19.11.2007 | Татьяна Становая

Героизация Калоева

14 ноября в Россию вернулся Виталий Калоев, осужденный в Швейцарии за убийство авиадиспетчера компании Skyguide, по вине которого погибла жена и дети Калоева и освобожденный досрочно. В России происходит «героизация» Калоева, которая имеет свои значимые особенности.

Напомним, что Виталий Калоев был приговорен в Швейцарии к 8 годам лишения свободы. В июле 2002 года произошло крушение авиалайнера над Боденским озером, в результате чего погибла вся семья Виталия Калоева. Как выяснилось, катастрофа произошла по вине диспетчера швейцарской авиакомпании Петера Нильсена, который был убит Калоевым 24 февраля 2004 года возле своего дома в городе Клотен.Два года назад, когда Калоев был осужден, в России он приобрел ореол жертвы. За Калоева заступилась вся политическая элита Северной Осетии, откуда он родом, а также СМИ России. На судебные заседания приезжал даже глава республики Таймураз Мамсуров, который отстаивал версию об убийстве в состоянии аффекта. На этом фоне обвинительное решение суда вызвало массу негодования в России. Мамсуров выразил сомнения в объективности суда. В СМИ решение суда преподносилось как антироссийский шаг. Спикер Госдумы Борис Грызлов говорил, что Россия будет добиваться экстрадиции Калоева.

Освобождение Калоева произошло в преддверии визита в Россию президента Швейцарии и стало позитивным жестом в пользу двусторонних отношений. В России же публичный образ Калоева изменился. Если в 2005 году, в момент приговора, он имел имидж несправедливо осужденной жертвы, то сейчас проявляются элементы героизации Калоева. Его прибытие в Россию стало одним из самых значимых событий и было подробно освещено в СМИ. Встреча была очень теплой: в Северной Осетии его встретили многочисленными овациями, а в Москве перед ним постелили красную дорожку, а поддержка была организована движением «Наши».

Это не первая попытка героизации. Ранее это можно было наблюдать в отношении спецслужбистов, которых осудили в Катаре за убийство Зелимхана Яндарбиева. Однако это было делать сложнее, так как даже их фамилии были засекречены.

Героизация Калоева может быть признаком потребности власти в героях, которые обладали бы неким набором качеств, и которые могли бы использоваться в мобилизации общества вокруг власти. Речь не идет о предвыборной ситуации, а о поиске властью знаковых символических фигур, которые позволили бы формировать некий важный для власти набор ценностей.

Среди качеств важно отметить несколько. В образе героя должны быть элементы жертвы, мученичества. Но политическую актуальность он приобретает только в том случае, если олицетворяет противостояние российского и западного. Достаточно вспомнить, например, что пресса и политики практически никак не реагировали на задержание в Нигерии российских моряков, которые провели очень длительное время в нигерийских тюрьмах в очень тяжелых условиях, переболев малярией и другими болезнями. Попытки их жен поднять резонанс не получили поддержки. Напротив, предпринимались попытки «тихо» вести переговоры с Нигерией без афиширования подробностей ситуации.

Ситуация с Калоевым совсем иная. В данном случае он олицетворяет собой «сильную Россию», которая способна «постоять за себя». Швейцарское же правосудие – это символ Запада, который якобы мешает России «подняться». «Многие ли поняли, что, если бы таких, как Калоев, было хотя бы немного больше, отношение к России было бы совсем другим. Во всем мире», - говорилось в заявлении движения «Наши».

В то же время героизация Калоева натолкнулась на ряд ограничителей. В первую очередь, это региональные ограничители. В Северной Осетии Калоев стал «знаменем» для оппозиционного движения «Матери Беслана», которые объединяет тех, кто потеряли в бесланском теракте своих детей. Во время встречи Калоева, откровенно звучали призывы к убийству организаторов теракта и самосуду: по мнению «Матерей Беслана» боевики спокойно живут в Ингушетии. В итоге даже Мамсуров призвал не героизировать Калоева: для Северного Кавказа подобные процессы могут быть опасными. Это означает, что героизация, если и имеет место, то будет весьма локальной.

В то же время сам факт попыток власти найти героев свидетельствует о проблеме выстраивания диалога с обществом и, возможно, дефиците ценностных, идеологических ориентиров, которые могли бы консолидировать общество и власть. Поддержка Путина весьма прагматична, а попытки наполнить ее неким содержанием сталкиваются с трудностями. Достаточно сказать, что население по данным соцопросов не совсем понимает, что стоит за «планом Путина», более того, «Единая Россия», которая ведет кампанию, и не ставит задачей раскрытие этого плана. В нем главное не понятие «плана», а фигура Путина. Кроме того, героев трудно найти внутри страны. Таким образом, складывается ситуация, при которой потребность в знаковых героях есть, а подобрать их оказывается крайне трудно, что и рождает кризис формирования идеологизированной поддержки власти.

Версия для печати