30.11.2006 | Валерий Выжутович

Казаки-законники

Происшедшее днями нападение охранников рынка «Лужники» на генерала миграционной службы - случай, деликатно говоря, нетривиальный. Хотя и любой проверяющий (независимо от его чина), явившись на рынок в поисках продавцов-нелегалов, вряд ли может рассчитывать на радушный прием. Стычки будут. Они неизбежны. А происшествие на рынке «Лужники» только укрепит руководство ФМС в недавно высказанном желании обзавестись собственным силовым подразделением.

Нужна ли нам миграционная полиция? Об этом как минимум можно поспорить. Аргументы противников такой структуры, в общем, лежат на поверхности. Ну самое очевидное: опять пойдут поборы. Причем они станут двойными. За отсутствие регистрации придется «давать» уже не только милиционерам. Да и вряд ли облавы на рынках так уж будут благоприятствовать малому бизнесу коренных рязанцев, вологжан, туляков. Чиновник, облагающий данью торговую точку, не допускает этнической разносортицы – берет, невзирая на лица, будь то «лица кавказской национальности» или братья-славяне. Но намерение власти навести порядок на рынках (а это дело нужное, хотя и непростое, одними лишь силовыми мерами тут не обойдешься) рядовые российские граждане, судя по опросам, поняли слишком однозначно. Кто-то уже простодушно уверовал, что после зачистки торговых рядов все там разом подешевеет. Как только покончим с нашествием кавказцев и азиатов, диктующих свои цены, так заживем будь здоров! Что 120 руб. за кило помидоров в начале декабря - это не много и не мало, а всего лишь баланс между сезонным спросом и предложением, большинству объяснять бесполезно. Как трудно и втолковать, что перекупщики, назначающие такую цену, не паразиты на теле отечественного производителя, а совершенно необходимое звено в системе разделения труда. Ставропольский мужик помидорами со своей грядки в Хабаровск торговать не поедет - на одних лишь транспортных расходах разориться можно.

Но пока в Москве еще думают, нужна ли миграционная полиция и как соблюсти у прилавка интересы коренного населения, не провоцируя при этом ксенофобию, в провинции кое-где уже начали формировать силовые отряды и собирать их в поход. К примеру, в Волгоградской области за нелегальных мигрантов возьмутся казачьи дружины. Принято решение создать в каждом селе особые группы казаков, наделив их правом совершать «регулярные поквартирные и подворовые обходы для проверки соблюдения паспортного режима», выявлять «места концентрации антиообщественных элементов».

Ну что ж, с тех пор как новая Россия вывела казачьих коней из, казалось, уже вечного исторического загона, лихие хлопцы, оседлавшие их, проскакали немало верст. Самостийные походы в Приднестровье и на Северный Кавказ… Несанкционированная подмога братьям-сербам… Наведение нагайками порядка на рынках Кубани и Ставрополья… Казачья вольница отчасти знавала узду президентских указов. Ими регламентировалось предоставленное новоявленным есаулам и ротмистрам право проходить воинскую службу в казачьих частях и подразделениях. Ими дозволялось формировать добровольные военизированные подразделения для патриотического воспитания молодежи. И только ими регулировалось участие казаков в ликвидации чрезвычайных ситуаций, обеспечении правопорядка.

В конце концов был принят закон «О государственной службе российского казачества». Но наряду с ним тут и там торжествует закон станичный. Это закон с нагайкой за голенищем. В городе Анапе я сам однажды едва не стал свидетелем, как на главной площади, средь бела дня, при всем честном народе с какого-то шалопая казаки сняли штаны и крепко отстегали. Об этой практике мне охотно и много рассказывали в кубанских станицах. Тон в рассказах был одобрительный. Возрождается казачество! Но, пытался я сеять разумное, публичные порки на площадях, что бы там ни было, даже за дело - дикость, беззаконие. Нет, возражали станичники, это нормально и совершенно необходимо в целях воспитания. А идеологи нового казачества подводили базу: если милиция не умеет навести порядок, мы наведем его сами. Где пасует государство, там власть в свои руки берут казаки. Это власть наставляющего православия над заблудшими душами. Власть просветляющей патриотической идеи над сумеречными умами. Власть казачьего устава над казаком. Власть старшего над младшим, мужа - над женой. Власть вековых устоев и обычаев над распорядком сегодняшней жизни.

Это все я к тому, что казаки давно заступили на госслужбу в хуторском и станичном ее понимании. Они охраняют порядок. Осуществляют правосудие. Формируют идеологию. Словом, делают то, что положено органам власти с их чиновничьим аппаратом. Этими полномочиями - по сути, государственными - они сперва сами себя наделили. А затем в официальном порядке им было дозволено служить в казачьих соединениях и воинских частях, в ФСБ, внутренних войсках МВД, пограничных подразделениях и правоохранительных органах. Они получили вожделенное современным казачеством право на ношение оружия. Только попытки протащить в закон сословные привилегии, которыми испокон якобы пользовалось казачество, не удались.

В остальном же - какие проблемы? Кто станет возражать против участия казаков в «военно-патриотическом воспитании призывников»? Или отказывать им в праве охранять общественный порядок? Проблемы появляются позже. Когда буква закона вступает в конфликт с духом казачества. Вот именно поэтому волгоградское начинание представляется рискованным. Во что воплотится «приоритет прав и свобод человека и гражданина, обязательность их признания, соблюдения и защиты» - а это один из основных принципов осуществления казачеством государственной службы, - когда дойдет до участия атаманов в рейдах по рынкам, где торгуют приезжие? Что могут натворить вахмистры и хорунжии, мобилизованные на охрану миграционного законодательства, не надо долго объяснять, они и сами об этом догадываются. Сказал же начальник главного штаба Союза казачьих войск России и зарубежья Валерий Камшилов: «Главное - чтобы казачество не стало жандармом в борьбе против народа».Не стать казачеству жандармом, разгоняющим смуглолицых торговцев арбузами, - легко ли в обществе, значительная часть которого с энтузиазмом откликается на лозунг «Россия - для русских!»? Легко ли это вообще при нашей-то исторической традиции? Ведь биографии войска казачьего - и участие в черносотенных погромах, и подавление народных бунтов. Хотя кому-то близок взгляд знаменитого русского монархиста Бориса Савинкова: «Усмиритель»-казак стал воплощением русского национального духа, любви к Отечеству, готовности пожертвовать для него жизнью. И не только национального духа. Вольный казак воплотил в себе и дух «третьей» России - дух демократии, свободы, равенства и братства».

Если призывая казака на борьбу с нелегальной миграцией, волгоградские власти видят в нем прежде всего «усмирителя», то они могут просчитаться. Поставить казачьи заслоны на пути инородцев к базарному прилавку, послать хлопцев с нагайками на проверку паспортов у приезжих - дело нехитрое. Но потом дать отбой будет трудно. Казаки строптивы. В лихом порыве не знают удержу. Ограничений в праве «наводить порядок» и понимать его по-своему не терпят. Большевики сперва тоже взнуздали казачество, но когда оно стало взбрыкивать, пустили его в распыл. Историк казачества Александр Козлов отмечает: «Казаков всегда пытались использовать как разменную монету в большой политической игре. Люди при власти хотели превратить их в охранительную силу, в опору системы. Но выходило так, что призванные служить опорой системе казаки в конце концов становились ее разрушителями».

К предостережениям, продиктованным историческим опытом, стоит прислушиваться.

Валерий Выжутович - ведущий программы "Газетный дождь" канала ТВЦ, политический обозреватель "Российской газеты"

Версия для печати