22.02.2008 | Сергей Маркедонов

Конкуренция продолжается

19 февраля 2008 года избирательная кампания по выборам президента Армении завершилась. ЦИК Армении после обработки протоколов со всех 1923 избирательных участков огласил предварительные итоги президентских выборов. Окончательно результаты будут подведены 26 февраля. В Армении, как и в Грузии, для определения будущего главы государства потребовался всего один тур, победу в котором одержал преемник Роберта Кочаряна, лидер Республиканской партии Армении Серж Саркисян. Правда, его победа не была одержана с «разгромным счетом». Результат вполне среднеевропейский. Теперь уже экс-премьер министр получил 52,86 % голосов избирателей.

Второе место взял Левон Тер-Петросян, первый глава Армении, который в сентябре прошлого года вернулся в большую политику. Однако это возвращение не стало возвращением в президентское кресло, поскольку второе место в президентской кампании равносильно для него поражению. Этот яркий политик, приведший Армению к независимости, выигравший две избирательные кампании и проведший на президентском посту почти семь лет, свою третью кампанию проиграл. Его результат 21,5% голосов. Впрочем, назвать этот итог провалом было бы все-таки несправедливо. Такие выводы, конечно же, будут делать оппоненты Тер-Петросяна (и, прежде всего, «партия власти»), а также пропагандисты, как в Ереване, так и в Москве. Однако надо признать за бывшим президентом Армении значительный электоральный потенциал. Начнем с того, что Тер-Петросян в отличие от своего главного оппонента не имел административного ресурса и партийных структур. Не было у него и своей фракции в парламенте (хотя сочувствующие там были). Зато в избытке было жесткого давления, информационного прессинга, его обвиняли чуть ли не в специальном развязывании «голодомора» и «холодомора против собственных сограждан. И в итоге за период меньше, чем полгода, в описанных выше условиях экс-президент получает почти четверть голосов избирателей.

Представители «третьей силы» получили гораздо более скромные проценты. Вазген Манукян (экс-премьер министр Армении, и один из фаворитов президентской гонки 1996 года) взял всего 2% голосов. Экс-спикер парламента Артур Багдасарян одолел высоту в 16,66 %, а нынешний вице-спикер и представитель старейшей армянской партии «Дашнакцутюн» Ваан Ованнисян получил 6,2 %. Согласно официальным данным, в выборах приняло участие 1 670 656 избирателей. Явка, таким образом, достигла почти 70-процентной отметки.

Как это обычно бывает в постсоветских государствах, оглашение итогов избирательной кампании получает разную интерпретацию (которая выходит за пределы кабинетов на площади и улицы столицы). На сей раз в Армении (как и в 1996, 2003 годах после выборов президента, в 2003 и в 2007 годах после выборов в парламент, в 2005 году после конституционного референдума) оппозиция вышла на улицы, обвиняя власти ни много ни мало в терроре и в политическом насилии. Вот как описывает нынешний уличный протест образца 2008 года Давид Петросян, известный ереванский журналист и политолог (объективности ради отметим, симпатизант первого президента Армении): «Многотысячные митинги, шествия и другие акции протеста привлекают десятки тысяч людей. Власть делает все возможное и невозможное, чтобы не допустить притока сторонников Л.Тер-Петросяна в столицу из провинции. Присутствие людей в камуфляже вблизи зданий государственных и правительственных учреждений видимо должно умерить пыл оппонентов нынешней «партии власти». Однако, пока сторонники Л.Тер-Петросяна, проявляют хладнокровие, выдержку и организованность. Несмотря на то что они не признают итоги выборов и называют все происходящее "криминальным переворотом", пока оппозиционеры действуют мирными, ненасильственными, правовыми и политическими методами. Скорее всего, именно в этом русле и будет продолжена борьба».

В принципе со словами ереванского политолога трудно спорить. Однако стоит отметить, что приверженность оппозиции одним лишь «мирным способам борьбы» объясняется еще и пониманием того, что у власти есть не только силовой ресурс. Есть и ресурс собственной популярности, опираясь на который, можно использовать и административное давление (однако не столь в больших объемах, как в иных странах СНГ), и информационную «накачку». Будь нынешняя республиканская власть лишена авторитета среди населения начисто, ее действия были бы менее осмысленными, а действия оппозиции были бы более напористыми (кто знает, может быть и не столь мирными). Как бы то ни было, призрак «оранжизма», которым пугали российских читателей некоторые не в меру усердные пропагандисты, в Армении пока не прижился. Для получения такой прописки властям нужно получить рейтинг на уровне Эдуарда Шеварднадзе образца начала 2000-х гг., чего пока в Армении не наблюдается. Нельзя не понимать и такой фактор, как общенациональная солидарность. На фоне роста милитаристской риторики со стороны Азербайджана любая внутренняя дестабилизация в Армении может стать потенциальной угрозой безопасности страны. Отсюда и не слишком активные действия противников действующей власти. Этот фактор не является первостепенным, однако отбрасывать его вовсе было бы большой ошибкой.

Сторонники первого президента Армении ссылались на данные exit-polls. Два из трех опросов зафиксировали победу Левона Тер-Петросяна. Однако мнение ЦИК Армении было другим.Если же говорить об оппозиции, то ей, как и грузинским оппозиционерам, не удалось до конца консолидироваться, выдвинуть четкую программу. Оппозиционерам в Армении не удалось сделать электоральное приращение за счет «болота», колеблющихся избирателей. Лозунги стабильности и предсказуемости снова, как и в других точках СНГ, оказались востребованными значительной частью населения. То, что эта часть не видит возможных издержек «стабилизации», очевидно, однако невозможно не понимать причин такой консервативной мотивации.

Тем не менее, подводя предварительные итоги выборов (не только по факту подсчета голосов, но и по фактам внутриполитической динамики в целом), можно заключить, что, во-первых, выборы были конкурентными. Операции «преемник», которая бы прошла гладко и предсказуемо, не было. Выборы стали жестким ристалищем, борьбой разных типов политиков. Во-вторых, конкуренция будет, скорее всего, продолжена. Это видно даже из раскладов внутри Центральной избирательной комиссии. В частности двое из восьми членов ЦИК отказались подписаться под протоколом выборов, а один высказал «особое мнение», поставив свою подпись. Теперь многое зависит от планов Тер-Петросяна. Станет ли он теперь реальным магнитом для всех недовольных, эдаким патриархом оппозиции? До парламентских выборов ждать еще долго (три года).

В отличие от Грузии, у оппозиции в Армении тактика должна быть другой. Это грузинские оппозиционеры уже видят майские выборы в парламент как реальную цель, а потому ведут себя более жестко. В Армении задача оппозиционеров иная. Им предстоит разработка долгосрочной стратегии. За три года будет необходимо прибавлять в политическом весе. То есть им категорически не следует бороться друг с другом на уничтожение, а также критиковать власть только за то, что она власть. Эта работа гораздо более сложная, чем митинговая стихия. Одних массовых протестов для парламентской победы может не хватить. Хотя напомним, что именно победа в Верховном Совете над коммунистами привела Тер-Петросяна на политический Олимп в Армении. Таким образом, важно не растратить сегодняшние приобретения. В-третьих, сегодня многое зависит и от «партии власти». Какое место в новой иерархии займет Роберт Кочарян? Станет ли для него тандем «Путин-Медведев» неким примером для подражания?

Ответ на этот вопрос будет дан уже в ближайшее время. Если же Кочарян уйдет от реальной административной работы - например, премьер-министром или каким-то «национальным лидером», - Армения создаст еще один позитивный пример для стран Южного Кавказа. Это будет первый случай смены лидеров государства не в результате дворцового переворота или цветной революции, а посредством избирательной процедуры. Впрочем, для того, чтобы прецедент сработал, нынешним победителям нужно сильно постараться.

Сергей Маркедонов, заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати