29.09.2006 | Валерий Выжутович

Простить - значит понять

Госдума объявила очередную амнистию. Государственное прощение обещано участникам второй чеченской кампании с обеих сторон - и находившимся в отрядах боевиков, и федеральным военнослужащим. Но только тем, кто не совершал опасных преступлений. То есть, как разъяснил председатель Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников, «всем, кто не убивал, не похищал людей, не отрезал головы и не насиловал».

Гуманитарный смысл этой акции, думаю, легче оценить, если перевернуть известное выражение: «Понять - значит простить». Поменять в нем слагаемые местами. Простить часть боевиков, не замешанных в тяжких преступлениях, означает проникнуться снисхождением и по-человечески понять, что ими двигало. Очевидно, речь идет о людях, втянутых в банды обманом, шантажом, жаждой мести. О тех, на ком нет крови (что, разумеется, потребует проверки). Кто, скажем, только добывал разведданные или обеспечивал отряд продовольствием. То же и в отношении солдат и офицеров, попавших в плен к басаевцам и перешедшим на их сторону (если они не обвиняются в краже оружия и передаче его участникам бандформирований).

Следует обратить внимание и на период, в течение которого участники противостояния совершили нечто, подпадающее ныне под амнистию. Отсчет ведется с 13 декабря 1999 года. Как раз в этот день боевикам было впервые предложено без опаски сложить оружие. Ожидаемых результатов та амнистия не дала - на призыв сдаться и покаяться откликнулись немногие. Потому что, по словам Павла Крашенинникова, «обстановка была другая - лидеры бандформирований преследовали тех, кто сдавал оружие, вплоть до их физического уничтожения».

Нынешняя попытка склонить чеченских боевиков к капитуляции - седьмая по счету. Череда предыдущих амнистий преследовала ту же цель - как нетрудно понять, до конца не достигнутую. В этот раз, по прогнозам, возможностью сдаться воспользуются 1-1,5 тысяч человек. Больше, чем прежде, поскольку проект постановления об амнистии был внесен в Госдуму Владимиром Путиным, и, как мыслится депутатам, это сработает. Под президентские гарантии боевики, мол, скорее решатся поднять руки вверх. Хорошо, если так. Но нельзя исключить, что самые упертые сепаратисты расценят жест доброй воли (впервые - не со стороны парламентариев, а лично главы государства) как проявление слабости. Что вдохновит их на продолжение конфронтации.

Боевики, надо заметить, в большинстве своем прощения не просят и не ждут. Особенно в случаях, когда амнистия должна свидетельствовать об успехах, достигнутых федеральной властью в Чечне. Так случилось, например, в июне 2003 года. Уже само название думского постановления - «Об объявлении амнистии в связи с принятием конституции Чеченской республики» - в глазах сепаратистов было уязвимым. Амнистия объявлялась не в связи с окончанием войны, а как бы в честь всенародного волеизъявления. То есть подразумевалось, что конституционный порядок в Чечне восстановлен, с вооруженным противостоянием покончено, республика возвращается к мирной жизни. Но прошедший в Чечне референдум был, по мнению того же Масхадова, рубежом скорее символическим. Реальная межа между войной и миром, считал он, может быть проложена только на переговорах с участием обеих воюющих сторон. Так что наивно было думать, что акт амнистирования соблазнит верных «воинов Аллаха», и они, позабыв про джихад, тотчас же кинутся сдаваться. Заранее было понятно: воспользоваться амнистией, объявленной «в связи с принятием конституции Чеченской республики», сепаратисты не пожелают. Это автоматически означало бы, что они признали и саму конституцию, сочиненную не без участия Москвы. Возможностью сложить оружие и тем заслужить прощение тогда воспользовался лишь 171 боевик. Военнослужащих и сотрудников милиции, освобожденных от уголовной ответственности, набралось побольше - 226 человек.

Отметим и другое. Все предыдущие амнистии выглядели пропагандистски неподготовленными. Общество всякий раз оказывалось застигнутым врасплох резкой сменой политики. Еще вчера Жириновский кричал: «Казнить на Красной площади в Москве!», а сегодня он призывает «проявить великодушие». Еще недавно был «Норд-Ост», а теперь, глядите-ка, амнистия. Рядовой обыватель, подсевший на иглу антитеррористической риторики, то и дело испытывал ломку. А представители власти редко утруждали себя внятными разъяснениями, подготовка очередной амнистии не выходила за стены думских кабинетов. Мало кто задавался и вопросом: а как воспримут амнистию в армейской среде, особенно в воевавших частях, где сотни будановых с таким же, как у полковника, диагнозом - «накопленная ярость»? Как отнесутся к подобной акции родственники погибших в Чечне российских солдат и офицеров?

Если и на этот раз все пойдет тем же порядком, классический вопрос «за что боролись?» снова явится и посеет разлад в замороченных головах.

Срок нынешней амнистии продлится до 13 января 2007 года. Предположим, еще полторы тысячи вооруженных сепаратистов откликнутся на предложение перековать мечи на орала. Однако представим себе. Вот боевик спустился с гор. Вот он сдал оружие. Вот написал покаянное заявление: «Я, такой-то, с такого-то времени находился в отряде полевого командира... Участвовал в боевых операциях...». Но чем обернется для него эта «явка с повинной» при малейшем обострении в Чечне? Механизм гарантий для лиц, подпадающих под амнистию, в думском постановлении не прописан. А главное - как бывший басаевец распорядится своим шансом на мирную жизнь? Кто-то в республике убежден, что самая практичная утилизация боевых навыков и криминальных связей - служба в чеченской милиции: «Они знают не только все тропы, но и всех главарей бандформирований в лицо». Но последствия перековки бандитов в доблестных стражей порядка легко представимы по прежним подобным попыткам.

Если разоружившихся боевиков, напялив на них милицейскую форму, снова поставят под ружье, они займутся привычным делом. Получив милицейское удостоверение, погоны и оружие, новобранцы используют весь этот арсенал для кровной мести, межклановых войн и криминального промысла. Они, одним словом, легализуются, приобретают официальную крышу, ну а дальше «природа» берет свое. Единственно эффективный способ отучить их от вредных привычек - занять на восстановительных работах, в сельском хозяйстве, где угодно, только не в местных силовых структурах, мало приспособленных для интеграции вчерашних басаевцев в мирную жизнь. Нужен продуманный план возвращения их в сегодняшнюю Чечню, в новый социум, если таковой здесь уже возник или, по крайней мере, начал формироваться.

Важно и вот что. Предоставят ли бывшим боевикам право избираться в чеченский парламент? Будут ли они привлечены к работе над проектом договора о разграничении полномочий между Чечней и федеральным центром? Наконец самое главное: должны ли они в знак добровольной капитуляции отказаться и от своих политических взглядов?

Если сепаратистские идеи и их глашатаи не получат в Чечне парламентской трибуны, а будут, как прежде, загоняться в горы и леса, здешняя оппозиция (а это не только отпетые головорезы), едва успев разоружиться, вновь превратится в вооруженную.

И последнее соображение. Обнаружив готовность к прощению всех участников боевых действий в Чечне, власть тем самым косвенно признала, что начиная с 1994-го там происходило нечто, напоминающее гражданскую войну. Ведь взаимное отпущение грехов, когда простить - значит понять, возможно только между своими.

Валерий Выжутович - обозреватель «Российской газеты», ведущий программы «Газетный дождь» канала ТВЦ

Версия для печати