27.07.2007 | Сергей Маркедонов

Абхазия в фокусе ООН: без гнева и пристрастия

Проблемы так называемых «замороженных конфликтов» на территории постсоветского пространства снова оказались в фокусе внимания мирового сообщества. И на сей раз не в связи с косовским казусом, а как самостоятельная проблема. В понедельник 23 июля 2007 года состоялось заседания Совета безопасности ООН. В ходе заседания Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун выступил с докладом о ситуации в зоне грузино-абхазского конфликта. В известном смысле доклад Пан Ги Муна может рассматриваться как некий «момент истины» не только для ООН (хотя и для ООН также), но и для участников одного из неразрешенных этнополитических конфликтов в СНГ.

Во-первых, в связи с ситуацией в Косово вопрос о дееспособности ООН стремительно актуализируется. Сможет ли мировое сообщество быть политической, а не виртуальной реальностью? Сможет ли ООН определять некие правила игры, приемлемые для всех или же повторит печальный путь Лиги наций, уступив политической целесообразности? Однако ответы на эти вопросы не в последнюю очередь зависят и от объективности и беспристрастности ООН в рассмотрении других конфликтов в различных точках земного шара. Во-вторых, реакция на доклад Пан Ги Муна во многом показательна. Она красноречиво свидетельствует о том, кто хочет мира в регионе, а кто решает свои тактические проблемы, набирает популярность на псевдопатриотической риторике. И в-третьих, само появление доклада Генсека ООН (равно как и период его подготовки и обсуждения)- хорошее доказательство тезиса о том, что далеко не все на Западе готовы односторонне поддерживать грузинское руководство, а также отождествлять такие понятия, как «урегулирование конфликта» и «восстановление территориальной целостности» государства.

Прежде всего, следует отметить, что июльский доклад Генсека ООН был хорошо подготовлен. Сам Пан Ги Мун уже не раз обращается к грузино-абхазской проблематике, и что называется, «набил руку». В январе 2007 года он уже делал доклад по ситуации в Гальском районе (тогда было зафиксирована двусторонняя эскалация насилия в самом нестабильном районе Абхазии). В январском докладе корейский дипломат попытался «встать над схваткой», не заниматься наклеиванием ярлыков, а призвать стороны к диалогу: «Я осуждаю эти акты насилия и призываю стороны работать сообща для выявления и предания правосудию всех тех, кто несет за них ответственность. Я обращаюсь с призывом к обеим сторонам приступить к диалогу с целью предотвращения эскалации насилия на местах и вновь заявляю о готовности Миссии ООН в Грузии (МООННГ) оказать содействие в этой связи». Пан Ги Мун говорил о необходимости для конфликтующих сторон «понять друг друга». Однако сей призыв остался гласом вопиющего в пустыне. Более того, январский доклад взывал недовольство грузинского руководства, с точки зрения которого территориальная целостность Грузии важнее и диалога, и компромиссов. В любом случае практически с самого начала своей деятельности на посту Генсека ООН Пан Ги Мун взял курс на объективность в рассмотрении грузино-абхазского конфликта.

27-28 июня 2007 года в Бонне прошла встреча так называемой «Группы друзей Генерального секретаря ООН по Грузии». Эта группа с несколько экзотическим названием была учреждена в 1994 году в составе представителей Франции, Германии, России, Великобритании и США. Группа была создана для содействия переговорному процессу между грузинской и абхазской стороной. Июньское заседание Группы прошло под председательством заместителя Пан Ги Муна по миротворческим операциям Жана-Мари Гиенно. Весьма примечательно, что во встрече принимали участие, как представители Грузии, так и абхазские представители. ООН, несмотря ни на что, продолжает рассматривать Абхазию как сторону конфликта (хотя и не как государство). В заявлении, оглашенном по итогам встречи, было сказано следующее: «Причиной проведения данной встречи послужила обеспокоенность в связи с напряжением в зоне конфликта, отсутствие диалога между сторонами и необходимость продвижения ряда мер по укреплению доверия, представленных сторонам во время последней встречи в Женеве, которые впоследствии были одобрены Советом Безопасности ООН». В ходе встречи грузинская сторона подверглась жесткой критике за такие действия, как создание моложенного патриотического лагеря на границе с Абхазией (Зугдидский район). Отметим, что в 2007 году грузинское руководство планирует открытие 8 таких лагерей. Между тем далеко не все в Грузии разделяют «патриотический оптимизм» официального Тбилиси. Саломэ Зурабишвили (которую никак нельзя отнести к пророссийским политикам, и которая даже своим происхождением и карьерой связана с Франицей) отмечала, что такого рода молодежные лагеря могут стать источником политических провокаций. Заместитель Генерального Секретаря ООН по миротворческим операциям также отметил: «Диалог между сторонами по-прежнему приостановлен и выразил опасение в связи с его отсутствием; существующее недоверие и подозрения в дальнейшем усилятся, и возможность эскалации увеличится». Таким образом, Боннская встреча в июне 2007 года, во-первых, подтвердила тезис о том, что «интернационализация» грузино-абхазского урегулирования не может рассматриваться как негативный факт сам по себе. Во-вторых, она показала, что позиция Запада не является имманентно антиабхазской и прогрузинской. В-третьих, встреча «Группы друзей» в Бонне стала хорошим фоном для подготовки июльского доклада Генсека ООН на заседании Совета безопасности. Многие тезисы и идеи, озвученные на Боннской встрече, были повторены Пан Ги Муном 23 июля 2007 года. В частности, Генсек ООН обратился к проблеме организации грузинских «патриотических лагерей» на границе с зоной конфликта. «Чтобы сократить возможность возникновения инцидентов, ООН присоединяется к призыву группы друзей, обращенному к правительству Грузии, вывести этот лагерь из зоны безопасности. Культурные мероприятия должны осуществляться таким образом, чтобы не вызывать неправильные толкования, ошибочные оценки и последующее насилие», - заявил Пан Ги Мун. Некоторые политики и общественные деятели в Грузии поспешили солидаризироваться с позицией Генерального секретаря ООН. По словам представителя Республиканской партии Тинатин Хидашели, «…молодежный лагерь тоже может привести к провокациям, скажем, с абхазской стороны».

В тексте своего июльского доклада Пан Ги Мун заявил, что и Грузия, и Абхазия не оправдали надежд мирового сообщества на возобновление полномасштабного диалога. Как и в январе 2007 года, 23 июля Генсек ООН стремился к объективности: «Абхазская сторона продолжает увязывать диалог с предварительными условиями - выводом грузинских войск и правительства Абхазии в изгнании из верхней части Кодорского ущелья. Это категорически отвергается грузинской стороной». Многие грузинские эксперты отметили, что доклад Пан Ги Муна содержит много паллиативных мер, а по отношению к Тбилиси он не содержал жестких оценок. Однако официальный Тбилиси при рассмотрении июльского доклада Генсека ООН выразил гораздо больше скепсиса. Вновь назначенный президентом Грузии главный миротворец (министр по урегулированию конфликтов) Давид Бакрадзе заявил: «Данный доклад Генсека ООН - это промежуточный отчет, у которого нет официального статуса с той точки зрения, что он формально не находится в связи с резолюцией (речь идет о резолюции ООН по Абхазии - С.М.). Документ излишне сфокусирован на некоторых текущих вопросах. Мы попытаемся, чтобы в резолюции было уделено больше внимания главным вопросам, касающимся зоны конфликта, таким как безусловное возвращение беженцев, и в целом политическое урегулирование конфликта». Таким образом, Тбилиси снова пытается говорить не об укреплении взаимного доверия, поисках компромиссов, а ставить во главу угла ту проблему, которая «разморозит» конфликт. Речь идет о возвращении грузинских беженцев в Абхазию, т.е. о выполнении условия, которое во многом и спровоцировало сначала кризис в отношениях грузинской и абхазской общин бывшей Абхазской АССР, а затем и военный конфликт Сухуми и Тбилиси в 1992-1993 гг.

Возвращение беженцев на всю территорию Абхазии просто переведет стрелки конфликтной истории к началу 1990-х гг. (грузины в таком случае становятся этническим большинством, возникнет проблема собственности и банальной мести). При этом игнорируется тот факт, что порядка 60 тыс. грузин (мегрелов) уже вернулись в Гальский район Абхазии. Сегодня одной из главных проблем (в том числе для ООН) является отсутствие нормальной процедуры регистрации и учета беженцев. И именно эта проблема могла бы быть учтена и при дальнейшей работы Миссии ООН в Грузии. Следует также отметить, что Доклад Пан Ги Муна был одобрительно встречен в Абхазии. По словам главы МИДа этого де-факто государства Сергея Шамбы, «наша обеспокоенность по поводу ситуации в верхней части Кодорского ущелья была адекватно воспринята международным сообществом. И те положения, которые были изложены в докладе «Группы Друзей», появились и в докладе Генерального секретаря ООН, что нас, конечно же, радует».

Таким образом, положительные оценки Доклада Пан Ги Муна от 23 июля прозвучали по обе стороны реки Ингури (хотя у Тбилиси больше претензий, многие из которых озвучиваются не публично, а в кулуарах). В Докладе нет призывов к немедленному возвращению беженцев, нет и негативизма в отношении к российским миротворцам, нет и односторонней поддержки «молодой грузинской демократии».

Именно этот «объективистский подход» дает надежду на то, что разрешение грузино-абхазского конфликта не будет в отличие от пресловутого «казуса Косово» игрой в одни ворота. Этот же объективизм может быть использован российской дипломатией для легитимации своего миротворческого присутствия в зоне грузино-абхазского конфликта. До тех пор, пока позиция ООН по Абхазии будет «без гнева и пристрастия» Россия сможет гораздо легче апеллировать к Московским соглашениям 1994 года, как к единственному источнику легитимности в одной из кавказских «горячих точек». Таким образом, сочетание «интернационального формата» (ООН) и российской миротворческой эксклюзивности может удержать процесс мирного урегулирования от поспешной «разморозки».Сергей Маркедонов - заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати