04.04.2005 | Алексей Макаркин

РИМСКИЙ КАТОЛИЦИЗМ ПОСЛЕ ПОНТИФИКАТА ИОАННА ПАВЛА II

С кончиной Папы Иоанна Павла II заканчивается самый длинный понтификат в истории прошедшего века. Напомним, что покойный Папа был первым славянином во главе римского католицизма, одним из самых харизматичных понтификов в истории, посетившим с пастырскими визитами множество стран мира (знаковое исключение составляет Россия). Он канонизировал наибольшее количество святых за историю католической церкви - в том числе священников и верующих, подвергшихся гонениям со стороны тоталитарных и авторитарных режимов (среди них, в частности, экзарх русских католиков Леонид Федоров). О Папе еще при его жизни были написаны сотни книг, а государственный секретарь Ватикана Анджело Содано сразу после объявления о кончине Иоанна Павла II назвал его "Великим Папой" - обычно этот эпитет употребляется в отношении понтификов, признанных святыми или блаженными.

Однако все эти глубоко положительные результаты понтификата Иоанна Павла II сочетаются с наличием целого ряда проблем в современном католицизме. Новое тысячелетие поставило церковь перед нелегким выбором - или адаптироваться к новым общественным настроениям, или выступать в качестве хранителя традиции. Этот выбор можно сравнить с эпохой Реформации, когда одна часть теологов настаивала на том, чтобы пойти навстречу протестантизму, а другая, напротив, на "ассиметричном" ответе на их вызов, предусматривающем ставку на все позитивное и жизнеспособное, что было в католической истории. В результате победили последние, ставшие идеологами Контрреформации.

В наши дни ситуация выглядит следующим образом. Второй Ватиканский собор (1962-1965 годы) начал реформы, направленные на модернизацию церкви - процедура богослужения была упрощена, а сама месса переведена на национальные языки; были расширены права епископов (и при этом несколько сокращены прерогативы Ватикана); санкционирован диалог с некатолическими церквами, а также между верующими и неверующими. Церковь дистанцировалась от апологетики капитализма, подчеркнув, что "не считает себя связанной с какой-либо политической, экономической и социальной системой". Определенным продолжением этой тенденции можно считать критику католиками многих проявлений глобализации, а также негативное отношение к односторонним силовым акциям, например, к войне в Ираке.

Однако целый ряд проблем продолжают оставаться дискуссионными. Многие клирики и прихожане настаивают на дальнейших реформах, однако даже среди модернизаторов нет консенсуса по вопросу о том, насколько глубокими они должны быть.

Проблемы католицизма в XXI веке

В период понтификата Иоанна Павла II реформаторские тенденции в католицизме не получили поддержки в Ватикане. Внешне церковь стала более открытой, что связано и с харизмой почившего Папы (имевшего опыт не только церковно-административной, но и пастырской деятельности), а также с целым рядом новаторских решений, не затрагивавших, впрочем, канонических основ деятельности церкви, зато имевших значительную "пиаровскую" составляющую. Среди них "реабилитация" Галилея, покаяние за грехи "сынов церкви" (в том числе инквизиторов), демонстративное посещение синагоги и лютеранской церкви. Однако в догматических и канонических вопросах церковь продолжает оставаться весьма консервативной.

Так, еще в самом начале своего понтификата, Папа выступил в качестве решительного оппонента леворадикальной "теологии освобождения", получившей распространение в странах Латинской Америки. Был сменен генерал ордена иезуитов - именно в этой организации получили широкое распространение реформаторские тенденции. Труды отдельных либеральных теологов были подвергнуты критике, а наиболее известный из них, Ганс Кюнг, был уволен из католического университета. Руководство Ватикана (в лице влиятельного кардинала Йозефа Ратцингера) выступило и против "уравнения" католической и православной церквей как "церквей-сестер" - использование этого термина, введенного в католическую практику Вторым Ватиканским собором, существенно ограничено.

Зато резко выросло влияние "Опус Деи" - консервативной католической организации, основанной в 1928 году испанским священником Хосе-Марией Эскрива де Балагером, который был причислен к лику святых Иоанном Павлом II. "Опус Деи" обвиняли и в связях с франкизмом (впрочем, "опусдеисты" способствовали модернизации Испании и ее постепенному отходу от жесткой диктатуры и самоизоляции), и в слишком жесткой покаянной дисциплине, вплоть до самобичевания - в частности, об этом говорится в известном романе Дэна Брауна "Код да Винчи". Однако внимание Ватикана эта организация привлекла в связи с попыткой синтеза духовной и светской жизни и связанным с этим "освящением" любого труда (исключая, конечно, криминальную деятельность). Такой подход привлек в организацию многих успешных мирян из числа "столпов общества": бизнесменов, политиков, интеллектуалов. Такой подход сочетается с подчеркиванием необходимости широкого участия членов организации в благотворительных проектах.

"Опусдеистская" составляющая церковной политики является признаком того, что Ватикан был намерен действовать в рамках традиционалистской парадигмы. Повышение авторитета церкви должно осуществляться без радикализма, который, с точки зрения покойного Папы и его ближайшего окружения, мог привести к серьезному обострению внутрицерковных конфликтов (напомним, что литургическая реформа Второго Ватиканского собора привела к выходу из подчинения Папе группы верующих во главе с двумя епископами).

В то же время либералы поднимают ряд вопросов, которые они хотели бы сделать, как минимум, дискуссионными. Среди них существенную роль играет возможная отмена целибата - запрета на браки для духовенства. Догматических запретов здесь нет (так, в православии большая часть духовенства имеет право на брак; запрещается только второбрачие клириков), но целибат соответствует многовековой традиции католического канонического права. Дискуссия о целибате получила новый импульс из-за обвинений католических священников в преступлениях сексуального характера, которые усилились в последнее время - считается, что одной из причин подобных действий является запрет духовенству вступать в брак.

Еще одна проблема - разводы. Каноническое право делает эту процедуру крайне затруднительной, что вызывает недовольство многих верующих. Во многих странах со значительным католическим населением, однако, прошли референдумы о легализации гражданских разводов, которые привели к тому, что многие католики прибегают к такому способу прекращения семейных отношений, игнорируя позицию духовенства. Кроме того, после гражданского развода они же часто вступают во второй брак, который не признается церковью, что создает немалые сложности в общении с духовниками (это является одной из причин снижения активности прихожан).

Следующая проблема - контрацепция. Если отрицание абортов является практически консенсусным для римо-католицизма (как, впрочем, и для православия), то с противозачаточными средствами не все так просто. Многие католики из развивающихся государств настаивают на смягчении подхода к этому вопросу, утверждая, что без контрацепции значительная часть многодетных семей обречена на проживание в бедности.

Еще одна "тема нового века" - сексуальные меньшинства. Ватикан сохраняет традицию резко негативного отношения к ним; их представителей запрещено допускать к причастию. В то же время мировые тенденции носят прямо противоположный характер - некоторые политики, для которых раньше подобная информация означала конец карьеры, уже не скрывают своей сексуальной ориентации. В еще большей степени это относится к лидерам общественного мнения из культурно-медийной элиты.

Сторонники реформ обращают внимание на снижение авторитета церкви как среди паствы, так и в международных элитах. Так, во время обсуждения проекта европейской конституции Ватикану не удалось пролоббировать включение в него положение о христианских корнях европейской цивилизации. Двойственное отношение в Ватикане вызвало недавнее выдвижение на пост президента США кандидатуры католика Джима Керри, взгляды которого на многие проблемы значительно либеральнее, чем позиции священноначалия (это же относится и ко многим другим политикам, являющихся членами католической церкви).

Вызовы нового века, казалось бы, диктуют выбор в пользу адаптации и, следовательно, реформирования католицизма. Однако не все так просто. Речь идет не только об опасности раскола в случае, если реформы будут плохо восприняты традиционно настроенной частью духовенства, но и о том, что католицизм в его традиционном варианте не утратил привлекательности для многих верующих. Достаточно вспомнить побивший рекорды кассовых сборов фильм Мела Гибсона "Страсти Христовы", выдержанный в строго традиционном стиле. С точки зрения приверженцев традиции, компромиссы в вопросах морали и нравственности могут привести не к повышению авторитета церкви, а, напротив, к ее дискредитации в глазах многих верующих.

Вопрос о преемничестве

Понятно, что миллионам католиков совсем не безразличен вопрос о том, кто станет преемником нынешнего Папы. Продолжит ли он его курс, или внесет изменения, скорректировав его вправо или влево. Понятно, что новый первосвященник не будет революционером на престоле - и такие вопросы как женское священство или одобрение гомосекусальных браков, разумеется, не получат одобрения Ватикана. Однако в менее важных вопросах будущий Папа может занять ту или иную позицию. Например, если Ватикан возглавит традиционалист, то можно ожидать дальнейших шагов по "реабилитации" Тридентской мессы на латинском языке, хотя, разумеется, на сугубо добровольной основе (от перевода богослужения на национальные языки не собираются отказываться даже самые консервативные кардиналы). В то же время Папа-либерал может санкционировать дискуссии по вопросам обновления церкви, несколько смягчить позицию церкви в отношении, к примеру, разводов и контрацепции, а также сделать некоторые жесты в сторону оказавшихся в "загоне" теологов-освобожденцев.

Разумеется, существенную роль будет играть географический фактор, который уже проявился в 1978 году, когда впервые за несколько столетий Папой не был избран представитель Италии. Сейчас из 117 кардиналов, которые должны принять участие в избрании папы, 20 - итальянцы. При этом в составе коллегии кардиналов присутствуют представители 66 государств. Но только выходцы из 52 стран имеют представителей, обладающих правом голоса в Конклаве. На втором месте по представительству после Италии находятся Соединенные Штаты: американских кардиналов - 11. Таким образом, итальянцы способны оказать влияние на выборы, но только привлекая на свою сторону представителей других стран: кроме того, они не представляют собой единой группы: среди итальянских кардиналов есть и либералы, и консерваторы. Что касается США, то избрание Папы из этой страны не слишком вероятно по трем причинам. Во-первых, католицизм в США является "религией меньшинства" (в отличие от Италии или государств Латинской Америки) и не имеет многовековых традиций (которые есть в Германии). Во-вторых, в последнее время американские епархии потрясла серия скандалов, которые нанесли ущерб имиджу церкви. В-третьих, Папа из США был бы негативно воспринят во многих странах, где существуют антиамериканские настроения, в том числе и среди католической паствы.

В настоящее время рассматривается несколько возможных вариантов выбора будущего конклава.

Папа-традиционалист. Если на конклаве возобладает умеренно-консервативная тенденция, то понтификом может стать германский кардинал Йозеф Ратцингер, "ветеран" курии, декана коллегии кардиналов. Ратцингер выступает за следование традиции, против модернистов, сдержанно относится к некоторым решениям Второго Ватиканского собора (хотя сам принимал участие в его деятельности) и, особенно, к новым планам реформирования церкви. Многолетний руководитель конгрегации по вопросам вероучения (преемницы знаменитой инквизиции), он получил прозвище "железный кардинал". Ратцингеру 78 лет, что может побудить голосовать за него более молодых кардиналов - напомним, что избрание 57-летнего Кароля Войтылы в 1978 году "закрыло" возможность стать Папой для всех тогдашних кардиналов, которые либо уже скончались, либо превысили 80-летний рубеж (кардиналы старше этого возраста не участвуют в избирательных процедурах). Еще один умеренно-консервативный сценарий - избрание кардинала Камилло Руини, возглавляющего епископскую конференцию Италии и являющегося викарием Рима. Могут представители этого течения поддержать и кандидатуру нынешнего государственного секретаря Ватикана кардинала Анджело Содано, избрание которого стало бы признаком сохранения статус-кво в политике церкви (возможно, за исключением прогнозируемого при любом развитии событий снижения влияния польского духовенства, приближенного к покойному Папе).

Особый интерес представляет проблема "Опус Деи" - понятно, что влиятельный орден не хотел бы снижения своего влияния на ватиканскую политику. Считается, что к этой организации близок один из возможных кандидатов - архиепископ Венеции Анджело Скола.

Папа-либерал. Чаще всего, рассматривая этот вариант, говорят о кардинале Диониджи Теттаманци, архиепископе Милана, представителе европейского умеренного модернизма в современном католичестве, продолжателе реформаторских идей "Второго Ватикана". Еще одним представителем либеральной тенденции является кардинал Джованни Батиста Ре, возглавляющий конгрегацию по делам епископов. При этом и Теттаманци, и Ре никак нельзя назвать радикалами - оба они пользуются расположением нынешнего Папы. Впрочем, неясно, захотят ли кардиналы голосовать за представителя Италии, восстановив традицию бессменно пребывания итальянцев во главе церкви, начавшуюся еще в 1523 году и прерванную лишь с избранием "польского папы". Еще одна возможная ярко выраженная либеральная кандидатура - немецкий кардинал Вальтер Каспер, возглавляющий Папский совет по содействию христианскому единству. Он известен полемикой с кардиналом Ратцингером по поводу реформ в современном католицизме.

К либералам можно отнести и некоторых других европейских кардиналов, которых называют в числе возможных кандидатов. Например, архиепископа Вены Кристофа Шенборна или главу французских католиков Жан-Мари Люстиже. Впрочем, последнему могут помешать особенности его биографии, необычной для католического иерарха - выходец из иудейской семьи, он является христианином в первом поколении: крестился в годы второй мировой войны.

Папа из третьего мира. Много говорят о том, что новым первосвященником впервые в истории может стать кардинал, не представляющий "старый Свет". Например, Френсис Аринзе (префект конгрегации богослужения и Таинств) или архиепископ Гаваны Хайме Лукас Ортега Аламино. "Кубинский вариант" может быть плохим предзнаменованием для Фиделя Кастро - еще раз напомним, что избрание Кароля Войтылы предшествовало краху коммунизма в Польше. Неясно, однако, смогут ли кардиналы пойти на такой революционный шаг, "выйдя" за пределы Европы.

Другие возможные латиноамериканские кандидаты - архиепископ Сан-Паулу Клаудио Хуммес, активный сторонник обновления церкви (бразильский епископат вообще известен своим либерализмом, что вполне соответствует и политическим тенденциям в этой стране, президентом которой сейчас является рабочий лидер Лула), а также архиепископ Буэнос-Айреса Марио Бергольо.

Однако, вполне возможно, что все прогнозы не сбудутся, как это уже многократно бывало в истории католичества. Так, после второй мировой войны наблюдатели смогли предсказать результаты конклава лишь однажды - в 1963 году, когда Папой стал кардинал Монтини (Павел VI), ближайший соратник своего предшественника. Пятью годами раньше понтификом был избран пожилой кардинал Ронкалли, который стал сугубо компромиссной и, как казалось многим, "переходной" фигурой - тем неожиданнее был решительные действия ныне причисленного к лику блаженных Иоанна XXIII, направленные на церковное обновление - именно он созвал Второй Ватиканский собор. На двух конклавах 1978 года основная конкуренция, как считалось, шла между двумя кардиналами - реформатором Бенелли и консерватором Сири. В результате ни один из них так и не стал Папой. Вначале выбрали относительно малоизвестного кардинала Лучани (Иоанна Павла I), а после его скорой и неожиданной кончины - Кароля Войтылу. Не случайно, что о неудачливых фаворитах существует поговорка: "Тот, кто входит на конклав Папой, выходит кардиналом".

На сегодняшний момент существуют два основных сценария хода конклава. Первый, менее вероятный, состоит в появлении с самого начала ярко выраженного лидера, который станет центром притяжения для колеблющейся части конклава. В этом случае голосование может завершиться быстро и без особых проблем (по образцу 1963 года).

Более вероятен второй сценарий, при котором первые голосования будут носить сугубо рейтинговый характер и могут показать, что ни один из фаворитов не получает требуемого для избрания квалифицированного большинства. Одновременно группа кардиналов, не принадлежащих к числу сторонников основных претендентов (или не надеющихся на их успех), может сплотиться для поддержки одного из кандидатов "второго ряда", который вызывал бы наименьшее отторжение со стороны участников конклава. Такой кандидат смог бы, первоначально, привлечь на свою сторону голоса, поданные за аутсайдеров, утративших всякие шансы на тиару. На следующем этапе возможно привлечение им и поддержки со стороны тех фаворитов, которые разуверятся в своих шансах и предпочтут договориться с кандидатом, который такие шансы имеет.

Таким образом, предстоящий конклав станет, скорее всего, аналогом событий 1978 года. Отличие, однако, состоит в том, что тогда речь шла о возможности пересмотра итогов Второго Ватиканского собора в связи с активностью консервативной части конклава. Теперь же эта тема потеряла актуальность - даже критики "Второго Ватикана" из числа кардиналов не видят такой возможности. Фактически речь идет о выборе между "умеренным консерватизмом" (в общем, сохранением статус-кво и строгим следованием католической традиции) и "умеренным либерализмом" (проведением некоторых реформ, направленных на модернизацию католицизма).

Версия для печати