон может быть права по-своему. Поэтому я меньше стала участвовать в «военных действиях» и меня на 80 процентов в моем бизнесе волнует непосредственно охранная деятельность и продажа человеко-часов охранников, то, что приносит реальную и спокойную прибыль. Но чтобы спокойно охранять объекты, нужно быть способным защитить их от любых проблем, которые могут возникнуть: от неправовых «наездов» до потенциальной криминальной угрозы. Причем почувствовать эту угрозу нужно уметь изначально, когда ты получаешь только первый сигнал.

- А к какому типу руководителей вы относитесь - авторитарному или демократическому?

- Я авторитарный руководитель. Пришла к этому постепенно. Когда я только выстраивала свой бизнес, мне хотелось действовать по японской семейной модели. Я, сбившись с ног, бегала по инстанциям и добывала для сотрудников талоны на дефицитные товары, оплачивала транспортные и коммунальные услуги. В какой-то момент поняла, что такую мою заботу сотрудники воспринимают просто как слабость. А как только ты превращаешься в жесткого руководителя, то сразу становишься уважаемым начальником. Я пришла к тому, что любви и большой благодарности ни от кого ждать не стоит. Надо, чтобы тебя побаивались и уважали как руководителя. Я придерживаюсь принципа о справедливом и неотвратимом наказании за невыполненную работу, за действия, выходящие за рамки полномочий персонала. А с топ-менеджерами я стараюсь быть приверженцем, с одной стороны, командного стиля руководства, при котором каждый имеет свои обязанности и несет персональную ответственность за свой участок работы. С другой стороны, всегда выслушиваю мнения каждого по важным вопросам, потому что невозможно быть объективным, не зная других мнений. Но, в конечном счете, решение принимаю сама, поскольку я владелец компании, и если кто-то не согласен с моей стратегией, то у него есть выбор: или работать у меня, или уволиться.

- Чувствуете ли вы себя членом бизнес-сообщества, входите ли в различные клубы, ассоциации? Или вы самодостаточны в своем деле и независимы от бизнес-среды?

- Я активный член бизнес-сообщества. Прежде всего, у нас есть взаимодействие в сфере охранного бизнеса, где очень важно иметь некий рейтинг, который зависит от твоего участия в различных координационных советах, конференциях, круглых столах. Меня часто приглашают как эксперта по безопасности на различные экономические совещания, в том числе на заседания комиссий Госдумы. Я являюсь учредителем юридической премии «Фемида».

- Как, по вашему мнению, изменились, начиная с начала 90-х годов, взаимоотношения государства и бизнеса? Действительно ли сегодня государство наступает на бизнес, и он находится в подчиненном положении, подстраиваясь под запросы государства? Как вы соотносите ельцинский период «правления» и путинский?

- Ельцин громко провозгласил «слоган»: «Берите суверенитета, власти и денег столько, сколько можете унести!». Все, кто хотел, тут же взяли и понесли. С одной стороны, при Ельцине была большая свобода выбора и реализации. Ты мог делать все что угодно и где угодно - только пожелай, прояви инициативу и энергию. С другой стороны, при Ельцине не покидало ощущение некой опасной вседозволенности - вспомните те же «телеопусы» Доренко. Складывалось впечатление, что для многих групп людей нет ничего святого, они могут пойти на что угодно, и их никто не остановит. Всегда оставалось внутреннее ощущение опасности за страну.

- То есть сегодня вы чувствуете себя спокойнее за страну и за свой бизнес?

- Сейчас есть определенная гордость за страну и ощущение того, что ты защищен в рамках мирового сообщества, что у нас есть некая государственная позиция. Но, с другой стороны, очевидно, что в бизнесе сегодня появился новый игрок - государственно-капиталистические чиновники, превратившиеся в такого огромного медведя в теплой берлоге, который делает только то, что ему выгодно. Это отличная капиталистическая сила, которая знает, куда идет и что сколько стоит. Что касается бизнеса, то на этом поле появились более отчетливые правила игры, однако свободы стало меньше. Но самое главное - есть ощущение, что в бизнесе ты совершенно ничем не защищен. Если раньше ты был диким воином с томагавком, боролся за свой кусок добычи и чувствовал, что все зависит от тебя самого, то сейчас, если ты даже играешь по установленным правилам игры, стоит тебе привлечь к себе лишнее внимание и разжечь чей-то аппетит - тебя тут же проглотит чиновник, перед которым ты беззащитен.

- Ну, если такие ощущения у вас, человека, который занимается безопасностью и привык вести всякого рода бои, то что говорить о других? Значит, и вы за свой бизнес неспокойны и испытываете чувство тревоги в отношении его перспектив?

- За свой бизнес у меня тревоги нет. Ведь то, чем я занимаюсь - это война каждый день. Я просыпаюсь утром и первое, что узнаю - это всё происшедшее у наших клиентов за ночь. Практически не бывает так, чтобы все было спокойно. Думаю, у меня работа будет всегда. Больше беспокоит судьба моих клиентов - ведь сердце разрывается, когда наблюдаешь сегодняшний рейдерский беспредел.

- Как представитель среднего бизнеса, согласны ли вы с мнением, что в стране, кроме рейдерского, существует еще и олигархический беспредел?

- Олигархи сегодня о многом стали задумываться. Их всевластие, их олигархическая вседозволенность ужасали. Судьба Михаила Ходорковского поучительна для всех. Но наибольшее давление все-таки оказывают государственные чиновники, и передел собственности осуществляется в пользу государства, в лице его конкретных представителей.

- Как вы думаете, сегодня возможно появление новых олигархов?

- Конечно. Кроме развивающихся сырьевых и коммуникационных компаний можно гордиться многими успешными российскими брендами, такими как «Вим-Билль-Дан», «Арбат-Престиж», «Евросеть», «Седьмой континент», «Эльдорадо»:

- Как бы вы могли бы кратко сформулировать философию вашего бизнеса?

- Увеличивать количество справедливости в мире в рамках конкретных, реальных дел, помогая людям, которые тебя окружают и получая при этом максимальное удовольствие - как моральное, так и материальное.

- Гармоничная философия. А занимаетесь ли вы благотворительностью?

- Да, но исключительно адресной. Я категорически против участия в фондах. Меня интересуют в первую очередь вложения в науку, поддержание исследований в университете, в котором я работаю, а также конкретная благотворительность, связанная с теми людьми, которые меня окружают. И никогда моя благотворительность не связана с какими-то общими фондами и проектами.

- Чувствуете ли Вы перемены в себе за то время, которое вы занимаетесь бизнесом?

- Основополагающие вещи во мне, безусловно, остались прежними. Для меня всегда было чрезвычайно важным сохранять нравственность в бизнесе. Мне не стыдно ни за один свой поступок. Кстати, большинство моих клиентов появилось после того, как в каком-то сложном деле я выступала в качестве их оппонента. «Вы так хорошо защищали наших конкурентов, - говорили они, - что мы хотим, чтобы теперь вы защищали нас». Я всегда отказывалась от мошеннических схем, от грабежа бюджетных денег. Может быть, я не боролась с вселенским злом, не была всегда Робин Гудом, но я ничего ни у кого не украла, себе не изменяла и могу спокойно спать ночью. Изменилась я в другом - стала свободнее и независимее. И мечтаю в будущем стать еще более свободной и независимой, чтобы накопился такой финансовый ресурс, когда я могла бы заняться уже в государственных масштабах вопросами предупреждения преступлений.

- Как государственный чиновник?

- Как будет эффективнее. Хочется, чтобы любой человек чувствовал себя защищенным.

- А как вы видите развитие вашего охранного бизнеса дальше?

- Мы будем продолжать развивать холдинговую структуру с различными предприятиями. На нашем рынке есть конкурентная борьба, клиенты, за которых мы боремся, но это для нас естественная среда, и мы будем наращивать свой бизнес-ресурс. Сейчас для меня главное - выработка активных механизмов по защите от рейдерских захватов. Потому что сейчас бизнес-среда - это 95 процентов тех, кто нападает, и 5 процентов тех, кто способен защититься. А захватывать, как я уже говорила - выгоднее, легче и прибыльнее.

- То есть стратегия и тактика дальнейшего развития вашего бизнеса будет связана с развитием технологии борьбы с антиправовыми механизмами?

- Как обычно.

- Судя по тому, что вы сказали, складывается впечатление, что наш бизнес с годами вовсе не становится цивилизованнее. Раньше были «малиновые пиджаки», «распальцовка» и другие признаки достатка и превосходства. А сегодня? Например, является ли в бизнес-среде честное слово коллеги гарантией, что он тебя не обманет?

- В определенных кругах - да. Например, антикварный бизнес держится исключительно на честном слове.

- А вы можете дать деньги под честное слово своему коллеге-бизнесмену?

- Конечно, нет. И другим не советую. Это неоправданный риск.

- А внутри бизнес-сообщества репутация становится капиталом или неважно, какой ты - лишь бы был успешным?

- Репутация у всех разная. У меня есть коллеги, которые очень сильны в рейдерских захватах, у них безукоризненная репутация сильных, зубастых акул. Если люди качественно делают свое дело, у них, конечно, высокая репутация. Но многим из них все-таки не хочется попасть на зуб и не всем хочется с ними работать.

- То есть бизнес сегодня стал циничнее и наглее, чем, скажем, десять лет назад?

- К сожалению, это так. Многие бизнесмены вынуждены серьезно заниматься проблемой безопасности и защитой своего бизнеса - они бьются за него, затрачивая на это немалые средства. Ведь нападения, захваты сегодня стали куда изощреннее. Если раньше пришел «захватчик» и стучит в дверь: «Это я!», его одели в наручники. Сегодня же атаки бизнес-»хакеров» стали очень изощренными. Человек еще спит, ему кажется, что дела идут блестяще, бизнес в порядке, а у него уже все утащено и отобрано. Идет активный латентный передел рынка.Великолепные, хорошо подготовленные высококвалифицированные юристы намного страшнее того, 10-12-летней давности, несчастного «спортсмена» в малиновом пиджаке с бейсбольной битой. Потому что они вооружены законом, знанием лазеек и путей тихого захвата всего, на чем некто с денежным мешком остановил взгляд. Это абсолютно безнравственные люди. Если раньше бандит понимал, что он - преступник, то сегодня те, кто занимается рейдерскими захватами, чувствуют себя эффективными, талантливыми менеджерами и очень гордятся собой.

- Сегодня вы склонны никому не доверять, и, общаясь с разными бизнесменами, держите себя на стороже?

- Да. Потому что если кому-то это станет выгодно, он тебя обязательно съест.

- Как вы строите свой рабочий день? Есть ли у вас свободное время? Какую часть жизни занимает отдых, досуг?

- Раньше я вставала в семь утра, ехала на работу и возвращалась домой в час-два ночи - на сон уходило всего четыре часа. Я наивно злилась на сотрудников, которые позволяли себе уезжать в отпуск. «Как же так можно? - удивлялась я, - ведь именно сейчас столько работы!..» Но в какой-то момент я ощутила сильнейшую усталость, состояние непроходящего стресса и отдача от моей работы упала. Я поняла, что невозможно спасти весь мир. Постепенно я изменила свой график работы, максимально делегировав ответственность персоналу. Сейчас я просчитываю общую стратегию бизнеса, а текущей работой занимаются сотрудники. То есть я присутствую только на основополагающих переговорах, ставлю перед топ-менеджерами задачи и предлагаю схемы решения. Что касается досуга, то я путешествую, танцую по вечерам в клубах, смотрю театральные премьеры, особенно в рамках премии «Кумир», много читаю.

- То есть вы можете позволить себе вдруг сказать: «Хочу поехать на неделю в Египет или куда-нибудь в Европу» - и улететь?

- Очень легко! Однако мобильный никогда не отключаю. Нахожусь в спокойном ожидании очередных военных действий.

- Ваш бизнес связан с риском. Вы испытываете чувство страха?

- У меня есть полная уверенность в своих силах. Ощущение тревоги возникает при очень сложных делах, когда ты думаешь: «А вдруг есть не учтенный тобой фактор?» Все время приходится задавать себе вопрос: «А все ли ты просчитала?» Расслабиться в этой ситуации невозможно. Цена решения очень высока. Но вот когда я оказываюсь в ситуации крайне опасности, то реагирую не так, как большинство людей. Я излучаю спокойствие и доброжелательность, могу даже пошутить. Ощущение взведенного курка вызывает у меня не состояние парализующего ужаса, способность активно мыслить и предлагать успешный выход из ситуации.

- На ваш взгляд, велика ли в бизнесе роль везения, удачи?

- Я точно знаю, что удача приходит к тому, кто упорно работает и не сдается. Хотя со стороны, может быть и кажется, что мне всегда везло.

- У вас есть сын-студент. Вы бы хотели, чтобы он продолжил ваше дело?

- Вряд ли он станет заниматься охранным бизнесом, потому что я хочу, чтобы он был жив и цел. У него есть другие таланты, поэтому я предпочитаю, чтобы он занимался бизнесом в другой сфере.

- Чувствуете ли вы себя в безопасности? Можете, в случае чего, сами себя защитить или рассчитываете на профессиональную охрану?

- Я знаю определенные факторы риска. Например, как происходят грабежи. Я знаю, что квартирную дверь не автоматом простреливают, а открывают ключами, и дома обязательно должны быть кнопки тревожного реагирования. Поэтому у меня есть охрана в подъезде, камера слежения. Я всегда отдаю себе отчет, куда еду, зачем и где нахожусь, блокирую кнопки своего автомобиля, предварительно изучаю паркинг, и всегда страхуюсь, просчитывая возможные ситуации. Максимально стараюсь не пользоваться охраной, и сама не нарываюсь на приключения. Но рассчитывать, что я ударом ноги кого-то отобью, смешно. И стрелять в кого-то мне очень не хочется, поэтому при необходимости от профессиональной охраны не отказываюсь.

СПРАВКА

АНДРЕЕВА Елена Георгиевна - Президент Частного охранного предприятия «Агентство «БАСТИОН».Родилась в г. Москве.

Закончила с отличием Московский технологический институт легкой промышленности и Московскую государственную юридическую академию.

После окончания базового институтского курса обучалась в аспирантуре и докторантуре МТИЛП, получила патенты на изобретения в области изготовления одежды, опубликовала ряд монографий и научных трудов.В 1989 году защитила кандидатскую диссертацию.

В 1997 году Андреевой Е.Г. присуждена ученая степень доктора технических наук. В 1999 году присвоено звание профессора.

В 2002 году Андреева Е.Г. окончила аспирантуру МГЮА, получила степень кандидата юридических наук. В настоящее время Андреева Е.Г. является заведующей кафедрой «Технологии швейного производства» в Московском государственном университете дизайна и технологии.

В 1989 году организовала научно-производственный кооператив «XXI век», специализирующийся на изготовлении одежды, тканей, трикотажа, меховых изделий. В настоящее время возглавляет производственные предприятия «Элеандр» и «Трикотажлюкс».

С 1993 года по настоящее время является владельцем и президентом ЧОП «Агентство БАСТИОН». ЧОП «Агентство БАСТИОН» является основообразующим предприятием в холдинге «БАСТИОН», состоящем из группы охранных предприятий, объединенных в организационном, оперативном и финансовом порядке. Андреева Е.Г. - президент холдинга охранных предприятий «БАСТИОН».

Частное охранное предприятие «Агентство БАСТИОН» образовано 31 мая 1993 года и является одной из лидирующих компаний в сфере охранных услуг и обеспечения безопасности по рейтингам правоохранительных органов и прессы.

За время своего существования предприятие неоднократно награждалось почетными грамотами и благодарственными письмами Министра Внутренних Дел Российской Федерации, ГУБоП МВД РФ, ГУООП МВД РФ, Управлением лицензионно-разрешительных работ ГУВД г. Москвы, УБЭП МВД г. Москвы, Управлением уголовного розыска ГУВД г. Москвы и т.п.

Предприятие осуществляет охрану порядка 80 крупных объектов на территории г. Москвы и Московской области. В их число входят казино, рестораны, бары, коммерческие банки, иностранные компании и их представительства, нефтяные компании, пивоваренные предприятия, кинотеатры и т.д. Деловая репутация предприятия во многом базируется на высоком профессионализме сотрудников.

Беседовала Людмила Столяренко

Версия для печати