03.04.2007 | Георгий Мирский

За Иран решили взяться всерьез?

Сообщение о последней резолюции Совета Безопасности, наложившей на Иран новые санкции, может вызвать несколько вопросов. В частности, почему Иран отказался выполнить требования предшествующей резолюции, зная, что он подвергнется новым санкциям, и будет ли он так же вести себя и теперь? Будет ли Совет Безопасности неуклонно наращивать давление на Иран, и если да – до какого предела? Почему Россия ужесточила свою позицию, имеет ли это глубинные или тактические причины?

Ответ на первый вопрос – самый легкий. Иранское руководство и не собиралось выполнять требование о прекращении обогащения урана, много раз об этом предупреждало и сейчас сразу же заявило, что и не помышляет об изменении своей позиции в связи с новой резолюцией. Во-первых, все санкции, ограничивающиеся такими мерами, как замораживание счетов учреждений, связанных с ядерной программой, запрещение импорта или экспорта оружия, запрет на зарубежные поездки определенных категорий иранских чиновников и т. д., не наносят Ирану серьезного ущерба. По – настоящему тяжелым ударом могло бы быть эмбарго на экспорт иранской нефти, но это нереально, так как Россия и Китай на это не согласятся, да и из западных держав на такой серьезный шаг могли бы пойти только США. Во–вторых, на фоне той широкой пропагандистской кампании вокруг атомной проблемы, которую предприняло иранское руководство внутри страны (и на которой оно заработало очки, сплотив свой народ и превратив весь этот вопрос в фактор сохранения достоинства Ирана), поддаться давлению мировой общественности означало бы бесславно отступить и крупно проиграть в глазах иранского населения. Сразу рухнули бы все притязания Тегерана на лидерство в исламском мире; большая игра, затеянная иранскими правителями, оказалась бы проигранной.

Иран неуклонно идет по пути обогащения урана до такого уровня, который сделал бы возможным производство атомной бомбы; это не означает, что непременно надо иметь эту бомбу у себя в руках, тем более что применить ее будет негде: Америка слишком далеко, а ударить по Израилю – означает убить наряду с шестью миллионами евреев примерно такое же количество палестинских арабов. Важно достичь состояния «пятиминутной готовности», чтобы весь мир знал: осталось сделать один шаг – и бомба будет. Тогда тегеранские правители смогут с торжеством объявить своему народу, что ввиду угрозы американской агрессии Иран был вынужден обезопасить себя, а заодно становится ядерной державой, более того – великой державой. Авторитет иранской верхушки в глазах своего населения взметнется до неба, а это – главное.

Труднее ответить на второй вопрос. Ясно, что через 60 дней Совет Безопасности, раз уж он встал на путь применения санкций, не может без «потери лица» снять вопрос о принятии следующей резолюции – опять–таки, не смертельной для Ирана, но означающей очередное закручивание гаек. Проблема в том, что ООН не желает, чтобы санкции наносили ущерб иранскому населению (как это было с Ираком при Саддаме Хусейне), и поэтому они должны выглядеть как направленные не против жителей страны, а только против непокорных руководителей, а также тех лиц и учреждений, которые имеют отношение к атомному производству. Но список таких половинчатых мер вскоре будет исчерпан, и если продолжать применять все новые и новые санкции, то придется хочешь–не хочешь идти на такие меры, которые нанесут ущерб если не нефтяному хозяйству страны, то многим отраслям экономики. Например, речь может идти о торговле и инвестициях. Это уже будет серьезно: ошибочно было бы полагать, что Иран неуязвим и что если не будет эмбарго на экспорт нефти, все остальное ему нипочем. Во–первых, при отсутствии иностранной помощи в разработке нефтяных месторождений производство нефти сокращается.

Во–вторых, мощности нефтеочистительных предприятий все больше отстают от быстро растущего потребления, и уже сейчас Иран, одна из крупнейших нефтедобывающих стран мира, вынужден импортировать 40% потребляемого бензина. В- третьих, для того, чтобы поддерживать внутренние цены на привычном для иранцев низком уровне (литр бензина стоит 6 евроцентов), государство расходует примерно 20 миллиардов долларов ежегодно (это 15% стоимости всего производства страны). Непременно требуются как иностранные инвестиции, так и техническое содействие; в изоляции нефтяная промышленность Ирана, да и экономика страны в целом не сможет долго продержаться без тяжелейших последствий. Вопрос в том, пойдут ли Россия и Китай на такие шаги, которые будут означать медленное экономическое удушение Ирана. Если да, то Ирану рано или поздно придется умерить свои амбиции и дать задний ход. Конечно, это будет означать тяжелое психологическое поражение тегеранского режима, падение авторитета, но правящая клерикальная верхушка сможет это пережить, пусть и с потерями для себя: она может заявить своему народу, что добилась своего, производить бомбу Иран и не собирался, а занимался лишь мирным атомом, а теперь благодаря своей стойкости заставил весь мир уважать себя и в обмен на прекращение бесконтрольного обогащения урана получит серьезную экономическую помощь (правда, могут спросить: а почему это не было сделано раньше, ведь еще в прошлом году именно такое предложение было сделано Западом и Россией, но Тегеран его отверг; однако иранцы такой вопрос своим властям не зададут, более того – они будут счастливы от того, что удалось избежать войны ).

Это был бы оптимальный сценарий, но для этого нужно согласие Москвы и Пекина на принятие действительно жестких экономических санкций. Если такого согласия не будет и санкции будут по–прежнему несущественными, Иран продолжит осуществление программы обогащения урана, порвет отношения с МАГАТЭ и выгонит международных инспекторов. Это, видимо, и имел в виду Ахмадинежад, когда заявил несколько месяцев тому назад: «День, когда Совет Безопасности примет свою резолюцию, будет счастливым днем для Ирана». Тупик сохранится, и кризис будет приобретать все более непредсказуемые последствия.

Третий вопрос касается России и Ирана. Видимо, в руководстве России нарастало раздражение в связи с тем, как высокомерно и провокационно ведет себя тегеранская верхушка, унижая российскую дипломатию и иногда чуть ли не издеваясь над ней. И президент Путин вряд ли забыл, как на встрече в Пекине в прошлом году Ахмадинежад обещал ему пойти навстречу предложениям «пятерки», и вскоре выяснилось, что это лишь пустые слова. Такие вещи не забываются и не прощаются. А еще важнее то, что вряд ли стоит из–за Ирана подвергать риску с трудом налаженные отношения с западными державами. Наконец, перспектива появления еще одной ядерной державы – не в интересах России, хотя бы потому, что это может означать цепную реакцию «атомизации» всего региона Большого Ближнего Востока, что станет серьезной угрозой мировой безопасности.

Георгий Мирский - доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН

Версия для печати