12.01.2005 | Виталий Портников

ЧУЖИЕ ВЫБОРЫ

Начало нового года вплотную приблизило нас к двум важнейшим выборам-2005 - палестинским и иракским. Палестинские уже прошли, иракские - на очереди. Обе кампании обещают изменить лицо региона хотя бы уже потому, что палестинские выборы означают окончательное расставание с Арафатом, а иракские - окончательное расставание с Саддамом. И хотя к самой процедуре проведения выборов вопросов немало, тем не менее тот факт, что арабы в Палестинской автономии и Ираке имеют возможность избрать собственных руководителей, а не согласиться с волей очередного диктатора, уже создает чрезвычайно важный прецедент на будущее.

И не только для арабского мира и Ближнего Востока, но и для стран, которые проявляют заинтересованность в происходящем. Вот тут-то и возникает вопрос: а где же здесь Россия?

Внимательное рассмотрение ситуации не позволяет заметить российскую роль. Махмуд Аббас вне всякого сомнения - не российский кандидат, но, по большому счету, в палестинской предвыборной кампании России поддерживать было некого и повлиять на нее Москва никак не могла. Как-то даже странно для коспонсора мирного процесса, не так ли? И самое главное: если мирный процесс возобновится - а теперь, после избрания Аббаса это вполне может произойти, - то нужны ли будут этому мирному процессу коспонсоры, которые ни на что не влияют? В том числе и на иракские выборы.

Москва еще недавно уверяла мир, что пользуется в Ираке большим уважением и симпатией, что даже российских заложников в этой стране немедленно освобождают без всякого выкупа, узнав, какое у них гражданство. Вот и воспользовалась бы Россия этими симпатиями для диалога с нарождающейся иракской политической элитой, тем более что в этом общении кровно заинтересованы российские нефтяники. Но ничего подобного не произошло. Несмотря на недавний визит иракского премьера Айяда Аллауи в Москву, президент Владимир Путин заранее предсказал, что выборы в этой стране пройдут по афганскому сценарию - то есть элегантно усомнился в демократичности иракского волеизъявления. И тем самым еще раз продемонстрировал, что для России это чужие выборы.

Не стоит, однако, забывать, что президент Путин прибегал к критике иракских - как и афганских - выборов только тогда, когда речь шла о защите российской позиции на выборах украинских. И смысл этой защиты сводился к простой констатации президентской обиды: почему это, мол, Бушу можно все, а мне ничего? Дело тут не только в очевидном непонимании того факта, что присутствие американского фактора в палестинских или иракских выборах связано с желанием во чтобы то ни стало добиться стабильности и наконец-то иметь возможность "забыть" если не о Палестине, то хотя бы об Ираке, а российское присутствие в украинских выборах свелось к дестабилизации и диктовалось очевидным нежеланием Украину не покидать. Дело еще и в том, что если ситуация на Ближнем Востоке далека от развязки, то ситуация на Украине ясна - какие бы силы не выиграли в результате последних событий в этой стране, а поражение Владимира Путина налицо.

Ведь уже ясно, что вмешательство российской государственной машины в эти выборы скорее помогло оппозиционному кандидату, чем помешало ему. Для России и украинские выборы оказались чужими. Я бы даже пошел дальше и сказал, что для современного Кремля любые выборы - чужие, даже выборы губернаторов собственных регионов. Потому-то президент Путин и пошел на их фактическую отмену.

Но тут-то возникает вопрос: насколько может страна, стремительно теряющая влияние даже по периметру собственных границ и настолько не уверенная во внутренней стабильности, что лишает свое население права участвовать в выборе регионального начальства, равноправно участвовать в большой политике? И по плечу ли России роль скончавшейся супердержавы?

Версия для печати