21.12.2007 | Сергей Маркедонов

«Чеченский фактор» и Грузия: новые реальности и старые проблемы

18 декабря 2007 года в интервью одному из веб-изданий заместитель военного комиссара Чечни (бывший командир батальона «Запад») Саид-Магомед Какиев заявил о том, что чеченский спецназ отныне будет присутствовать в составе миротворческих контингентов российских сил, несущих службу в Абхазии и в Южной Осетии. Информация о появлении спецназа из Чечни в зонах так называемых замороженных конфликтов в Грузии появлялась и до декабря 2007 года. Между тем, российские военачальники неизбежно опровергали такого рода информацию.

По словам Какиева, «часть батальона «Запад» находится в зоне грузино-абхазского конфликта, часть проходит подготовку к выполнению миротворческой миссии, часть занята на операциях в Чечне. «Вы наверняка видели один из недавних инцидентов, когда грузинский полицейский спецназ отнял БТР у российских солдат-срочников из миротворческого контингента. Но провокаторам не повезло: наши (миротворцы из батальона «Запад») проводили в том месте патрулирование. И грузинский спецназ, и всех тех, кто пришел к нему на подмогу, они «оторвали». Тут же на месте инцидента оказался Саакашвили в окружении журналистов, спросил у нашего офицера по-чеченски: «Ты чеченец?» и завел песню: «Мы же братья, кавказцы. Это русские хотят нас стравить». Но на солдат и офицеров «Запада» это не произвело впечатления. Потому что костяк батальона составляют те, кто еще с 1994 года боролся с врагами России с оружием в руках»,- рассказал в стиле детективной истории Какиев. Естественно данная информация, претендующая на статус политической сенсации, попала в фокус внимания СМИ, была мгновенно растиражирована.

Однако почти сразу же информация Какиева была опровергнута Министерством обороны Абхазии и Командование Коллективных сил СНГ по поддержанию мира (КСПМП). По словам заместителя министра обороны Абхазии Гарри Купалбы, в вооруженных силах республики служат только граждане Республики Абхазии согласно «Закону о всеобщей воинской обязанности и воинской службе».

Он подчеркнул также, что на территории Абхазии нет никаких воинских подразделений других государств, за исключением Коллективных сил СНГ по поддержанию мира.

По словам же помощника командующего КСПМ СНГ подполковника Александра Диордиева, в составе Коллективных сил несут службу военнослужащие Северо-Кавказского военного округа и Приволжско-Уральского военного округов российского Минобороны. Напомним, что чеченский батальон «Запад» подчиняется непосредственно Генеральному Штабу российских вооруженных сил. Помощник главкома Сухопутных войск ВС РФ полковник Игорь Конашенков заявил, что «подразделений спецназа, в том числе и из чеченского батальона «Запад», ни в Абхазии, ни в Южной Осетии нет». Впрочем, по его мнению, в рядах миротворцев частей спецназа не может быть вообще, что не исключает теоретической возможности прохождения обычной службы в КСПМ представителей чеченской национальности.

Интересно и то, что грузинские военные (редчайший случай) в своих оценках фактически совпали с мнением российских и абхазских офицеров. Согласно сообщению информационного агентства «Новости-Грузия» грузинский министр обороны Давид Кезерашвили заявил, что ему ничего не известно о чеченских спецназовцах в непризнанных республиках. По словам Кезерашвили, «в любом случае Грузия готова ответить на любые провокации».

Версий информации «от Какиева» может быть несколько. Во-первых, это - информационный «вброс». Кто-то «наверху» решил накануне президентских выборов «пугнуть» строптивых грузин гипотетическим размещением чеченцев в зонах конфликтов. Для этой цели и был использован заместитель республиканского военкома. Надежда в этом случае могла быть на то, что именно с действиями чеченцев в ходе грузино-абхазской войны в Тбилиси связаны и массовые страхи, и вообще неприятные ассоциации. Таким образом, изначальная информация опровергается, но создается ощущение, что дыма без огня не бывает. И что вообще от этих русских можно ждать чего угодно, а потому лучше придержать воинственный пыл (который растет по мере приближения даты досрочных президентских выборов). Однако возможна и другая версия. Она намного хуже для российской власти. Вторая версия может означать, что Грозный стремится, как и в «ичкерийские времена» вести свою игру на Кавказе, пытается сформулировать свои приоритетные (и особые) внешнеполитические интересы. Иначе, как объяснить тот факт, что за трансляцией не вполне верной информации не последовали никакие «организационные выводы». По словам полковника Игоря Конашенкова в словах Саид-Магомеда Какиева о том, что у военнослужащих - срочников якобы отняли БТР, есть фактические неточности: «В составе миротворческих сил действуют только солдаты и сержанты контрактной службы, прошедшие специальную миротворческую подготовку». Но ведь Какиев не журналист и не эксперт, он военнослужащий российской армии, герой России, подчиняющийся уставу и субординации. Следовательно, у него и особая ответственность, ограничивающая свободу интерпретаций. В общем, вопросов пока больше, чем ответов.

В прочем, особые действия Грозного уже не являются новостью. Фирменным стилем Кадырова- младшего и его команды стали претензии на особые отношения с Кремлем и лично с Владимиром Путиным, а также заявка на особый статус Чечни в составе России. Одним из проявлений этого «особого статуса» стали различные внешнеполитические инициативы, время от времени исходящие от Рамзана Кадырова. Еще будучи вице-премьером Чечни Рамзан Кадыров заявил о готовности отстоять Цхинвали от попыток блицкрига со стороны грузинского президента Михаила Саакашвили. В августе 2004 года Кадыров заявил, что 5 тыс. чеченцев готовы войти в столицу Южной Осетии для «сохранения мира в регионе». Тогда же Рамзан предложил президенту Грузии приехать в Грозный и увидеть, что такое война: «Пусть приедет и посмотрит, как измучился народ». Год спустя Рамзан Кадыров (на тот момент глава правительства республики) всячески поддержал идею отправки в Ливан двух взводов из чеченских батальонов «Восток» и «Запад».

И, наконец, в ходе инаугурации 5 апреля 2007 года среди почти двух тысяч гостей Кадырова оказался президент Абхазии Сергей Багапш. Тогда же Рамзан (уже президент Чечни) заявил о необходимости открытия представительства Чечни в Абхазии. Сегодня Грузия рассматривается, как самый неудобный сосед России. Эта республика в наибольшей степени декларирует свое неприятие российской политики на Южном Кавказе и в целом в СНГ, и напротив именно Тбилиси выступает наиболее последовательным сторонником «североатлантического проекта» и вытеснения РФ из конфликтных точек Евразии. В это же самое время de facto государства Абхазия и Южная Осетия заинтересованы в сохранении российского присутствия в зонах «замороженных конфликтов». Проблемы этих двух непризнанных республик связаны с безопасностью на российском Северном Кавказе, а в случае эскалации грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов, в них почти автоматически будут втянуты Северная Осетия и четыре российских региона с адыгским населением. Но являются ли эти факты основанием для того, чтобы идти на такой шаг, как формирование своего особого направления внешней политики даже теми лидерами, которые готовы к обузданию грузинских агрессивных устремлений?

Нельзя не заметить, что сегодня «системный сепаратист» Кадыров, как когда-то в начале 1990-х гг. «неистовый Джохар», пытается проводить свою внешнюю политику, устанавливая свои отношения с непризнанными республиками на Юге Кавказа (Абхазия и Южная Осетия). Сегодняшние представители Кремля считают эти шаги демонстрацией патриотизма и верности «курсу Путина». Ненависть к Грузии застит им глаза. Они не хотят видеть опасных прецедентов. Между тем нынешние чеченские инициативы по «обузданию Грузии» — только первые шаги к формированию собственной внешней и оборонной политики Чечни, а также первый прецедент открытия зарубежных представительств. Более того, втягивание чеченских формирований (а сегодня они будут действовать под российским флагом) в вооруженное противоборство с грузинскими военными и милиционерами будет означать автоматическое втягивание России в противоборство… только уже не с Тбилиси, а с гораздо более серьезными игроками (США, ЕС), что чревато серьезными политическими осложнениями и изоляцией страны. Готова ли сегодня Россия к тому, чтобы оплачивать внешнеполитические амбиции по самому высокому счету?

Тем паче не стоит забывать, что взаимоотношения между Тбилиси и Грозным на протяжении всех 1990-х гг. менялись и не единожды. Дудаев оказал политическую поддержку первому президенту независимой Грузии Звиаду Гамсахурдиа. 6 января 1992 г. Гамсахурдиа был отстранен от власти вооруженным путем и бежал из своей страны. Дудаев предоставил свергнутому лидеру Грузии политическое убежище. Такие черты политического стиля Гамсахурдиа, как этнонационализм, русофобская риторика и авторитарный популизм импонировали Дудаеву. Именно из Грозного Гамсахурдиа осуществлял координацию действий своих сторонников против новой власти в Тбилиси. Уже в 1992 г. начались восстания сторонников грузинского экс-президента на территории Мегрелии. Эта территория Грузии оставалась очагом военного сопротивления Тбилиси. Свергнутый грузинский президент при поддержке Дудаева вернулся в Грузию из Грозного в сентябре 1993 г., чтобы лично возглавить борьбу против Шеварднадзе, однако потерпел поражение во внутригрузинской гражданской войне. Затем наступили другие времена.

Непризнанная Чеченская Республика Ичкерия оказала поддержку Абхазии Именно в Абхазии взошла политическая звезда Шамиля Басаева. Там он получил серьезную информационную «раскрутку». Через батальон Басаева во время его участия в боевых действиях в Абхазии прошли около пяти тысяч боевиков (многие из которых потом отличатся в борьбе с «федералами»). 17 августа 1992 г. в Грозном прошла сессия парламента Конфедерации горских народов Кавказа, на которой был выдвинут политический лозунг «Руки прочь от Абхазии!» Батальон Басаева отличился в ходе грузино-абхазской войны особой жестокостью.

В сентябре 2001 года, напротив, Тбилиси использовал чеченских боевиков Руслана Гелаева для «кодорской операции» против Абхазии, а, начиная с 1999 года во многом благодаря «молчаливому согласию» Тбилиси Панкисское ущелье превратилось в «базу отдыха для боевиков». Таким образом, взаимоотношения Грузии и Чечни не были константой (как изображают сегодня и в России, и в Грузии). Проблема заключается в том, что, единожды получив разрешение на «приватизацию» внешней политики, этот процесс нельзя остановить. Появляются свои внешнеполитические интересы (которые далеко не всегда могут совпадать с Москвой), своя геополитическая идентификация, свой инструментарий реализации внешнеполитических задач. Тем паче, что действия многих кавказских политиков во многом ситуативны.

Если предположить теоретически, что Москва решилась на то, чтобы руками Кадырова и чеченского спецназа «обуздать Грузию», надо предположить, что это может существенно ослабить свои позиции на Большом Кавказе в целом. Представим себе, что Москва и Грозный вступили в спор по поводу нефтяных ресурсов, трансфертов или в связи с очередным экстравагантным поступком чеченского лидера. Представим себе, что «преемник» не захочет продолжать политику безудержной «чеченизации». Или предположим, что на вершине российского политического Олимпа окажутся «силовики», которые далеко не так благоволят к Кадырову и чеченскому спецназу, как «либерал» Медведев. Что тогда удержит Грозный от переориентации в пользу Грузии? Тбилиси такой шаг охотно воспримет (его можно будет подать как борьбы с имперским давлением Кремля). Такую «смену вех» будет легко сделать, поскольку сегодня СМИ Грузии полны статьями о «геноциде чеченского народа» со стороны России.

Приватизация «внешней политики» на Кавказе имеет и другие последствия. Если сегодня мы молча разрешим Кадырову открыть свои представительства в Абхазии и в Южной Осетии, последуют новые инициативы по открытию других зарубежных представительств. Нельзя забывать и том, что полпреды Чечни могут получить в Абхазии и в Южной Осетии хорошие наставления по «научному сепаратизму».

Россия должна оказывать политическую поддержку Абхазии и Южной Осетии (по причине связанности этих конфликтов с этнополитической ситуацией на Северном Кавказе, а не из-за аннексионистских настроений). Однако делать это могут (и должны) исключительно федеральные структуры. Внешняя политика и сфера безопасности не могут быть приватизированы пусть даже и сверхлояльными лидерами одного из российских регионов. Таким образом, необходимо строительство прагматичной внешней политики, не отягощенной эмоциями и антигрузинской истерикой. Необходимо просчитывать шаги, строить «сложные сценарии», иначе, целясь в Тбилиси, мы попадем сами в себя.

Сергей Маркедонов - зав.отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати