25.07.2005 | Татьяна Становая

БЕЛОРУССИЯ: ТУПИКОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

20-21 июля Россию с двухдневным визитом посетил президент Белоруссии Александр Лукашенко. Со слов российского президента, в ходе переговоров планировалось вновь поднять вопросы об укреплении Союза России и Белоруссии, однако никаких заявлений по итогам визита принято не было. Отношения между двумя странами становятся все больше похожими на обоюдный шантаж: обе страны по-разному заинтересованы друг в друге, однако противоречий становится все больше.

Отношения России и Белоруссии после "цветных революций" на постсоветском пространстве объективно требуют большей определенности. Россия все более четко посылает Белоруссии сигналы, дающие понять, что она является для Москвы ключевым стратегическим партнером в Европе. Последнее время встречи двух президентов проходят все чаще, а обещания развивать сотрудничество звучат все громче. Только в апреле этого года Москва и Минск договорились создавать объединенную систему ПВО. На нынешних переговорах речь шла о сотрудничестве в космической отрасли. Однако все это является лишь "пряниками" для Александра Лукашенко: в конечном счете, цель Москвы - добиться более интенсивных интеграционных процессов в финансово-экономической сфере. А именно: осуществить переход на единую валюту с эмиссионным центром в Москве. Лукашенко же все эти сигналы принимает, однако продолжает исповедовать совсем иные приоритеты в двусторонних отношениях.

Сегодня происходит переформатирование возможных сценариев развития ситуации в Белоруссии, а также российско-белорусских отношений. Прежние сценарии становятся все более фантомными, им на смену приходят более радикальные варианты развития событий, которые заводят в тупик стратегические интересы России и Белоруссии. В целом же можно выделить три основных сценария развития ситуации в Белоруссии, каждый из которых соответствует интересам России, Белоруссии или Запада.

Первый сценарий - "интеграционный" - отстаивает Москва. Его суть состоит в дальнейшем развитии Союзного государства России и Белоруссии, привлечении российских инвесторов к промышленным и инфраструктурным объектам в Белоруссии, введении единой валюты. В то же время данный сценарий становится все более фантомным, а перспективы его реализации все более туманными: на данный момент уже не осталось никаких подтверждений вероятности воплощения "интеграционного" сценария. Этому есть вполне очевидные свидетельства. Лукашенко не соглашается почти по всем принципиальным для России вопросам, выдвигает слишком высокую "цену" за уступки Москве, требуя неприемлемых для нее компенсаций, поставок энергоносителей по льготным ценам, страхуясь от потери рычагов управления финансовой системой. Все это в свое время привело к газовому кризису между двумя странами, после которого вопросы введения единой валюты, строительства Союза фактически перестали быть серьезным предметом обсуждения. Было очевидно, что кроме сокращения поставок газа Россия не имеет рычагов давления на Лукашенко, но даже этот инструмент не идеален: через Белоруссию газ идет в Западную Европу, и нарушение графика поставок ведет к ухудшению отношений России с западными потребителями. Президент Белоруссии понимает ограниченность экономических рычагов давления на него со стороны Москвы.

Существует точка зрения, что "интеграционный" сценарий связан со стремлением Кремля обойти конституционный запрет избрания президента России на третий срок. Подразумевается, что Владимир Путин мог бы занять пост президента Союзного государства с достаточно широкими полномочиями. Однако такой сценарий сейчас выглядит маловероятно. Это связано как с возможными осложнениями со стороны Запада и белорусской оппозиции, которые заявят о попытке фактической "аннексии" Белоруссии, так и с тем, что альтернативный "запасной вариант" (на случай неудачи основного варианта - преемничества) - внесение поправки в Конституцию России о возможности третьего срока - выглядит куда проще реализуемым.

В то же время "цветные революции" дали повод России форсировать "дружбу" с Белоруссией: фактически перед Лукашенко ставится выбор - либо он соглашается на протекторат России, либо он остается один на один с Западом. Иными словами, Москва пытается "продать" Лукашенко свою роль гаранта его режима и адвоката перед Западом. Неслучайно в мае министр иностранных дел России Сергей Лавров призвал Совет Европы отказаться от политики изоляции Лукашенко. Действительно, ставки в геополитической борьбе за Белоруссию резко выросли. США и Западная Европа открыто говорят о том, что в Белоруссии будет готовиться "революция", Конгресс США выделяет средства на вещание своих СМИ на территорию страны, Прибалтика используется как "плацдарм" для белорусской оппозиции. Россия опасается, что в результате такого внешнего давления на Белоруссию при всех рисках ее международной изоляции действующий режим действительно окажется под угрозой свержения, что приведет к неконтролируемым для Москвы последствиям и переходу территории Белоруссии в сферу влияния Запада.

Все эти риски понимает и сам Лукашенко, который вынужден демонстративно показывать важность "дружбы" между двумя странами, однако, не спеша идти на конкретные шаги по интеграции.

В то же время и Россия ведет двойную игру. С одной стороны, Лукашенко идут навстречу в вопросах экономического, военного сотрудничества, Москва также "защищает" Лукашенко на европейских площадках. С другой стороны, Москва через близких к Кремлю спикеров дает понять Лукашенко, что в России нет однозначного отношения к его режиму. Подтверждением такой тактики стала целая цепочка событий и заявлений последнего времени. Так, в конце июня под патронажем уполномоченного по правам человека при президенте РФ Владимира Лукина была создана общественная российско-белорусская правозащитная комиссия, которая будет следить за соблюдением прав россиян в Белоруссии. Неслучайным выглядит и недавний диалог президента России с журналистом газеты "Комсомольская правда" (встреча прошла в честь юбилея газеты). Тогда Владимир Путин, отвечая на реплику журналиста о том, что Лукашенко "хоть и сукин сын, но все-таки наш сукин сын", заявил, что так выражаться в отношении "главы дружественного нам государства" недопустимо. "Нет, вы не правы. Это Рейган в свое время так назвал диктатора Пиночета", - заявил Путин, не выказав при этом, однако, никаких особых эмоций.

Похожий диалог произошел между президентом и политологом Сергеем Карагановым на заседании Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. В ответ на выступление Караганова, который сказал, что в Белоруссии "уже сажают за колоски", а также о том, что на белорусской территории прекращено вещание радиостанции "Маяк" и "Радио России", Владимир Путин отметил, что президент Белоруссии прибывает с визитом, и "у меня будет возможность поговорить с Александром Григорьевичем на все эти темы". Отвечая на высказывания Караганова о том, что МИД РФ не проводит работу с российскими гражданами, находящимися в зарубежных тюрьмах, Путин ответил, что "если есть в местах лишения свободы российские граждане, то МИД должен соответствующим образом выстраивать свою работу". Тем самым, в обоих случаях (и в "Комсомолке", и на Совете) очевидно санкционированные критические реплики в адрес Лукашенко создали неоднозначный фон отношения к лидеру Белоруссии в России.

Показательным решением в отношении Белоруссии является и направление послом "ссыльного" бывшего губернатора Саратовской области Дмитрия Аяцкова. Минск был вынужден согласиться с этим шагом, однако все это свидетельствует о степени "уважения" российской власти к стране и режиму.

Такая двойственная игра не случайна: Москва дает понять Лукашкино, что ему придется вести более конструктивную политику в отношении своей оппозиции. В противном случае роль "адвоката" России будет играть сложнее. Одновременно все это сигнализирует и Западу о неоднозначности восприятия и оценки режима Лукашенко.

По итогам переговоров в Москве президенты России и Белоруссии не приняли никаких решений относительно Союзного государства, что также говорит о многом. Лукашенко не готов принимать "интеграционный" сценарий, настаивая на своем варианте развития российско-белорусских отношений.

Отсюда вырисовывается второй сценарий, который отстаивает президент Белоруссии. В его интересах - развитие отношений по формуле "вместе, но отдельно". И Россия пока вынуждена действовать в контексте именно этого сценария. Смысл формулы Лукашенко состоит в том, что обе страны сохраняют дружеские стратегические отношения и максимально используют принципы взаимопомощи, однако суверенитет и автономность режимов должны сохраняться на нынешнем уровне. Иными словами, Россия должна оставаться "крышей" Белоруссии на мировой арене, но претендовать на политические или экономические дивиденды не имеет права. Получается, что "интеграционный сценарий" не устраивает Лукашенко, а сценарий "вместе, но отдельно" - Россию. Отношения, тем самым, скатываются в плоскость постоянного обоюдного шантажа: Россия намекает на проблемы с правами человека в Белоруссии и нарушения свобод, а Белоруссия время от времени критикует Россию за вмешательство во внутренние дела и происки "олигархов", желающих "захватить" ее экономику.

Судя по всему, у президента Белоруссии есть основания, по которым он не желает рассматривать "интеграционный" сценарий как единственную альтернативу. Лукашенко вынужден сохранять две своих идентичности: во-первых, как лидер независимой страны, государственник, отстаивающий национальные интересы белорусов. Во-вторых, как сторонник межславянской дружбы и особых, теплых отношений с Россией. Тем самым, получается, что слишком тесная интеграция с Россией может повлечь утерю первой составляющей идентичности, а конфликт с Россией - вторую. При этом во втором случае Лукашенко также потеряет и значимые для него экономические и политические ресурсы. Президент Белоруссии уже нашел некий баланс между двумя этими идентичностями и крайне заинтересован в его сохранении. Однако у этого баланса есть ограничители: слишком близкие границы планирования (трудно спрогнозировать развитие его режима на долгосрочную перспективу), а также чрезмерная уверенность Лукашенко в своей способности удерживать оппозицию под контролем.

Неспособность двух стран найти приемлемую формулу отношения создает больше условий для третьего, невыгодного обеим сторонам сценария - "украинского". Иными словами, для "цветной" или, точнее, "васильковой революции". Именно этого с момента революций на постсоветском пространстве добиваются на Западе. В то же время фактор Запада здесь имеет лишь косвенное значение: гораздо важнее, что элита Белоруссии уже не апеллирует к России в надежде оказать давление на Лукашенко, а все больше смотрит на Запад. В следующем году в Белоруссии должны состояться президентские выборы, которые могут стать переломными: США и Западная Европа не признают их легитимность, что дает повод оппозиции, которая в своей массе является прозападной, рассчитывать на свержение режима Лукашенко.

Вероятность такого развития событий заставляет Россию искать возможные пути для маневра. Так, в СМИ полагают, что в случае расшатывания действующей власти, Россия может пойти на договоренность с Западом и попробовать провести на пост президента приемлемого для Москвы, согласованного с Западом преемника Лукашенко (среди правящей элиты найти преемника сейчас уже практически невозможно из-за авторитарности системы управления). Однако шансы реализации этого сценария фактически равны нулю: для него есть достаточно жестких ограничителей.

Во-первых, Лукашенко не является "клиентом" Москвы. Уговорить его уйти в отставку в обмен на некие гарантии представляется невозможным не только потому, что здесь влияние на президента Лукашенко недостаточно, но и по причине невозможности дать ему какие-либо гарантии, с учетом отношения к нему со стороны Запада.

Во-вторых, подобрать приемлемую для России кандидатуру преемника также представляется маловероятным. После эйфории "цветных революций" Запад уже гораздо в меньшей степени нуждается в "политических услугах" России. Такой сценарий еще рассматривался Москвой в 2001 году, однако сейчас он уже не актуален. Среди оппозиции практически нет пророссийски настроенных лидеров, а те фигуры, которые готовы обеспечивать геополитическую лояльность Москве, не способны получить поддержку Запада. Сам Запад также в случае расшатывания режима Лукашенко не будет заинтересован в компромиссах с Москвой.

В-третьих, есть здесь и российская составляющая проблемы: внутри правящей российской элиты очень трудно достичь консенсуса на предмет преемника как по причине слабости влияния России на белорусские процессы, так и по причине наличия сильных внутренних противоречий. Показательно, что в Украине во время президентской кампания представители партии "Родина", известные своими связями с силовой частью администрации президента, были замечены на Майдане Незалежности в кругу оппозиции, в то время как официальная Москва активно поддерживала кандидатуру Виктора Януковича.

Наконец, попытки поиска альтернативы Лукашенко будут играть на ослабление его режима, и как следствие благоприятствование прозападной оппозиции. Стоит также отметить, что любая оппозиция, которая может прийти к власти в Белоруссии, будет в большей степени поддаваться влиянию географического окружения, настроенного с геополитической точки зрения антироссийски: Польша, Прибалтика и Украина. Поэтому любая ставка на иного, чем Лукашенко, кандидата по сценарию "белорусского Бакиева" будет оборачиваться против Москвы. Россия так или иначе вынуждена будет поддерживать Лукашенко. Именно так произошло в Украине, когда Россия была вынуждена поддерживать преемника Леонида Кучмы, не имея возможности предложить Кучме альтернативную кандидатуру.

В рамках "украинского сценария" в СМИ обсуждалась также возможность его трансформации в молдавский. Речь идет о переориентации Лукашенко на Запад по примеру президента Молдавии Владимира Воронина. Однако предпосылок для этого сценария нет: Лукашенко является гораздо более одиозной фигурой для Запада, чем Воронин, выступая символом авторитарных постсоветских режимов. Кроме того, Лукашенко не готов играть по правилам западной демократии, как это сделал глава Молдавии, создав условия для реальной политической конкуренции. Для того чтобы пойти по пути Воронина, Лукашенко придется резко ослабить свой режим, дав оппозиции возможность участвовать в политическом процессе. Судя по тому, что власть в стране становится все более авторитарной, такое развитие событие уже исключено.

Сейчас Белоруссия хочет сохранить статус-кво в отношениях с Россией, что не устраивает ни Россию, ни Запад, который делает ставку на "революцию". В итоге Белоруссия будет вынуждена идти либо "дорогой к России", что возможно только при нынешнем президенте, либо идти "дорогой" "революции" на Запад, что невозможно без смены лидера.

Версия для печати