08.06.2007 | Николай Пахомов

В Гуантанамо торжествует закон

Усложнение международных отношений и фактическое появление глобального информационного общества, агенты которого, могущественные международные СМИ, до предела насыщают информационное пространство, - все это приводит к тому, что на первый взгляд незначительные, однако могущие иметь серьёзные последствия события оказываются почти не освещёнными. Свежий пример этому – неудачная попытка суда над двумя заключёнными специальной американской тюрьмы Гуантанамо, которая ставит под серьёзный вопрос не только придуманную в Вашингтоне методику, позволяющую судить узников этой военной базы на Кубе, но и систему международного права, регулирующую положение так называемых детей-солдат.

Первый из тех, кого пытались судить, Омар Ахмед Хадр, родился в Канаде. Но это не мешает и ему, и всей его семье быть одной самых одиозных фигур среди исламских террористов. Когда раненый и почти лишившийся одного глаза Хадр был взят на поле боя в плен американцами, ему было только пятнадцать лет. Точно известно, что в том бою от брошенной Хадром гранаты смертельную рану получил 28-летний сержант американского спецназа, отец двоих детей.

Было это в 2002 году. Отец Омара, один из приближённых бен Ладена Ахмед Саид был застрелен пакистанскими спецагентами в 2003 году, брат Омара в этой же перестрелке в Пакистане стал инвалидом, а другой брат стал известен благодаря своей горделивой фразе, охотно тиражируемой мировыми информационными агентствами: «Мы семья «Аль-Каиды».

На состоявшемся недавно заседании специальный военный суд изучал, могут ли быть рассмотрены дела Омара и йеменца Салима Ахмеда Хамдана (предполагаемого участника нападений на американские посольства в Кении и Танзании, американский эсминец «Коул» и подготовки атак 11 сентября 2001-го года) по специальной упрощённой процедуре, как нарушителей законов и обычаев войны и террористов. Однако в случае Хадра адвокаты сразу перешли в контрнаступление, уверяя, что международное право запрещает его судить, так как на момент его деятельности в качестве боевика ему было лишь 15 лет, а в этом возрасте, во-первых, нельзя полностью отвечать за свои действия, и, во-вторых, Омара следует признать жертвой войны, а американскому правительству его отпустить, оплатив восстановление физического и душевного здоровья, а также помочь ему найти своё место в жизни.Пожалуй, это как раз тот случай, когда юридические предписания плохо вяжутся со здравой логикой. Прежде всего, не очень понятно, как можно обвинять узников Гуантанамо в военных преступлениях? Если с терроризмом, как постоянно утверждает президент Буш и члены его команды, идёт война, то Омара и большинство других узников следует признать пленными – ведь убивал он в бою солдат противника. Если же узники базы террористы, то судить их надо не в специальном, а в обычном суде.

Ещё больше ситуацию запутывает возраст Омара. Дети-солдаты явление на планете достаточно распространённое, и до сих пор обходились с ними большей частью гуманно. Дэвид Крейн, главный прокурор специального трибунала по Сьерра-Леоне, где малолетних бойцов, как и во многих других африканских государствах, всегда было в изобилии, даже признался «Нью-Йорк Таймс», что не выступал с обвинениями против лиц моложе 18 лет.

На нынешнем же процессе такие обвинения всё-таки были выдвинуты. Другое дело, что трибунал судебное преследование двух обвиняемых, по крайней мере, пока приостановил. Как обычно, о происходящем на Гуантанамо сведений немного. Поэтому не понятно, какую логику имело решение трибунала. Конечно, хочется верить в то, что суд решил сохранять объективность, но вполне может быть, что такое благосклонное по отношению к пленникам решение нужно было Вашингтону лишь для того, чтобы продемонстрировать свою гуманность на первом процессе, после демонстративного проявления которой остальные дела можно будет рассматривать быстро и предельно строго.

Версия для печати