21.12.2006 | Сергей Маркедонов

Мегаломания Саакашвили

"Мы не сидим, сложа руки, ожидая, как будут развиваться события. Грузия стала беспрецедентно важной страной, она задала моду на всем постсоветском пространстве и создает вокруг себя совершенно новые международные реалии". Процитированный выше отрывок - фрагмент одного из выступлений Михаила Саакашвили, которыми был предельно насыщен весь 2006 год. Он как нельзя лучше отражает тот политический мессианизм, который культивирует в своем окружении и в стране в целом третий президент Грузии. 21 декабря 2006 грузинский лидер отмечает свой день 39-ый день рождения.

Почти три года назад, 4 января 2004 года началось триумфальное вхождение Саакашвили в политику. Тогда он фактически выиграл не выборы, а референдум о доверии самому себе. Уверенность Михаила Саакашвили в своей правоте не может не подкупать даже его противников. Можно сколько угодно обвинять президента Грузии в популизме и потакании темным инстинктам толпы (и по большей части справедливо), но отказать Саакашвили в целеустремленности, четком понимании целей и умении правильно формулировать политическую повестку дня нельзя. На постсоветском пространстве немногие лидеры так же, как "Миша", умеют выстраивать стратегию с учетом интересов и особенностей своих государств. Саакашвили — истовый империалист. Только служит он не "Третьему Риму" и не Вашингтону, а собственной империи.

Задолго до распада СССР академик Андрей Сахаров назвал "малой империей" Грузию. Слова всемирно известного правозащитника не являются простой публицистической метафорой. Советская власть в значительной степени выполнила функцию "собирателя" Грузии. В состав советской Грузии были включены территории, за которые вели безуспешную борьбу политические лидеры независимого грузинского государства Демократической республики Грузия в 1918-1921 гг. В состав Грузии входили две автономные республики (Абхазская АССР и Аджарская АССР) и одна автономная область (Юго-Осетинская АО). Несмотря на малую численность населения (по сравнению с другими республиками СССР) Грузинская ССР (как федерация) имела в Палате Союза Верховного Совета СССР больше депутатских мест, чем Украина (формально унитарное образование). В Палате Союза Грузия получала 32 места как союзная республика, 16 мандатов для каждой автономной республики и 5 мандатов для автономной области. Тот факт, что СССР в течение трех десятилетий возглавлял этнический грузин И.В.Сталин (Джугашвили) также ставило Грузию на особое место в "братской семье народов". Кстати, интересная деталь. У товарища Джугашвили и господина Саакашвили день рождения отмечается в один день – 21 декабря. Именно в сталинский период в Абхазии с наибольшей интенсивностью проводилась политика "грузинизации". Именно при Сталине "малая империя" получила территориальное приращение за счет земель "репрессированных народов" Северного Кавказа. Сегодняшний Карачаевск не просто входил в состав Грузии, но назывался в 1943-1957 гг. по-грузински Клухори. Таким образом, под водительством "лучшего друга всех физкультурников" юрисдикция Грузии распространялась по обе стороны Кавказского хребта.

По справедливому замечанию историка Юрия Анчабадзе, в постсоветской Грузии "…крайне негативное восприятие грузинским историческим сознанием советского тоталитаризма сочетается с лояльным отношением к одному из его главных творцов". И это лишь кажущееся противоречие. Со смертью "вождя всех народов" Грузия утратила свой статус "старшей из младших сестер". Это касается и территорий, возвращенных реабилитированным северокавказским народам, и снижения градуса грузинизации по отношению к этносам, проживающим внутри самой Грузии. Неслучайно поэтому первым антикремлевским выступлением в советской Грузии стала массовая акция протеста в Тбилиси в 1956 г. против развенчания "культа личности и его последствий". Демифологизация Сталина была вызовом "малой империи" и стала точкой отсчета в формировании антисоветского националистического движения, в пантеоне которого место Сталина вскоре заняли другие боги и герои. Вместе с тем нельзя не увидеть того факта, что грузинское националистическое движение в 1970-е гг. фактически вошло в альянс с республиканской партноменклатурой. Цели и задачи грузинских диссидентов-националистов и республиканского комитета Компартии объективно совпали. И те, и другие выступали за сохранение территориальной целостности Грузии в границах Грузинской ССР и обеспечение грузинского политического и социально-экономического доминирования в автономных образованиях в составе Грузии. Однако и диссиденты-националисты, и республиканские партаппаратчики, стремясь к повышению статуса Грузии, упускали из виду тот очевидный факт, что единство и целостность республики — не результат борьбы национальной элиты, не следствие "грузинского Риссорджименто", а добрая воля кремлевских властителей. Без этой воли и силового потенциала советской империи "малая империя" сгорела в огне грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов начала 1990-х годов.

В ходе и после распада Союза ССР грузинский политический класс не смог осознать простой истины: существование Грузии в границах Грузинской ССР невозможно при сохранении старой методологии управления — менеджмента "малой империи". "Грузию для грузин" как принцип могли в ограниченных рамках допускать в советское время. В этом случае недовольство абхазов, осетин или тех же грузин, перегибающих по части этнонационализма, мог купировать союзный центр. В условиях же независимого государства проблемы нациестроительства стали эксклюзивной компетенцией Тбилиси. Первым в Грузии, кто понял (скорее, начал осознавать) это, стал Михаил Саакашвили. Конечно, его взгляды не стали сложившейся системой. Это скорее прозрение самоучки. Президент Грузии начинал с высказываний, напоминающих лучшие перлы Звиада Гамсахурдиа. Но постепенно в его словарь вошли такие знаковые словосочетания, как "гражданская нация", "общегосударственный патриотизм", "Грузия — родина для всех ее граждан". Саакашвили понял, что "малую империю" на апелляциях исключительно к грузинскому этнонационализму не построишь. Поэтому в его выступлениях ставятся задачи интеграции таких проблемных районов как Джавахети (армянонаселенный район) и Квемо Картли (азербайджаноязычный). Отсюда и его призывы к руководству Южной Осетии и Абхазии найти формулы урегулирования двух конфликтов, поставивших крест на "малой" грузинской империи. "Мы найдем консенсус с абхазами, наша сила в многонациональности", — заявил глава Грузии.

Однако "миротворческая" риторика Саакашвили является всего лишь одной стороной его политического курса. Сами же инициативы "замирения" непризнанных республик выглядят не слишком реалистично. Чего стоит идея возвращения Абхазии посредством возвращения грузинских беженцев не только в Гальский район, но в Сухуми, Гагру или Леселидзе. Никакой конкретики не содержит и предложение предоставить Южной Осетии более высокую степень автономии по сравнению с Северной Осетией в составе РФ. И «миротворчество» Саакашвили неизменно дополняется милитаристсткими призывами.

Президент Грузии вовсе не прочь прибегнуть к силовым способам воздействия на строптивых оппонентов. Это показали и события в Южной Осетии летом 2004 года и в Кодорском ущелье летом нынешнего года, и призывы грузинского лидера топить суда, заходящие в акваторию непризнанной Абхазии два года назад. По словам депутатов Парламента Абхазии и чиновников правительства непризнанного государства, "морскую программу" Саакашвили следует рассматривать всерьез. С самого начала президентства лидера "революции роз" грузинские ВМФ стали регулярно прощупывать абхазскую береговую охрану. В самом же Тбилиси с начала 2005 года активно рекламировалась новая спецслужба по Абхазии, призванная бороться с "агрессивным сепаратизмом".

Саакашвили просто вовремя сообразил, что в роли ЦК КПСС для сегодняшней Грузии может выступить только Вашингтон. А потому быстро освоил принятый в Госдепартаменте политический язык. США не готовы сегодня повторять югославские опыты на Южном Кавказе. После кавалерийской атаки Тбилиси на Южную Осетию грузинскому лидеру четко дали понять — Вашингтон будет поддерживать "розового революционера" до первой крови. Любое силовое решение осетинской или абхазской проблемы не будет иметь никакого иного результата. Особенно это касается Абхазии. У Тбилиси за период, начиная с 1992 года, так и не появились в Сухуми свои "кадыровы- гантамировы". Политические оппоненты "хаджимбисты" и "багапшисты" едины в своем неприятии идеи "общего государства" с Грузией.

Сегодня поддержку Вашингтонского ЦК можно получить за миротворческую риторику. Так получайте ее по полной программе! Главное — заработать авторитет миротворца, занять нишу демократа. Тогда можно получить поддержку и на блокирование "отдельных эксцессов", исходящих от "воинственных сепаратистов". Но в то же время идет прощупывание силовых ресурсов "потенциального противника". Президент Грузии усвоил одну очень правильную мысль — необходимо постоянно выступать в роли ньюсмейкера по интересующим Грузию проблемам. Не важно, что при этом делается — военная демонстрация или призыв "творить добро другим во благо". Главное, чтобы все поняли, что Абхазия и Южная Осетия — это составные части Грузии. На фоне невнятных и непоследовательных действий российского МИДа, извиняющихся интонаций российских дипломатов президент Грузии выглядит законным обладателем отнятого у него территориального имущества.

С приходом к власти Саакашвили в Грузии изменился политический стиль. Если при Шеварднадзе непризнанные республики, хотя и считались формально состоящими в составе Грузии, рассматривались как окончательно отрезанные ломти, то начиная с 2004 года Тбилиси ведет себя так, как будто никаких территориальных потерь и не было, а проблемы Абхазии и Южной Осетии — не более, чем вопросы определения их статуса в составе Грузии. Даже символы былых поражений и унижений грузинские лидеры по мере сил пытаются "купировать". Долгие годы печальным символом абхазского провала в Тбилиси была гостиница "Иверия", заселенная беженцами из непризнанной республики. Сегодня обитатели "Иверии" расселены. Всякий раз, когда лидеры Абхазии и Южной Осетии делают какие-то реверансы в сторону России, следуют заявления и опровержения грузинских официальных лиц. То же самое происходит и по поводу любой мало-мальски значимой российской декларации.

Иногда происходят парадоксальные вещи. В марте 2005 года экс- госминистр Грузии по урегулированию конфликтов Георгий Хаиндрава заявил, что лидеры непризнанных государств (Приднестровье, Карабах, Южная Осетия) для проведения своего саммита в Сухуми должны получить разрешение руководства Грузии, поскольку подобное мероприятие будет проводиться на грузинской территории. Но, как бы парадоксально ни звучали предложения Хаиндравы, они вполне логичны и укладываются в общий контекст политической игры Саакашвили — утвердить в массовом сознании (даже у населения непризнанных республик) мысль о неотвратимости возрождения "малой империи" и неотчуждаемости территорий Грузии. Ради этой цели Саакашвили использует ресурс Вашингтона и теоретически готов использовать ресурс Кремля Президент Грузии вовсе не русофоб и не "наймит" мирового империализма, каким его иной раз рисуют в Москве. Он — защитник "малой империи". Ради этой цели он готов к любым союзам и любым покровителям. Саакашвили — "империалист" более тонкий, чем Гамсахурдиа и более современный и образованный, чем Шеварднадзе. У него есть цель, под которую выстраивается стратегия. Не всегда понятная и приятная Кремлю, а по многим пунктам противоречащая российским интересам на Кавказе. Однако сегодня в Тбилиси есть кавказская политика, тогда как в Москве есть лишь запоздалые реакции и не всегда адекватные реакции на поступающие "вызовы".

Oпасность для Саакашвили сегодня исходит не из Москвы. Президент Грузии и его соратники переоценивают внешний фактор. Но в Тбилиси есть проблемы, которые ни РФ, ни США, ни Евросоюзу не разрешить. Грузинскому руководству потребуются нестандартные ходы и нетривиальные политические и управленческие решения. Это должны быть поистине революционные меры в области идеологии. Меры, способные существенно изменить облик политической культуры Грузии. Любые попытки силой "собрать" Грузию и "объединить" грузинский народ на основе этномобилизующей защитной модели не могут увенчаться успехом. Они не могут увенчаться успехом в принципе. Как ни трудно будет это признать, но концепция "одно государство — одна нация" (этнически понимаемая) в сегодняшней Грузии нереальна. У нее нет для этого ресурсов, ни правовых, ни силовых. Разве что интеллигентская этнонационалистическая экзальтация. Наверное, для доказательства политической зрелости новым лидерам Грузии было бы важно излечиться от утопий этнического мессианства и более адекватно увидеть и оценить ту роль, которую играет грузинское независимое государство на Кавказе и в мире.

По громкому и трескучему заявлению Саакашвили, процитированному в самом начале этой заметки, легко сделать вывод, что глава грузинского государства в какой-то мере осознает наличие этих объективных факторов. Ибо если президент страны возводит мегаломанию в ранг государственной политики, объяснение этому стоит искать не только и не столько в личных качествах президента. Чрезмерное бахвальство обнажает немалую драму государственного деятеля: надо действовать как-то иначе, но как? Проблема в том, что никакой другой риторики своему отравленному имперским реваншизмом этносу Саакашвили предложить сегодня не в состоянии: именно на этой риторике держится его власть. И в этом главная проблема нынешнего именинника.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати