22.12.2006 | Максим Дианов

Экономика без идеологии: опыт США

В современных дискуссиях на экономические темы большую роль играет идеологический фактор. Внимательное изучение исторического опыта заменяется рассуждениями, основанными на тенденциях сегодняшнего момента и на симпатиях или антипатиях их авторов в сфере идеологии. Так, среди российских экспертов, идентифицирующих себя с либеральным мировоззрением, слово «кейнсианство» воспринимается если не резко негативно, то явно прохладно – несмотря на то, что с ним связан ценный исторический опыт, актуальный и для современной России.

Действительно, кейнсианская модель, проанализированная в статье Андрея Бунича, опубликованной на сайте «Политком.Ру», доказала свою жизнеспособность в период Великой депрессии в США, которую не удалось преодолеть стандартными для того времени ортодоксально-либеральными методами. В то время экономический либерализм был полностью дискредитирован, в том числе и в общественном мнении. Американцы невесело шутили по поводу предвыборного обещания президента-либерала Герберта Гувера, что средняя американская семья будет иметь отдельный дом и автомобиль. Они говорили, что президент своеобразно выполнил свое обещание – ведь многим пришлось жить в старых автомобилях, так как ни дома, ни новой машины у них не было. К моменту окончания президентского срока Гувера в стране насчитывалось 15 млн. безработных.

Активное вмешательство государства в экономику США при Франклине Рузвельте не нарушило рыночных принципов – неправы оказались те, кто предрекал президенту-кейнсианцу печальную судьбу Керенского, вслед за которым придет американский Ленин. Рузвельт стал серьезным лидером, способным не только выдвинуть масштабную экономическую программу («новый курс»), но и реализовать ее. В финансово-экономической сфере было введено государственное страхование депозитов, а банки разделены на инвестиционные и сберегательные. Как следствие риски вкладчиков были минимизированы, и доверие к банковской системе (оказавшееся почти на нуле в предыдущие годы; к 1932 год разорилось более 5 тысяч банков) существенно выросло.

В промышленной сфере на период выхода из кризиса отраслевые ассоциации предпринимателей побуждались к принятию кодексов честной конкуренции, которые регламентировали основные социально-экономические параметры: заработную плату, цены, объемы производства и др. Эти шаги сыграли большую роль в смягчении социальной напряженности, которая угрожала устоям американской экономики (растерянные американцы были готовы в случае неудачи «нового курса» поддержать безответственных демагогов вроде Хью Лонга – прототипа героя «Всей королевской рати»).

Обратим внимание и на опыт государственного предпринимательства, который был наработан в период «нового курса». Сразу же после прихода Рузвельта в Белый дом было создано Управление долины реки Теннеси, которое занималось строительством гидроэлектростанций, а также организовывало лесонасаждения, занималось предотвращением эрозии почв, контролировало промышленные предприятия, получавшие энергию от построенных электростанций. Целенаправленная государственная политика проявлялась и в программе общественных работ, предусматривавшей строительство автострад, аэродромов, мостов с участием безработных.

Отметим и активную социальную политику государства, которую проводила администрация Рузвельта – в ее рамках были расширены права профсоюзов, официально признаны права на заключение коллективных договоров и на забастовки. Был принят закон о социальном обеспечении, а безработные стали получать пособия. Для такой традиционно «индивидуалистической» страны, как США, все эти меры были особенно значимы.

При этом «новый курс» не только не противоречил демократическим нормам, но и подразумевал их строгое соблюдение. Решительная экономическая политика в крайне сложной ситуации сопровождалась сохранением демократических институтов, уважением к Конституции США, принципу разделения властей. Когда сформированный при республиканских администрациях Верховный суд в 1935 году признал неконституционным закон о «картелизации» промышленности как ограничивавший свободу предпринимательства, Рузвельт согласился с этим решением. Впрочем, к тому времени в стране произошло оживление экономики, и экстраординарные меры стали не столь востребованы – свою задачу они выполнили. Опыт реализации в США кейнсианской модели показал, что для эффективного выхода из кризиса не обязательно прибегать к таким диктаторским методам, которые использовал в Чили недавно скончавшийся генерал Пиночет, опиравшийся на монетаристские экономические рекомендации.

Эффективная государственная промышленная политика, реализация под руководством государства (и с привлечением частного бизнеса) масштабных – и при этом экономически обоснованных – проектов, индикативное планирование на правительственном уровне, система общественных работ в депрессивных регионах – все эти «кейнсианские» меры, в той или иной степени применявшиеся в Америке 30-х годов, актуальны и для современной России. Надо только уметь прагматически оценивать успешность того или иного варианта экономической политики, следуя не идеологическому – часто ангажированному - выбору, а принципу наибольшей эффективности для страны и общества.

Максим Дианов - генеральный директор Института региональных проблем

Версия для печати