24.05.2007 | Юрий Рубинский

Внешнеполитические приоритеты правительства Саркози – Фийона

Одной из особенностей кампании перед президентскими выборами во Франции 22 апреля и 6 мая 2007 г. являлось сосредоточение дискуссий между основными кандидатами на сугубо внутренних, прежде всего, социально-экономических вопросах. Международные проблемы затрагивались ими лишь эпизодически и вскользь, как бы по обязанности. Это объяснялось, скорее всего, не отсутствием интереса к ним избирателей, а нежеланием заранее связывать себе руки в случае победы в условиях, когда свобода манёвра французской дипломатии в Европе и в мире довольно ограничена.

Зато уже к вечеру дня своей инаугурации – 16 мая вновь избранный президент Николя Саркози вылетел в Берлин для встречи с канцлером ФРГ Ангелой Меркель, занимающей ныне пост председателя Евросоюза.Такая поспешность вполне объяснима. Во Франции принято считать, что новое руководство страны на протяжении первых 100 дней после прихода к власти имеет наибольшие возможности для проведения в жизнь основных пунктов своей программы, не рискуя негативной реакцией со стороны гражданского общества и деморализованной поражением оппозиции (т.н. «благословенный период»). Однако сейчас этот период отодвинут на месяц предстоящими 10 и 17 июня с.г. очередными выборами в нижнюю палату парламента – Национальное собрание, где новому президенту необходимо заручиться поддержкой максимально широкого правительственного большинства, ядром которого должна стать его праволиберальная партия – Союз за народное движение (СНД).

В таких условиях на первый план в повестке дня Саркози и назначенного им правительства во главе с премьер-министром Франсуа Фийоном вполне естественно выдвигаются международные дела – тем более что ситуация в мире не оставляет времени для выжидания.

Уже 6 мая в речи перед своими сторонниками, собравшимися в центре Парижа – на площади Согласия, Саркози чётко обозначил основные внешнеполитические задачи своего 5-летнего президентского мандата: 1) скорейшее преодоление кризиса европейской интеграции, зашедшей в тупик после провала на референдумах во Франции и Нидерландах проекта Конституции Евросоюза; 2) восстановление дружественных отношений Франции с США, серьёзно пострадавших в ходе войны в Ираке; 3) создание Сообщества стран Средиземноморья, расположенных как на северном, так и на южном его берегах; 4) активизация сотрудничества Франции и ЕС в целом со странами Тропической Африки.

В последующих выступлениях президент вписал эти приоритеты в две масштабные сверхзадачи – защиту прав человека и борьбу против причин потепления климата, призванные придать французской внешней политике традиционное для неё глобальное измерение.

Все аналитики обратили внимание на то, что в этом реестре «блещут своим отсутствием» новые или возрождающиеся центры силы современного всё более многополярного мира – Россия, Китай, Индия, Бразилия, именуемые «БРИК». Этот пробел не случаен. Судя по всему, президент исходил не из эмоционального отношения ко всем этим державам, а из трезвой оценки реальных возможностей Франции.Для него речь идёт о том, чтобы в первую очередь решить самые неотложные проблемы – вывести из тупика процесс евростроительства, вернув Франции утраченное ею после провала проекта Конституции морально-политическое лидерство в расширенном ЕС, наладить на этой основе более сбалансированное трансатлантическое партнёрство и смягчить главные факторы, подрывающие жизненные интересы, да и безопасность Евросоюза с юга – всё более жёсткое противостояние Запада с арабо-исламским миром с одной стороны, неудержимый приток иммигрантов из стран Африки южнее Сахары – с другой.Шансы добиться известного прогресса на этих направлениях у нового французского руководства есть. Однако на каждом из них его ждут немалые трудности.

Встреча Саркози с Меркель, которую новый французский президент с ходу начал называть по имени и на «ты», принесла поддержку привилегированным партнёром Франции и экономическим ядром ЕС – Германией французского плана принятия парламентами стран-участниц сокращённого документа, повышающего эффективность институтов Евросоюза, ставших после расширения на восток неуправляемыми.Вместе с тем немцы не скрывают настороженности в связи с заявлениями Саркози насчёт необходимости протекционистских мер, которые оградили бы единый внутренний рынок ЕС от конкуренции стран с дешёвой рабочей силой, низкими налогами и малообязывающим социальным законодательством или экологическими нормами. Занимая первое место в мире по объёму внешней торговли, Германия опасается, что ответные меры со стороны этих стран, прежде всего азиатских гигантов, отразятся на германском экспорте. Сомнительна и перспектива сохранения выгодной Франции общей сельскохозяйственной политики ЕС, издержки которой несут немцы.

Со своей стороны новые члены ЕС из числа стран Центральной и Восточной Европы без энтузиазма встретили планы Парижа по созданию Средиземноморского сообщества, способного оттянуть на себя немалую часть и без того ограниченных средств из бюджета ЕС.

Дружественные высказывания Саркози в адрес США были восприняты в Вашингтоне с нескрываемым удовлетворением: первый звонок с тёплыми поздравлениями нового хозяину Елисейского дворца последовал из Белого дома. Но теперь американцы ожидают, что за словами последуют дела – прежде всего в Афганистане. В составе дислоцированного там 37-тысячного контингента НАТО французов не более тысячи. Они сосредоточены в Кабуле, где обучают местных полицейских. США дают понять, что их место на юге страны, где идут кровопролитные бои с талибами. Между тем во время предвыборной кампании Саркози дал понять, что Франция не намерена вообще держать свои войска в Афганистане до бесконечности (это заявление было связано с судьбой похищенного экстремистами французского заложника, освобождённого после выборов во Франции).

Саркози признаёт, что в решении объявленной им сверхзадачи – борьбе с глобальным потеплением климата рассчитывать на активную поддержку США, с учётом неприятия ими Киотского протокола, не так-то просто.

Неудовольствие за Атлантикой вызвала и решительная позиция Саркози, открыто заявившего о своей враждебности принятию мусульманской Турции в ЕС. Ни для кого не секрет, что именно США при поддержке Великобритании всегда были главными спонсорами турецкой кандидатуры. Отказ в приёме Турции, делающей дальнейшие переговоры ЕС с ней беспредметными, рискует ещё боле осложнить и без того взрывоопасную внутреннюю обстановку в этой стране - ключевом союзнике США по НАТО, сыграв на руку исламистам.

Между тем сама Турция отнюдь не готова принять в качестве компенсации за отказ в равноправном членстве в ЕС туманный французский проект Средиземноморского сообщества, судьба которого упирается в решение сложнейшего комплекса проблем Ближнего Востока – иракской, иранской, но особенно палестино-израильского конфликта.

Наконец, африканская часть внешнеполитической стратегии Саркози упирается не только в ограниченность материальных средств у ЕС для помощи развитию беднейших стран мира, погрязших в нищете и кровавых племенных войнах, но и жестокую борьбу за контроль над ресурсами Чёрного континента, особенно энергетическими, между двумя титанами – США и Китаем.

Все эти объективные факторы не обещают новому французскому лидеру лёгких и эффективных успехов на внешнеполитическом поприще. Не потому ли объявленное им с явным прицелом на предстоящие парламентские выборы «открытие» правого большинства в стороны центра и даже левого лагеря при распределении портфелей в правительстве Франсуа Фийона вылилось в назначение выходцев из оппозиционной соцпартии – Бернара Кушнера и Жан-Пьера Жуйе на ключевые посты министра иностранных дел и госсекретаря при нём по европейским делам?

Первый из них, гастроэнтеролог по специальности, основатель гуманитарных неправительственных организаций «Врачи без границ» и «Врачи мира», обладает бесспорной медиатической харизмой. Но его пребывание на посту верховного комиссара ООН в Косово не принесло сколько-нибудь ощутимых позитивных результатов. Провозглашённая же Кушнером доктрина «гуманитарного вмешательства» просто провалилась перед лицом чудовищного геноцида в Руанде, а теперь и в суданском Дарфуре. Жуйе же, признанного авторитета в финансовых вопросах, ждут нелёгкие времена при обсуждении бюджета ЕС и судеб его общей сельскохозяйственной политики, не говоря уже о замене многострадальной «европейской конституции». На этом фоне попытка списать на перебежчиков из левого лагеря издержки обновлённого внешнеполитического курса были бы вполне естественными. Тем более что реальное руководство внешней политикой будет осуществлять не МИД, а сам президент при опоре на создаваемый по образцу США или России Совет национальной безопасности, секретарём которого назначен опытный дипломат, бывший дипсоветник Жискар д’Эстена и Ширака, затем посол в США Левитт.

В заключение следует отметить, что прогнозы некоторых российских комментаторов насчёт перспектив неизбежного ухудшения отношений между Парижем и Москвой выглядят, судя по всему, несколько поспешными и чересчур драматизированными. Дебюты всех предыдущих президентов Пятой республики были отмечены «притиркой», причём порой довольно болезненной, франко-российского диалога к новым реалиям (берлинский вопрос и кубинский кризис с де Голлем, Афганистан и евроракеты с Миттераном, Босния, Косово, Чечня с Шираком). Тем не менее, в конечном счёте, геополитические реалии рано или поздно брали своё.

Ю.И. Рубинский, д.и.н., руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН

Версия для печати