19.09.2007 | Сергей Маркедонов

Раппани Халилов и «структуры повседневности»

17 сентября 2007 года из Дагестана пришла информация, что в ходе очередной спецоперации был уничтожен Раппани Халилов (также известный, как Раббани). Тело боевика, известного не только в Дагестане, но и далеко за пределами крупнейшей северокавказской республики, было обнаружено на развалинах дома в Кизилюртовском районе. Халилову инкриминируют организацию террористических актов в Буйнакске в 1999 году и в Каспийске в 2002 году (во время парада на День победы), а также серии нападений и диверсий (всего около 60 эпизодов). После гибели Шамиля Басаева Халилов был одним из лидеров северокавказского террористического интернационала. Т.н. президент Чеченской Республики Ичкерия (претендующий на роль лидера исламских радикалов всего региона) Доку Умаров даже назначал Халилова на почетную должность командующего Дагестанским фронтом “кавказских моджахедов”.

“Федеральной службой безопасности спланирована и осуществлена специальная операция в населенном пункте Новый Сулак Кизил-Юртовского района Республики Дагестан, в ходе которой при оказании вооруженного сопротивления уничтожен находившийся в федеральном розыске Раппани Халилов”. Эту информацию официально распространил центр общественных связей ФСБ РФ. Соратники известного полевого командира, однако, не спешат подтверждать факт гибели своего боевого товарища и объявлять его мучеником за веру (шахидом). В прочем, такая “осторожность” в оценках уже не раз проявлялась. А потому сегодня у нас нет серьезных оснований сомневаться в правдоподобности официальной версии.

Путь Раппани Халилова во многом, как бы сказали преподаватели литературы советских времен, типичен для постсоветского Северного Кавказа. Будущий “моджахед” и “амир Дагестана” родился в 1969 году в Буйнакске. Как и многие его земляки, он прошел действительную воинскую службу. Халилов служил в пограничных войсках (на границе с Монголией), а после службы женился, занялся собственным делом, открыл пекарню. До определенного времени его поведение ничем не отличалось от обычного поведения среднестатистического россиянина (даже не просто уроженца Дагестана). Интересные сведения о Халилове опубликовал известный сайт “Кавказский узел”: “по свидетельству родственников Халилова, до 1998 года он ничем не отличался от местных жителей. Раппани часто выпивал и, приходя домой, дебоширил с женой. Резкая перемена произошла с Халиловым в 1998 году, когда он увлекся исламом.

Летом 1999 года он сказал, что уезжает за товаром в Ставрополь, но объявился лишь на телеэкранах в сентябре 1999 года, когда в качестве одного из боевиков, напавших тогда на Дагестан из Чечни, стал призывать к соединению республик и отделению от России”. Сегодня трудно сказать, какие именно мотивы стали решающими при выборе Халиловым професси боевика. Увы, но в республиках Кавказа такой путь проделывают многие. Не будучи при этом изначально религиозно или политически мотивированными людьми. И в этих причинах власти (и местные, и региональные) должны самым серьезным образом разбираться. В 2005 году от “амира Дагестана” отрекся публично его собственный отец: “Ты - мой первый враг. Если поймаю, я лично тебя сожгу”. За отца это сделали российские спецслужбы…

Таким образом, на сегодня один из главных террористов, считающийся символом вооруженного сопротивления России на Кавказе, мертв. Вместе с ним были убиты у другие главари террористического интернационала на Северном Кавказе (выходец из азербайджанского города Закаталы Наби Набиев). Гибель Раппани Халилова, конечно же, символический акт. Это демонстрация победы Российского государства. Официально его гибель подается как результат блестящей работы спецслужб, сумевших настигнуть неуловимого террориста. Однако было бы верхом политического легкомыслия (если не сказать, признаком политической глупости) превратить его ликвидацию в обычную пиар-акцию. Главная проблема заключается в том, что ликвидация Халилова является символическим актом не только для высших должностных лиц РФ и руководителей спецслужб. Для многих представителей «несистемной» оппозиции в Чечне, Дагестане и на всем Северном Кавказе он был легендой, героем. И гибель Халилова для них станет не актом возмездия, и не восстановлением исторической справедливости, а примером для подражания.

Таким образом, главной задачей российской власти сегодня является не празднование победы, а серьезная работа по вовлечению жителей Кавказа в общероссийские общественные, политические процессы, формированию “новой повседневности”. По мнению американского социолога Георгия Дерлугьяна мир на Кавказ придет вместе с обывательскими структурами повседневности. По мнению же бывшего ичкерийского министра (а ныне пророссийского политика) Шамиля Бено, замирение Кавказа станет возможным после того, как частная собственность заменит этническую собственность. Но эти структуры повседневности не явятся на Кавказ по воле “стихийного рынка”. Для Кавказа либерализация предполагает (по крайней мере, на первом этапе) присутствие государства как носителя формально-юридического типа мышления. Тогда быть террористом и борцом с неверными станет не так выгодно, как сегодня участвовать в бизнесе на крови.

Принятие данного тезиса вовсе не означает, что государство отказывается от спецопераций по ликвидации боевиков. Такая ликвидация должна проводиться, а боевики должны знать о неотвратимости наказания. Вопрос заключается в другом. Всю кавказскую политику Российского государства нельзя свести к одним лишь “точечным” ликвидациям. У террористов сетевая структура, не знающая принципов властной вертикали, а потому смерть организатора теракта в Каспийске устрашит его соратников, но не сломает у них волю к сопротивлению. И эта воля будет сохраняться до тех пор, пока в Дагестане и по всему Кавказу будут процветать коррупция и кумовство, несправедливость и нерешенные земельные проблемы, этнические конфликты, и отсутствие нормального религиозного диалога. Следовательно, и бороться с террористическим интернационалом нужно как с системным явлением, ликвидируя не только “амиров” разного калибра, но и ликвидируя те социально-экономические предпосылки, которые их порождают. Важнейшей задачей и власти, и общества должно стать недопущение превращения вчерашних военнослужащих российской армии и отличников боеподготовки в открытых врагов нашей страны.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати