02.06.2006 | Виталий Портников

Последний звонок Устинову

Когда президент России Владимир Путин после ареста Михаила Ходорковского объяснял, что не может дозвониться генеральному прокурору Владимиру Устинову, журналисты воспринимали эти слова российского лидера как элегантный уход от конкретного ответа на вопрос о судьбе опального олигарха. То, что президент России таким образом просто говорил правду – ну хорошо, не о самом звонке, а сути своих взаимоотношений с генпрокурором, никому не приходило в голову.

Устинов сразу же после своего назначения по непонятным причинам был зачислен в ближний круг президента, и любые попытки объяснить, что ему не может быть доверия в этом кругу, воспринимались как кощунство, как желание усложнить простые и ясные отношения в коридорах российской власти. Не обращалось внимания на обстоятельства биографии нового генерального прокурора, на его тесные взаимоотношения с кругами, далекими и независимыми от российского президента. Игнорировалось просто то очевидное обстоятельство, что генеральный прокурор – человек, а не дырокол на столе президента. И у него могут быть собственные представления о плохом и хорошем, о друзьях и врагах, отнюдь не всегда совпадающие с президентскими.

Устинов никогда не был человеком Путина. Об этом свидетельствует и сама процедура его назначения, когда только что вступивший в должность президент предложил сенаторам кандидатуру своего ближайшего соратника Дмитрия Козака, но вынужден был от нее неожиданно отказаться под давлением до сих пор необъясненных обстоятельств. И об этом свидетельствует процедура отставки Устинова – тоже неожиданная и тоже никак не объясняемая. При этом в первые же часы после отставки генерального прокурора в СМИ вновь появилось имя возможного кандидата на освободившуюся должность. Круг замкнулся, президент дозвонился.

Возможно, именно то, как был отставлен Устинов – спешно, без выяснения мотивов, изменением повестки дня заседания Совета Федерации – позволит наблюдателям, наконец, понять, чем была Генеральная прокуратура России все эти годы. А была она не орудием Кремля в борьбе с явными и мнимыми оппонентами президента страны и не карающим мечом правосудия. Она была – и в этом суть проблемы – государством в государстве. Могла карать справедливо, когда справедливость совпадала с представлениями и интересами глав этого мини-государства, а могла закрывать глаза, как положено Фемиде. Но при этом частота морганий вряд ли совпадала с кремлевской. Кому такое могло понравиться?

Уход Владимира Устинова – еще одно подтверждение тому, что 2008 год близко, и это время не будет простым для российской политической элиты. В обстановке передачи власти многократно увеличивается ценность ключевых должностей, и борьба за эти должности обещает быть беспощадной – ведь именно от того, у кого именно окажутся в руках основные рычаги влияния на происходящее, и зависит имя нового президента Российской Федерации.

Версия для печати