01.04.2008 | Сергей Маркедонов

Абхазское танго для одного

Президент Грузии Михаил Саакашвили оказался человеком слова. К концу марта он обещал предложить новый проект по разрешению «абхазского вопроса». 28 марта 2008 года в Фонде стратегических и международных исследований в Тбилиси на встрече с политологами Саакашвили озвучил свои новые инициативы. Заметим, что Фонд, в котором прошло выступление Саакашвили, является одним из ведущих «мозговых центров» в Грузии. Он занимается широким спектром вопросов, среди которых далеко не только российско-грузинские отношения, проблема интеграции Грузии в НАТО или разрешение конфликтов.

Несколько раз данная структура инициировала представительные конференции (с участием экспертов из США, стран ЕС, Ирана, Турции и России) по проблемам всего Большого Кавказа (редкий случай в Грузии, когда объектом исследования становится российский Кавказ и государства-соседи). В фонде работают многие кадровые дипломаты, а недавно его вице-президент Темури Якобашвили получил пост министра реинтеграции в грузинском правительстве.

В чем же суть новых идей Саакашвили? И насколько вообще эти идеи новые? Президент Грузии предложил Абхазии федералистскую модель взаимоотношений. Это предполагает представительство Абхазии в центральных органах власти. В частности речь идет о введении поста вице-президента Грузии специально для юридического закрепления данной инициативы. Вторым пунктом является экономический федерализм. Саакашвили говорит о необходимости начать переговоры по созданию свободной экономической зоны на территории нынешнего де-факто государства. При этом, однако, нельзя не заметить, что зона предполагается в Восточной Абхазии (Очамчирский и Гальский районы). Эти территории ближе к сегодняшней де-факто границе между конфликтующими сторонами. Гали еще и является наиболее грузинонаселенным (даже после войны 1992-1993 гг. и столкновений 1998 года). При этом в экономическом и социальном отношении Восточная Абхазия выглядит намного более разрушенной и отсталой по сравнению с Гагрским, Гудаутским районами и Сухуми. Возможно, интеграция этих трех районов в экономику Краснодарского края пугает президента Грузии? Или же это просто стремление подтянуть более слабые районы? Пока точных ответов нет.

«Я предлагаю опустевшие Очамчира и Гали освоить посредством свободной экономической зоны», - считает Саакашвили. Означает ли это, что президент Грузии выступает за заселение этих районов с помощью особых условий для грузинских беженцев, о судьбе которых он не раз говорил на официальных встречах и мероприятиях? Отсюда именно им будет отдан экономический приоритет и «экономическая свобода». Например, президент Грузии говорит о порте в Очамчире (в советское время там была база торпедных катеров Черноморского флота ВМФ СССР). Но порт есть также и в Сухуми, который ближе к России (во всех смыслах этого слова).

«Мы предлагаем Абхазии неограниченную автономию в составе Грузии, полный федерализм, гарантии безопасного и мирного развития в рамках единого государства», - заявил глава грузинского государства. Реализация подобных планов потребует изменения Конституции Грузии (и не только формального переписывания ряда статей, но и изменения духа Основного закона). 28 марта 2008 года Саакашвили показал (по крайней мере, на словах) свою готовность к этому: «Предлагаю абхазам право вето на любые возможные изменения в Конституции и законах Грузии с целью предотвращения принятия решений, которые могли бы хоть как-то ограничить или ущемить их права на развитие абхазского языка, литературы, культуры, самобытности».

Естественно, президент Грузии не мог пройти мимо такого вопроса, как возможные политические и социально-экономические альтернативы для Абхазии.

«Разговор о том, что Абхазия должна экономически снабжать Сочи является от начала до конца блефом, потому что в Абхазии найдется всего один процент цемента, который нужен Сочи. Кроме того, сухумский аэропорт никогда не откроется без разрешения руководства Грузии - это абсолютная ложь, не говоря уже о том, что никогда в этой неопределенной ситуации не будет создан режим безопасности». Впрочем, здесь, как всегда не обходится без доли лукавства. Если на то будет дан «зеленый свет», аэропорт откроют, и у Тбилиси не будут спрашивать. Нравится это кому-то или нет, но вопрос политической целесообразности сегодня является ключевым. По всем параметрам Грузия сегодня (как и Украина) не готова к интеграции в НАТО. Лет 20-25 назад страна с такими параметрами, как 2 конфликта на территории (с тенденцией к эскалации, а не затуханию и разрешению), внутриполитический раскол (когда оппозиция не признает легитимности президента) не могла бы даже близко дойти до стадии «Membership Action Plan». Как не могла бы до него дойти страна (это я про Украину), где сама идея вступления в Альянс разделяется едва ли половиной граждан. Но ведь случилось же. И даже есть фанаты полной интеграции Грузии и Украины в НАТО (страны Балтии и Польша, не говоря уже о США и Британии). А потому, если в отношениях Запада и России подуют другие ветры, возможно и изменение отношений к нынешнему стратегическому партнеру Вашингтона. Последний не раз делал «смену вех» в отношении ко вчерашним друзьям. А потому, проблема Грузии и Абхазии поднимает такой важный вопрос, как цели Вашингтона на тбилисском направлении. Они вовсе не в том состоят, чтобы строить в Грузии демократию, развивать прогресс и способствовать наукам и ремеслам, а в том, чтобы обеспечивать стабильный тыл для «Большого Ближнего Востока». А новые конфликты в тылу никому не нужны. И любая новая администрация (включая и друга Маккейна) многократно подумает на тему партнерства, если угроза тылам будет расти.

Вернемся, однако же, к инициативам Саакашвили. Почему конец марта? Мотивов у главы Грузинского государства два. Первый - доказать партнерам по НАТО накануне встречи в Бухаресте, что конфликты (главная проблема для Грузии) если не решаются, то преодолеваются, а гарантом мира является именно Тбилиси. В этой связи к «делу» будет приобщено, что министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба уже неодобрительно отреагировал на предложение грузинского лидера. Второй - обращение к собственной оппозиции. Его можно выразить такой формулой: «Пока Вы кричите на площадях, я решаю конкретные проблемы, мирю абхазов и иду в НАТО». Но после Бухареста такое обращение может не сработать (если решение по «МАР» будет отрицательным). Напротив, критика может возрасти.

В целом же, если говорить об инициативах Саакашвили, то нельзя не заметить их заметное сходство с Планом Дитера Бодена 2002 года (известного немецкого дипломата, работавшего по линии ООН в Абхазии и по линии ОБСЕ в Южной Осетии). Суть этого плана заключалась в том, что границы Грузии, утвержденные 21 декабря 1991 года – сразу после распада СССР (то есть границы Грузинской ССР), не подлежат изменению. Абхазия внутри федеративного грузинского государства создает свое суверенное образование. Но при этом Абхазия не становится субъектом международного права, и все ее внешнеполитические связи останутся в компетенции Тбилиси. Пункт 3 плана Бодена гласил: «Разделение полномочий между Тбилиси и Сухуми должно опираться на федеративное соглашение, обладающее силой конституционного закона, Абхазия и государство Грузия должны добросовестно выполнять положения федеративного соглашения. Федеративное соглашение не подлежит внесению поправок и изменений, отмене и признанию недействительным ни при каких обстоятельствах, за исключением взаимной договоренности». Согласно Плану Бодена в новом федеративном государстве права и компетенции Абхазии будут значительно выше, чем это было до 1992 года (пункт 4) – до начала грузино-абхазского конфликта (хотя, справедливости ради отметим, что многие права не были тщательно детализированы). В свое время проект усиленно лоббировали США, Британия и генеральный секретарь ООН. В 2004 году некий клон данного проекта предлагался разными грузинскими политологами (например, Константином Кублашвили).

Однако и в 2002, и в 2004, и в 2008 годах Абхазия отказывалась рассматривать данный проект. Неготовность к компромиссу? Радикализм? Упоение победой 1993 года? Все это есть в действиях абхазской элиты, отрицать невозможно. Но не только это. Инициативы Саакашвили сегодня (и Бодена в 2002 году) рассматриваются и подаются не как компромисс межу двумя сторонами, а как проявление доброй воли Тбилиси. Так уж и быть, мы Вам дадим «много полномочий», «широкую автономию»? А где критерий того, что больше, а что меньше? Есть ли прибор, определяющий ширину и глубину автономии? В 1978 году в ходе очередного обострения грузино-абхазских отношений Эдуард Шеварднадзе, тогдашний 1-ый секретарь ЦК КП Грузии продавил такую норму, что 1-ым секретарем Гагрского райкома партии должен быть абхазец, а вторым – грузин. А в Конституции 1978 года абхазский язык наряду с русским и грузинским был записан в числе государственных языков для Абхазской ССР. Спасло это от дальнейшей эскалации насилия? В 2008 году Саакашвили менее конкретен, чем Шеварднадзе 30 лет назад. Компромисс тридцатилетней давности был достигнут в ходе переговоров, согласований интересов партийных и советских элит, живущих «на земле». Сегодня абстрактные схемы пытаются предложить тогда, когда переговоры не ведутся, есть уверенность, что «Запад», с одной стороны, и Россия, с другой, «нам помогут». Более того, в переговорах не слишком то заинтересованы (в 1978 году геополитических альтернатив не было, все понимали, что жить вместе нужно, никто со стороны не спасет). Мы уже писали выше об экономических предложениях, которые сразу же отпугнут абхазов.

Очамчирский район был территорией наиболее ожесточенных военных действий в 1992-1993 гг. (тогда его называли Восточным фронтом). И «свободная зона», понимаемая, как реализация плана по заселению пустых земель (кроме грузинских беженцев их некем заселять!) сыграет против мирных инициатив намного сильнее, чем любые конституционные полномочия. Кавказ сегодня - это не ЕС, и здесь формально-юридическим нормам верят меньше, чем демографическим вызовам и угрозам. А потому, любые инициативы должны быть сверены только переговорами. Переговоры же возможны только после отказа от использования силы и запугивания силой. Именно этой цели должны быть посвящены усилия и Тбилиси, и мирового сообщества. Нужен устраивающий две стороны компромисс, а не «танго для одного», пусть даже и президента.

Сергей Маркедонов - зав.отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати