23.06.2006

Олег Стецюра, президент аукционного дома «Гелос»: «Бизнесмены – это паровозы»

…Я родился в 1951 году в Кенигсберге, сейчас это Калининград. Родители были простыми людьми. Учиться я пошел «по рабочей линии» - учебное заведение называлось Высшая школа по обучению основам управления транспортными хозяйствами. Но с самого раннего детства меня интересовали история, психология, вопросы культурной среды в России и европейских странах и на мое техническое образование наложилось большое количество прочитанной гуманитарной литературы. Мою тягу к знанию можно объяснить повышенным любопытством. А некий хаос вследствие бессистемного чтения структурировался со временем. В итоге сложилась целостная картинка, и стало видно, что из усвоенного понадобилось и как это можно использовать. Так что в некотором смысле гуманитарием я был изначально.

С шестнадцати лет очень долгое время я работал в Советской армии, но был при этом не военным, а служащим. Обучал солдат автомобильному делу. Потом руководил подразделениями различного масштаба. Закончил работу на армию в должности сменного директора военно-транспортного подразделения. Все свободное от работы время я подрабатывал. В те времена – в семидесятые-восьмидесятые годы – на одну зарплату достойно содержать семью было невозможно. В моем случае деньги мне приносило то, чем я по-настоящему интересовался. Нравилось заниматься предметами искусства, в частности их реставрацией. А начинал я с мебели.

– А как же вы занялись искусством, не имея образования?

– Если ты неравнодушен к искусству и активно увлекаешься им, со временем вырабатывается некий круг знакомств. И рано или поздно появляется желание самому обладать какими-то произведениями. Начинаешь искать профильные магазины, где интересующая тебя живопись или мебель может продаваться. Но в таких профильных магазинах очень часто можно попасть в неприятную ситуацию, когда тебя попросту обманут. Ведь люди там знали больше меня. Значит, мне нужна была профессиональная среда.

С теми магазинами были связаны так называемые «вентиляторы» и «пылесосы» – то есть спекулянты, работавшие у прилавков, покупавшие у сдатчиков «в лоб» принесенные на комиссию вещи, с тем, чтобы быстро перепродать их своим клиентам. В то время к этому роду деятельности и партийно-хозяйственное руководство, и правоохранительные органы относились негативно. Но я варился в этой среде, приобретая драгоценные знания на основе личного опыта, а не абстрактных теорий.

Но потом, когда приходишь со своими приобретенными знаниями в магазин и хочешь себе что-нибудь купить, понимаешь, что сделать это практически невозможно. Потому что величина зарплаты и стоимость приличных произведений искусства не всегда совпадают. И поверх зарплаты нужна какая-то «прибавочная стоимость». Естественно, я не могу взять ее из семейного бюджета, пополнение которого мой первейший долг. Приходилось вертеться.

Так необходимость заботиться о семье и зарабатывать на свое увлечение придала мне дополнительный импульс для движения вперед. И первое, что мне оказалось доступным, – реставрация старинной мебели.

Она бывает трех видов. Первый – товарная реставрация, которой я и занялся. Это когда старая вещь просто доводится до товарного вида, а значит, приобретает дополнительную стоимость. Второй вид – музейная реставрация, когда применяются методы технически более изощренные и цивилизованные, по принципу «не навреди». Наконец, третий вид – реставрация для фонда потенциального владельца, у которого уже есть коллекция, и он уже сам выработал собственные требования к реставрации.

Изначально такие, как я, довольствовались первым видом. На музейную реставрацию мы и не претендовали. Позже я начал коллекционировать живопись. Я уже профессионально в ней разбирался, понимал, что в данной картине реализована такая-то художественная идея…

У меня до сих пор хранится мой первый коллекционный предмет, который я приобрел в семьдесят третьем году. Это литературный шкаф высотой метр шестьдесят, шириной сантиметров семьдесят. На лицевой стороне не очень затейливая резьба: в центре Пушкин, справа Тургенев, слева Крылов. Когда мы в восемьдесят восьмом году начинали наш первый кооператив, с этого шкафа как с образца начали делать копии и продавать их на аукционе в комиссионном магазине антикварной мебели на Фрунзенской, 44.

В общем, с этого и начался наш бизнес – с реставрации мебели. Года полтора я совмещал две профессии: был председателем кооператива, который назывался «Антик», и сменным-ночным директором военно-строительной организации. Бизнес начался в восемьдесят восьмом. И уже вскоре после открытия нас начали «проверять» бандиты с автоматами. Хотя в наш адрес особой агрессивности не проявлялось. Может, повезло. А может, сказалось мое умение разговаривать с людьми.

– Как развивалась ваша компания?

– Мы сидели на Ленинградском, 33, в маленьком подвальчике, который нам дало руководство завода после нашего обращения в партийную организацию района. Кооператив был образован из трех человек, которые сказали: «Поработаем годик, накопим на иномарки и разбежимся».

Перестройка пришла для моего поколения достаточно поздно, бизнесом я начал заниматься в тридцать семь. Второго шанса могло и не быть. Когда мои партнеры собрались уходить, за их доли им были предложены отступные, на которые они и купили – один иномарку, а другой «восьмерку». Через два-три года они пожалели о том, что ушли.

– Они не захотели рискнуть?

– Не выдержали напряжения. Я, вообще-то, от трудностей «бронзовею». Сбить меня, чтобы я сломался, невозможно. А у них оказалась другая психика.

– Как сейчас работает «Гелос»?

– В «Гелосе» проводится около 150 аукционов в год, то есть примерно два в неделю. Это еженедельные дилерские торги, аукционы Месяца и Сезона. Мы также проводим выездные, благотворительные и Интернет-аукционы.

У нас пятнадцать отделов, каждый из которых занимается своим направлением: оружие, марки, книги, мебель, нумизматика, предметы декоративно-прикладного искусства. Плюс у нас есть свой институт (НОУ Институт «Гелос»), который занимается обучением будущих специалистов, многие из которых потом приходят на арт-рынок.

– Вы успешно проходили катаклизмы на рынке?

– У нас выстроилась система амортизаторов. Если, скажем, продажи живописи временно «провалились», остальные отделы продолжают приносить прибыль и поддерживают материальное равновесие всей организации. Плюс у нас есть еще одно крупное направление – дилерские торги, проводящиеся дважды в неделю, на которые выставляется множество сравнительно недорогих вещей. Если предмет не продается на первых торгах, то на следующие он поступает с уценкой на 25%. За счет этого потока вся машина работает и поддерживает не только кредитоспособность организации, но и быстро реагирует на новые потребности рынка.

– Откуда к вам поступают предметы антиквариата?

– Отовсюду. От коллекционеров, частных лиц, наследников, от структур, которые хотели бы поменять предметы на деньги, от тех, кто у кого-то что-то отсудил…

– Могут принести украденную вещь?

– Могут.

– Вы это проверяете?

– Зачем? В паспорте же стоит номер и прописка. Мы не наделены государством розыскными функциями. Вся информация о торгах и каталоги аукционов у нас выставляются на сайте в Интернете. И есть специальные организации, которые этим занимаются: 12 отдел МУРа, Интерпол, Отдел по сохранности антиквариата при ГУВД. Все они смотрят нашу базу. Если надо, делают нам запрос с просьбой приостановить операцию. Мы приостанавливаем, они проводят следственные действия. Если доказывают, что предмет имеет криминальное происхождение, то они вправе у нас его забрать как вещественное доказательство.

– Какова ваша политика в отношении конкурентов?

– Мы стремимся активно отстаивать свою точку зрения в той области, где могут готовиться изменения законодательства не в пользу национальных операторов. Пока законодательство соответствует интересам российского бизнеса. Отпущенное время позволяет нам наращивать мышцы, повышать конкурентоспособность. То есть если иностранцев пустят на наш рынок через десять-пятнадцать лет, то мы уже будем готовы.

А что касается внутренних конкурентов, за все время было где-то около тридцати проектов создания аукционных домов. Существовали очень крупные проекты, чрезвычайно результативные и в конкурентном плане очень для нас опасные. Самый опасный проект, который был реализован, это одно из направлений деятельности «Альфа-групп», а именно «Альфа-Арт». Первый аукцион они провели еще в начале 90-х. С кредитованием у них было, понятное дело, все в полном порядке. И PR им сделали хороший, и люди к ним тянулись.

Нам надо было как-то реагировать. Но как? Была поставлена задача: проводить двенадцать аукционов ежемесячно. Пока шла реорганизация, были какие-то спады и шероховатости. Но в итоге задачу мы выполнили. И выжили, потому что существовало еще два фактора, которые они не учли.

Москва делится на районы. В Центральном районе очень дорогостоящая аренда, которая съедает практически весь бизнес, если только этот бизнес не суперрезультативный. Второй пояс заканчивается в рамках третьего кольца. А мы как раз находимся в третьем поясе. И аренда у нас ниже. За счет этого мы могли расширяться и по площадям.

Второй фактор – мы привыкли поддерживать тесные связи со СМИ. И это дало неожиданный результат. К нам пришел основатель коммерческого канала «2+2» и говорит: «Ребята, как у вас красиво здесь все. Давайте с вами дружить: я вам буду давать рекламу на канале, а вы мне – скидки». И пошла реклама на «2+2». Мы в течение года так раскрутились, что начали процветать.

СМИ помогли нам и со сменой бренда. Раньше мы назывались «Кооператив «Антик». Однако позже в «Литературной газете» появилась статья, в которой говорилось, что через Новороссийский порт концерн «АНТ», к нам не имеющий никакого отношения, собирается под видом металлолома продавать танки. Был очень большой скандал. И журналисты, не разобравшись, отождествили нас с этими аферистами. Пришлось поменять бренд. Юридически появилась возможность создать не кооператив, а частное предприятие, которое мы назвали «Гелос». В древнегреческой мифологии это бог хорошего настроения, веселья и озорства. А если название прочитать справа налево, то получается «С (т.е. Стецюра) Олег». Нам это название посоветовали взять в Театральном музее имени Бахрушина, с которым мы тоже дружили. Мы начали переключать внимание публики на «Гелос», даже телепередачи стали снимать. Долгое время на НТВ шла передача «В мире прекрасных вещей».

– На ваш взгляд, кто такие бизнесмены?

– Паровозы. Есть удачливые бизнесмены, а есть те, кто себя только пробует в мире бизнеса. Это зависит от внутреннего мироощущения. Но надо понимать, что на это ты тратишь свое здоровье.

У успешного предпринимателя должна быть хорошая команда, потому что, как известно, один в поле не воин. Команда должна находиться в согласии с выработанными направлениями вашего бизнеса.

В общем, в соответствии с социальными законами: десять процентов могут быть паровозами, тридцать процентов – это те, кто будут трудиться, потому что не трудиться они не могут. Еще тридцать процентов могут и трудиться, и не трудиться в зависимости от кнута и пряника. Ну а дальше мы докатывается до бомжей, у которых никогда не было никаких стимулов, которые никогда не будут жить в нормальной социальной среде.

Поэтому бизнесмены, я считаю, паровозы. Среди них в свою очередь есть более совершенные, более скоростные – если дальше продолжать аналогию.

– Кто шел в бизнес в девяностые годы и кто идет сейчас?

– Давайте разграничим виды деятельности, которые вписываются в классификацию предпринимательских. Есть те, кто в свое время находили способы привлечения средств, а потом их во что-то вкладывали: кто-то в акции, кто-то в ваучеры, кто-то в свое удовольствие. И из этой плеяды выросла определенная часть людей, которая пошла по цивилизованному пути. Они отказались от своей прежней «пацанской» психологии и теперь в суде выигрывают иски. Им еще правительство Швейцарии платит компенсации за моральный ущерб.

Вторая категория – те, кто использовали государственные ресурсы на определенных должностях. Кто-то, например, на посту директора завода подвел предприятие под банкротство, скупил акции и заработал на их росте. Те, кто так делали, но не могли обеспечить конкурентоспособность, в итоге продали свой бизнес. До сих пор еще существуют бывшие советские красные директора, которые превратились в бизнесменов.

Следующие – силовики, которые за счет своей власти стали подтягивать под себя сладкие куски собственности. Опять же, очень многие не смогли управлять этой собственностью, в итоге сдали ее в аренду или просто растранжирили.

Наконец, последняя категория – по-настоящему реализовавшиеся бизнесмены. Они зачастую сейчас не живут в России. Здесь они оставили менеджмент, редко кто сам своими компаниями управляет. Но они очень быстро интегрируют свой бизнес в западные модели, что позволяет достигнуть выживаемости на рынке.

– А кто сегодня становится бизнесменом?

– Очень любопытный вопрос. Может быть, успех в бизнесе зависит в первую очередь от уровня компетентности. Люди, которые набираются специальных знаний, защищены перед рынком. Однако верно и то, что когда человек получил только образование, но пока без практики, он еще не состоялся как боец. Большинство людей уходят менеджерами в какие-то уже сложившиеся структуры. Через несколько лет они могут снова совершить попытку организовать самостоятельный бизнес. Но эти случаи все же редки, большинство из них уже знают свое место. Не каждому все-таки дано быть предпринимателем.

Зачастую люди просто не могут пройти сложный период становления в качестве бизнесмена. Ты формируешься, у тебя появляется команда, и на тебя начинают остро реагировать конкуренты. Начинаются проблемы, и приходит мысль, что это слишком тяжкая ноша. А это всего лишь период, который надо пройти. Но люди не выдерживают и – превращаются в менеджеров. Есть такая статистика: в год в США появляется довольно много новых предприятий - до тридцати процентов от уже существующих. И около тридцати процентов ежегодно прекращают существование. То есть те молодые, у которых получается остаться в бизнесе, постепенно вытесняют старых.

– И вас теснят?

– Сейчас уже надо не меня вытеснять, а саму организацию – весь холдинг «Гелос». Другое дело - люди, которые приходят на наш рынок с новыми идеями и энергетикой. Как ни странно, это те, кого мы сами обучаем. У нас есть свой институт, мы выпустили уже около тысячи специалистов на рынок. В данный момент в Институте «Гелос» обучаются около ста человек. Мы готовим специалистов в области антиквариата: экспертиза, конъюнктура ценообразования…

С одной стороны, можно сказать: «Что же вы делаете! Вы же создаете себе конкурентов». А с другой, у нас рынок неразвитый. И чем больше операторов на рынке, тем он активнее, тем большее количество предметов на нем появляется, тем большая интеграция с западным рынком.

– Иными словами, вы осознанно развиваете антикварный рынок в России.

– Человек возвращается туда, где его любят. Если он пришел к нам, ходит на все лекции, к нему нормально относятся преподаватели, у него существенные скидки на аукционах, значит, он и к «Гелосу» в целом хорошо относится. Дальше – он уже с пониманием и доверием относятся к тем процессам, в которые включен «Гелос». Ему нужно получить консультацию, он обращается к нашим экспертам. Один из первых наших абитуриентов из Рыбинска, проходя мимо каких-то дворов, увидел икону, которую использовали, чтобы дырку какую-то перегородить. Его знаний хватило, чтобы понять, что перед ним что-то необычное. Он отвез икону в художественный музей, а там все были в шоке – Спас Нерукотворный четырнадцатого века. И вот он нанимает бронированную машину с милицией и привозит икону в «Гелос», где мы делаем полную оценку. В итоге икона была выведена на рынок и продана за сумасшедшую в то время цену в двести тысяч долларов.

Это непосредственный результат наших курсов. Кого мы обучили? Конкурента? Нет, мы обучили партнера.

– Риски в вашем бизнесе есть?

– Громадные. Во-первых, осознанный профессиональный фальсификат. Приезжают, например, оценщики на дом к интеллигентной старушке. Показывают ей удостоверение из «Гелоса». Она звонит, проверяет. Запускает только одного. На стене висит картина. Старушка говорит: «Я очень боюсь, сейчас очень неспокойное время. Давайте так: вы даете деньги и увозите картину. Мне больше ничего не надо. Я сама никуда ее не повезу». В итоге картина может оказаться подделкой.

Не скрою, мы попадались. Но это было давно. Или такая история. Приносят тебе некий замечательный предмет, и сразу появляется работник одного из музеев, который тебя консультирует. Видит этот предмет и говорит: «Бог ты мой, у меня в коллекции как раз этого предмета не хватает. Поеду агитировать директора. Вы ее никому не продавайте, мы ее точно у вас купим». Через час появляется владелец со словами: «Я передумал, отдайте мне этот предмет». Ему говорят: «Подождите, его сейчас купят». – «Нет, я готов дать вам скидку, но деньги мне нужны сразу же, иначе я забираю свою вещь»…

Пока обучишься сам, пока выучишь коллектив, выстроишь многоступенчатую систему защиты, пока коллектив будет готов к сложнейшему анализу информации, пройдут годы.

– Каким вы видите будущее антикварного рынка? Ему есть куда развиваться?

– Залог успеха на российском рынке для российских операторов – это, в первую очередь, государственная политика, которая позволит развиваться внутреннему рынку. Появится возможность вкладывать прибыль не только в развитие производства, но и в интеллектуальное развитие нации, её культурное наследие, в предметы искусства.

Потому что мир спасет красота. Человек без красоты не сможет. Сама жизнь без этого не обходится. Будут организовываться каналы импорта предметов искусства с Запада. В конце концов, рынок антиквариата будет выглядеть так же, как и в западных странах. А там, кстати, покупка произведений искусства один из самых надежных способов вложения капиталов. Например, купил сейчас Шишкина, а через два года ты за него получишь те деньги, которые ты вложил, плюс проценты. И так во всем мире: хорошие вещи дешево не стоят. Если ты не пожадничал и заплатил, 15-25% прироста тебе гарантировано.

– Какой вы видите свою роль на рынке?

– Делать то, что нравится. У меня на роду написано заниматься этим. Я вообще занимаюсь тем, что мне нравится, что у меня получается. От судьбы не уйдешь.

СПРАВКА

Антикварно-Аукционный Дом "Гелос", основанный в 1988 году, - крупнейший в России и СНГ аукционный дом, оказывающий полный комплекс услуг на отечественном антикварном рынке. Главной особенностью организации работы Аукционного Дома стали комплексность, охват практически всех направлений коллекционирования и вспомогательных сервисов: продажа с аукционов и в салоне, формирование личных и корпоративных коллекций, оценка и экспертиза, обучение антикварному делу и возможность участия в Интернет-аукционах.

В "Гелосе" ежегодно проводится около 150 как общих, так и тематических аукционов, на которых продается более 50 тысяч предметов антиквариата различного уровня. В "Гелосе" проводятся еженедельные (по средам и пятницам) антикварные аукционы, большие пятничные аукционы, аукционы Месяца, Сезона и Года, коллекционные аукционы, специализированные букинистические и нумизматические аукционы, аукционы современной живописи.

Версия для печати