07.07.2006 | Игорь Бунин

Лидеры российского бизнеса

Тема лидерства в современной России может быть рассмотрена на примере бизнесменов – наиболее активной, модернизаторски настроенной, «волевой» части общества, которая в последнее время сталкивается с новыми проблемами. О российском бизнесе сейчас идут споры – кто такие отечественные бизнесмены, как они начали и развивали свое дело, каковы мотивы их деятельности, с какими рисками они сталкиваются. Надо сказать, что в сфере бизнеса есть немало мифов – от уже старого «новорусского» до более современной мифологии «яппи». Тем более важными являются «объективистские» исследования, которые позволяют составить «портрет» российского бизнеса.Одно из таких исследований провел Центр политических технологий – оно растянулось более чем на десятилетие. В 1994 году были взяты интервью у 120 крупных, средних и мелких предпринимателей, работавших в различных сферах. Часть из них вошла в опубликованную тогда же книгу «40 историй успеха». Сейчас мы решили посмотреть, что произошло с этими людьми (результаты см. в таблице), а также взять интервью у людей, которых не было в нашей тогдашней «выборке», но также начавших свою бизнес деятельность в конце 80-х или в 90-е годы. Результаты исследования оказались весьма примечательными.

Кто они?

Поколение, пришедшее в бизнес в конце 80-х – начало 90-х годов, можно сравнить с народом, идущим через пустыню. Действительно, правила игры в бизнесе в течение 90-х годов были крайне неопределенными, риски – крайне высокими, отношение к предпринимателям со стороны общества – сдержанным или негативным. У тех, кто не смог вписаться в рыночные отношения, возникла собственная мифология – о том, что в коммерцию пошли неудачники, которые не смогли успешно работать по избранной ими профессии.

Наше исследование показало, что это не так. Среди российских бизнесменов мало патентованных неудачников советского периода. В бизнес шли люди, которых симпатизирующие им называли новаторами, а относящиеся к ним более сдержанно – авантюристами. Конечно, среди них были и люди, связанные с криминалом, и легковесные дилетанты. Но были и другие, например:

- представители старой номенклатуры, успешно адаптировавшиеся к новым реалиям (яркий пример – Вагит Алекперов);

- «красные директора», приватизировавшие свои предприятия (Ростислав Капелюшников в «Коммерсанте» отмечает, что еще сейчас примерно на 40% предприятий гендиректора остались еще с дореформенных времен);

- выходцы из интеллигенции. Среди первых бизнесменов крайне высоко число лиц с высшим образованием, при этом учившихся успешно (обладателей красных дипломов, рекомендованных в аспирантуру, победителей научных конкурсов и др.). По сути дела, они принадлежали к наиболее динамичным слоям отечественной интеллигенции. Конечно, в нашей «выборке» есть и недоучившиеся студенты, но эти люди просто не успели завершить обучение из-за тектонических изменений, происшедших в стране.

Другое дело, что особенностью российского бизнесмена – выходца из интеллигенции - является то, что он был не полностью включен в логику своей предыдущей работы, чуть-чуть был от нее дистанцирован, испытывал некоторую неудовлетворенность своей деятельностью. Если человек «с головой» ушел, например, в науку (и только в нее), то ему куда сложнее перейти в другую сферу деятельности. Понятно, что чем моложе человек, тем легче ему перестроить свою жизнь. Для него приход в бизнес означало как самоутверждение, стремление сделать что-то масштабное в жизни, так и выполнение элементарных функций главы семьи, который должен содержать ее на нормальном уровне (конечно, уровень «нормы» рос в зависимости от успешности работы его фирмы).

Разумеется, стандарты жизни бизнесмена серьезно отличаются от таких же стандартов большинства населения. Существует представление о том, что бизнес в последние годы стал более «скромным» в условиях, когда его общественная легитимность остается невысокой. В этой точке зрения есть смысл, но речь идет только об отказе от демонстрации богатства – закончился период самоутверждения. Сейчас богатые склонны к обособлению. Один из наших респондентов говорит: «Они знают, что общество их не принимает, ощущают, что безопаснее существовать на частных территориях, в дорогих отелях, магазинах яхт- и гольф-клубах, куда не ходят обычные люди. И они не только никого к себе не пускают, но и сами не ходят в «обычную» жизнь».

Такая ситуация не повышает легитимность бизнеса – скорее, она снижает общественное раздражение, но не более того. Это важная проблема – в кризисных ситуациях во взаимоотношениях с чиновниками бизнес не может рассчитывать на поддержку общества, которое, хотя и скептически относится к эффективности государства, но не готово признавать «святость» частной собственности. Прошедшие через пустыню и не совершившие этот путь живут в разных мирах и не готовы понимать друг друга.

Романтики и авантюристы

Очевидно, что бизнесмены, которые появились в постсоветской России, не совсем точно соответствовали наиболее эффективному типу предпринимателя, который распространен на Западе. Предприниматель современной Европы и Америки ориентирован на рациональное достижение цели: ставишь задачу, достигаешь ее, затем ставишь новую, более сложную, и так далее.

В России конца прошлого века доминировал совсем другой психологический тип. Отечественные бизнесмены того времени были, как уже отмечалось выше, эдакими романтиками-авантюристами, для которых просто не существовало пределов активности. Безусловным культурным героем, социальным образцом в этой среде был Остап Бендер. Не случайно предприниматель Герман Стерлигов собирался ставить памятник этому литературному персонажу.

Артем Тарасов в своей последней книге «Миллионер» рассказывает о предпринимателе Хамиде Садекове (впоследствии убитом), который «прочитал только одну книгу - про Остапа Бендера. Возможно, он ее и не читал, а просто посмотрел кинофильм, после чего решил слетать в Рио-де-Жанейро и пройтись там в белых парусиновых штанах». В таких «белых парусиновых штанах» и щеголяло первое поколение российских бизнесменов. Это уже потом они стали изучать опыт Карнеги, Тейлора, Форда…Недавно в интервью в рамках нашего проекта глава издательства «Эгмонт» Лев Елин рассказал мне теорию трех типов предпринимателей: «синих», «красных» и «зеленых». Согласно этой теории «синие» ориентированы на цифры, бюджеты, планы, достижение четко поставленных целей. «Зеленые» - те, для которых самое главное человеческие отношения, создание комфортного микроклимата в коллективе. Из таких людей выходят плохие предприниматели, если вообще выходят. Это скорее «секретари», не претендующие на лидерство. Наконец, для «красного» бизнесмена главное - идея, экспансия, захват, штурм. Сначала такой бизнесмен становится собственником металлургического завода, затем завоевывает нефтяное производство и далее по нарастающей.

В 90-х годах прошлого века «красные» преобладали. Однако они бы ничего не достигли, если бы за ними не стояли «синие». Вместе два этих типа создавали устойчивый симбиоз. Но, например, у Михаила Ходорковского симбиоза не получилось: если в бизнесе «красный» элемент в нем успешно взаимодействовал с «синим», то в политике «синий» в конечном итоге был вытеснен «красным». В целом же российская бизнес-среда эволюционировала в другом направлении. «Синих» в России сегодня стало существенно больше.

Кризис команд

Известно, что группы молодых ребят, которые вместе делают деньги, на каком-то этапе переживают явный кризис взаимоотношений. Люди вообще не могут долго сосуществовать друг с другом, даже мужу с женой это через какое-то время надоедает, а тем более - партнерам. Известно крайне мало примеров долгих партнерств.

А ведь во многом именно команда обеспечивает отечественному бизнесу выживаемость. Проблема команды здесь - одна из самых главных. Тот, кто сохранил ее, сохранил и компанию. И в этом отличие западной корпорации от российской. Российская - это прежде всего лидер, брэнд и команда. Западная - структура и управление. То есть западная компания более устойчива, поскольку меньше зависит от личностных факторов. Это не значит, конечно, что все крупные российские корпорации не переживут уход своего создателя. Например, «Вымпелком» выжил и успешно развивается после того, как компанию покинул ее основатель Дмитрий Зимин. Однако в любом случае уход главы для российской фирмы - это почти обязательный кризис.

Примеров сохранения команды очень мало. По сути, это получилось только у ЮКОСа до арестов его руководителей и у «Альфа-групп». А вот, например, у Константина Борового не вышло. Это эмблематичная фигура начала 90-х, символ российского кооперативного предпринимательства. Он ушел, потому что остальные совладельцы дела сказали: ты слишком яркий, ты на нас бросаешь тень, у тебя слишком много идей. Ему дали отступные, и сейчас он руководит одним из американских журналов.Что порой происходит в такой ситуации дальше? Каждый получает свою долю, но психология здесь такова: раз мы тогда на одном миллионе долларов сделали 100, то я на 10 миллионах сделаю миллиард, действовать буду теми же методами, что и раньше, - то есть открывая самые различные производства. Постепенно наращивается капитал. И вот такой человек со своими, условно говоря, 10 миллионами открывает 10-15 фирм, легко перебрасывая деньги из одной в другую. Как правило, все они терпят неудачу. Сейчас же диверсификация - неперспективный путь. Наоборот - важно найти нишу и инвестировать только в нее. В этом случае шансы на успешное развитие бизнеса существенно увеличиваются.

Иных уж нет, а те далече

Каковы основные риски для российских бизнесменов? С какими основными проблемами они сталкиваются?Одним из существенных рисков традиционно являлся криминал. Один из наших респондентов был вынужден покинуть страну из-за тяжелого конфликта с «солнцевской» мафией, но отъезд не спас ему жизнь – вскоре он был убит в одной из европейских стран. Другой погиб в собственном рабочем кабинете – его убил собственный заместитель, рассчитывавший стать директором. Третий – знаменитый в первой половине 90-х годов Иван Кивелиди – был отравлен. Основной версией следствия остается внутрифирменный конфликт, главный подозреваемый несколько лет назад был объявлен в международный розыск. Всего погибли шестеро респондентов. Некоторые бизнесмены были вовлечены в сомнительные операции и выбыли из предпринимательского сообщества. Это не похоже на добровольный уход – скорее, на бегство. В нашей выборке есть несколько таких случаев – банкиры, биржевой деятель. Одного из них обвинили в выводе активов, другой исчез с деньгами. Никто из них не восстановил свое положение в России – наверное, живут где-то далеко от страны. Хорошо известны варианты ухода, связанные с конфликтом бизнесмена с государством.

Есть и вариант ухода, не связанный со скандалами, криминалом, конфликтами. Тихий уход человека, желающего зафиксировать прибыль и либо стать рантье, либо инвестировать заработанные деньги за границей. У нас есть такой пример – бизнесмен, активно работавший в финансовой сфере в России, открыл сеть ресторанов в Великобритании. А затем вернулся на родину – за границей стало скучно. Другой пример – предприниматель заработал деньги, с самого начала желая уехать в США и начать там свое дело. Свою мечту он реализовал, и вроде возвращаться не собирается.

Наконец, есть вполне добросовестные предприниматели, которым не повезло – они разорились в течение нестабильных 90-х годов. Причем многие разорения приходятся на середину 90-х, когда в бизнесе проходил своего рода «естественный отбор», и те, кто действовал нерационально, недостаточно расчетливо. Напомним, что в этот период в бизнес пошли люди, большинство которых никогда не имели отношения к предпринимательской деятельности. Кроме того, было неясно, кто из контрагентов является надежным, а кто – внешне респектабельным мошенников. В нашей выборке есть бизнесмены, которым не повезло именно в этот период. А к кризису 98-го года ситуация изменилась – «естественный отбор», в целом, уже произошел, случайных людей в бизнесе стало меньше. Один из бизнесменов прямо назвал «год кризиса» очень хорошим – «и для нас, и для наших заказчиков. Кризис ударил по импорту. Сначала несколько месяцев был очень небольшой спад, но потом начался взрывной рост». Впрочем, для некоторых из наших респондентов кризис все же оказался роковым, и им пришлось закрыть свое дело.

Когда «дым рассеялся», выяснилось, что в наибольшей степени пострадали крупные структуры, делавшие ставку на привилегированные отношения с государством («олигархат»), да и то в отдельных сферах деятельности – в первую очередь, банковской. Средние же структуры оказались достаточно стабильными, и, более того, использовали эффект от экономического роста, последовавшего за кризисом.

Новые рубежи

Многие бизнесмены являются людьми «проектного типа» - реализовав один проект (с той или иной степенью успешности), они начинают другой, причем иногда в совершенно другой сфере. Отсюда и уход целого ряда бизнесменов в политику или на госслужбу. Однако далеко не всегда человеку, успешному в предпринимательской сфере, удается добиться позитивных результатов в других сферах. Для госслужащего требуется выполнение рутинных функций, которые часто не соответствуют менталитету активного «достижителя», которым является бизнесмен. Впрочем, здесь необходимо немаловажное уточнение – предпринимательский менталитет отличается от менеджерского; последний включает в себя такие качества как исполнительность и дисциплированность, что соответствует задачам чиновника.Что касается политики, то приход предпринимателей в эту сферу имеет различные мотивации. В одном случае из нашей «выборки» речь идет о бизнесмене, который первоначально занимался политической деятельностью параллельно с предпринимательской, но затем, будучи вытеснен из бизнеса своими компаньонами, выбрал для себя политическую деятельность в качестве основной. Однако такой вынужденный уход в «чистую» политику не привел к стабильным результатам. Есть и другой пример – когда человек занимавшийся, скорее, не конкретным бизнесом, а общественной деятельностью в рамках предпринимательских союзов, перешел в «смежную» политическую отрасль и оказался в ней достаточно успешен.

Двухуровневый бизнес

Возможность для современного бизнесмена не только выжить, но и развивать свое дело – это специализация, правильное определение «ниши», в которой он может действовать. Крупные многопрофильные компании (типичные для частного бизнеса 90-х годов с его владельцами «заводов, газет, пароходов») преимущественно сейчас входят в сферу интересов государства, составляя своего рода «первый уровень» бизнеса – стратегически важный для российской власти. Речь идет как о государственных компаниях, так и о структурах, находящихся в симбиотических отношениях с государством. Многопрофильность предусматривает политические интересы и активную разностороннюю экспансию (что всегда взаимосвязано), а это все более становится прерогативой «государственных людей».

Однако во многих отраслях преобладает или полностью доминирует частный бизнес, который не имеет политических амбиций и не хотел бы выступать в роли конкурента государства. Он находится «ниже локатора» государства, которое не проявляет к нему большого интереса. Разумеется, крупные многопрофильные компании есть и на этом уровне, однако их количество уменьшается и очевидна тенденция их постепенного «огосударствления» в той или иной форме.Проблемным является вопрос о том, насколько стабильна «двухуровневая» конструкция, которая, в принципе, устраивает большую часть бизнеса. Сейчас основная угроза ей исходит не от ослабленного «олигархата», а от уровня аппетитов многочисленного российского чиновничества, которое рассматривает «антиолигархическую» кампанию как образец для собственных действий в отношении аполитичного, но часто успешного и привлекательного среднего бизнеса.

Шериф и бандит

В 90-е годы одной из болезней российского бизнеса был фактор бандитских группировок, которые «крышевали» как мелкий, так и крупные предприятия. Теперь значение этой проблемы резко уменьшилось – государство, в целом, справилось с функцией шерифа, наведя порядок в данной сфере. На это указывают многие участники нашего исследования. Понятно, что наличие значительного криминального элемента не только повышало риски для бизнеса, но и дискредитировало его в глазах зарубежных партнеров.

Все это не означает, что у российского бизнеса не возникает новых проблем. Шериф победил бандита, но теперь проблемой становится гипертрофированное влияние самого шерифа. Речь идет не о выполнении государством своей совершенно естественной регулятивной функции, а об амбициях многочисленной бюрократии, которая была несколько «задвинута» в 90-е годы, а сейчас спешит наверстать упущенное. Можно сказать, что шериф сам решил заняться бизнесом, выбирая для этого самые привлекательные сферы, причем он не всегда эффективен в качестве предпринимателя (все же речь идет о разных ролевых функциях).

При этом многие крупные бизнесмены, будучи «размашистыми» игроками, не смогли адаптироваться к новым реалиям. Их авантюризм приводил к быстрой гибели созданных ими бизнес-империй. Успехи в эпоху «бури и натиска» вызвали у них завышенные представления о своих возможностях (вспомним, что кумиром многих из этих романтиков был Остап Бендер, который по определению не смог бы найти общий язык с любым государством), что на фоне слабой легитимности привело к фатальным результатам. Пример «жесткого» конфликта хорошо известен – Михаил Ходорковский, которого мы также опрашивали десять с лишним лет назад. Есть и более «мягкие» случаи – когда человек становится «лишним» в новой системе экономических отношений, испытывает дискомфорт из-за «тупиков» в самореализации. Тогда возможен уход из российского бизнеса в самые неожиданные сферы – например, на пост грузинского министра, как это произошло с Кахой Бендукидзе, который переквалифицировался в управдомы (пусть и высокопоставленные), к чему пришел и О. Бендер.

Впрочем, это относится далеко не ко всем, да и прекратившие свое существование бизнес-империи сыграли свою роль в развитии экономики страны. Первое поколение российского бизнеса создало предпринимательскую среду, без которой невозможна рыночная экономика. В частности, многие нынешние успешные представители среднего бизнеса начинали работать именно с «олигархами» (только далеко не все из них готовы сейчас об этом говорить вслух).

Еще одна проблема – эффект «узкого горлышка». В 90-е годы возможностей для прихода в бизнес было неизмеримо больше, чем в наши дни, в состав предпринимательского сообщества рекрутировались наиболее энергичные и динамичные представители российского общества – будь то выходцы их административных структур, научных кругов или «теневой экономики». Однако сейчас начать свое дело с минимальным стартовым капиталом практически невозможно, а программы развития малого бизнеса остаются на бумаге. А многие ниши давно и прочно заняты, и прорваться в них достаточно сложно. Если раньше бизнес мог вести экспансию как строительная фирма на пустой стройплощадке размером с город, то теперь он вынужден перейти к тактике «точечной застройки».

Очевидно, что существующие проблемы носят объективный характер. Так, усиление роли бюрократии является прямым следствием тектонических процессов, происходящих в российском обществе в целом и в элитах в частности. Проблема «узкого горлышка» в значительной степени зависит от отсутствия универсальных правил игры и господства неформальных отношений. Однако «объективность» не является синонимом безнадежности – пока действует, пусть и инерционный, но все же эффект от «взрыва» конца 80-х – начала 90-х годов, сохраняется шанс на то, что российский бизнес получит новый импульс для своего развития.

Таблица. Карьера в бизнесе. 1994-2006 годы.

Ушли из бизнеса (52%)

Продолжили карьеру в бизнесе (48%)

Игорь Бунин – генеральный директор Центра политических технологий

Версия для печати