27.07.2006 | Виталий Портников

Сто лет одиночества

В Польше отмечают столетие со дня рождения редактора парижского журнала «Культура» Ежи Гедройца – уникальной фигуры в общественной и политической жизни страны. Сегодня его друзья и сотрудники собираются в Мезон-Лаффите под Парижем, где Гедройц жил и издавал свой журнал, чтобы почтить его память и вспомнить о вкладе скончавшегося в 2000 году интеллектуала и политика в развитие страны.

Остававшийся в эмиграции со времен Второй мировой войны и не посетивший Польшу после падения коммунизма, Гедройц, тем не менее, оказался архитектором новой польской внешней политики. Эмигрантский журнал, доставлявшийся в Польшу с огромными трудностями, заставил будущую элиту по-новому посмотреть на соседей Польши – Украину, Литву, Беларусь и, конечно же, Россию. Для Гедройца даже в 50-60-е годы прошедшего столетия существование Советского Союза не было константой. А вот то, что новые границы на континенте установлены навсегда и поляки не вернутся во Львов или Вильнюс, стало для него очевидным – в то время как в эмигрантской среде подобное отношение к реальности считалось чуть ли не крамолой. Гедройцу и его немногочисленным сотрудникам и коллегам пришлось изменять мифологическое представление эмигрантов о будущем и вместе с тем влиять на сознание поляков, многие из которых были убеждены, что ни о каких новых соседях на востоке думать не следует, что их государственность – из области ненаучной фантастики.

В результате усилий Гедройца «обе Польши» - и сама страна, и эмиграция – оказались подготовлены к переменам и, в общем-то, не разъединены так, как это обычно бывает во взаимоотношениях двух сообществ, живущих в совершенно разных мирах. То, что польские политики оказались подготовленными к появлению новых государств на европейской карте, то, что они одними из первых на континенте оказались способными выстраивать самостоятельные модели отношений с Россией, Украиной, Литвой и Беларусью – во многом заслуга Гедройца и его «Культуры», издание которой ее главный редактор рассматривал как миссию: после его смерти журнал перестал выходить. Парадоксально, но именно редактор эмигрантского журнала оказался первым польским политиком, выдвинувшим сразу же после второй мировой войны концепцию сотрудничества и нормализации отношений Польши и поляков с соседними народами Центральной и Восточной Европы и поверившим в возможность их самостоятельного развития. Причем – что немаловажно – развития на тех территориях, которые многие из поляков продолжали считать своими.

Вместе с тем Гедройц отнюдь не был романтиком и не считал, что после краха социалистического режима его страна будет обязательно развиваться в правильном направлении. Он недоверчиво относился к новой польской политической элите, усматривая в ее развитии недостаток ценностных ориентиров и самостоятельности – теперь уже не по отношению к Москве, но по отношению к Вашингтону. Гедройц оказался одним из немногих, кто не воспринял итоги знаменитого «круглого стола», позволившего посткоммунистической элите Польше сохранить ведущие позиции в политической и экономической жизни страны и приведшего в конечном счете к триумфу партий популистского направления. Но, как это обычно бывало с пророчествами Гедройца, к его прогнозам никто не захотел прислушаться – их восприняли как чудачества пожилого, оторванного от родины человека. То, что Гедройц подразумевал, критикуя «Солидарность» и не желая приезжать на родину, становится ясно только сейчас, после появления Польши братьев Качиньских и Анджея Леппера. Впрочем, когда Гедройц в 50-60-е годы пытался объяснять полякам, что на карте мира возникнут независимые Украина или Литва, а Львов или Вильнюс не будут польскими городами – или когда он предрекал неминуемый развал казавшегося вечным Советского Союза и призывал обратить внимание на Россию – его тоже поначалу считали чудаком, не способным осознать истинный ход часов мировой истории…

Версия для печати