25.04.2008 | Игорь Бунин

Проблема среднего класса в современной России

В современной России нельзя говорить о сформировавшемся среднем классе, который имеет стабильный состав и объединен общими интересами. Слишком мало времени прошло с того момента, как экономика России начала демонстрировать стабильный поступательный рост. Еще десять лет назад дефолт 1998 года, казалось, погреб под собой нарождающиеся российские средние слои, став шоком для многих наших успешных сограждан, которые только стали привыкать к более высокому уровню потребления. И хотя дефолт стал толчком для экономического подъема, общее ощущение нестабильности сохраняется у российских средних слоев до сих пор - тем более, что существует обоснованное мнение о сохраняющейся зависимости ситуации в экономике от мировых цен на энергоносители. В сложившейся ситуации у многих россиян появилась возможность планировать свою жизнь на среднесрочную, но пока что не на долгосрочную перспективу.

Представляется, что тема среднего класса в России носит в значительной степени идеологический характер. Раз в стране происходит экономический рост уже в течение многих лет, то, кажется, не может не появиться достаточно массовый средний класс. Реальность же демонстрирует, что те группы, которые часто понимают под средним классом, не удовлетворяют стандартным критериям, принятым в политологии. А именно, критерию однородности (в России эти группы рекрутированы из самых разных источников), критерию самосознания (в России речь может идти разве что о тяге к стабильности и потреблению, но не более того), критерию готовности к общественному действию (в России наблюдаются лишь первые признаки участия в такой деятельности, да и то ad hoc). Апелляция Макса Вебера к «духу благородства» привилегированных статусных групп также пока лишь в незначительной степени актуальна для современной России - хотя в этом направлении и происходят определенные процессы.

Два «средних слоя»

Сейчас можно говорить не о среднем классе, а лишь о проблеме существования в России средних слоев, которая, в свою очередь, делится на две составляющие. Одна из них - наличие средних слоев по самоощущению. Это люди, сами относящие себя в ходе социологических исследований к «среднему классу», но таковыми не являющиеся. Более того, социологи часто сами всерьез «определяют» их в состав среднего класса, если их зарплата превышает среднюю по региону. Однако если в стране европейские цены, то к среднему классу нельзя относить людей с доходами 250 или даже 500 долларов на человека. Как можно говорить о массовом среднем классе в России, когда, по данным прошлогоднего исследования Института социологии РАН, лишь 6% опрошенных вкладывает средства в коммерческие банки, а у трети такого «среднего класса» вообще нет сбережений! Средний класс, по определению, не может жить от зарплаты до зарплаты.

«Средние слои по самоощущению» - это, преимущественно, специалисты с высшим образованием, принадлежавшие еще к «советскому» среднему классу - основная масса врачей, учителей, инженеров. Их уровень доходов (часто указанный выше), как правило, позволяет лишь сводить концы с концами и брать кредиты для приобретения бытовой техники, что явно не соответствует европейскому уровню среднего класса. Возможности покупки собственного жилья, даже с помощью ипотечных схем, перед ними закрыты. Однако им психологически очень трудно признать, что по своему уровню благосостояния они «не дотягивают» до стандартов среднего класса - отсюда и завышенные оценки собственного статуса.

Вторая составляющая - наличие высокооплачиваемых групп населения, которые могут позволить себе участвовать в ипотечных схемах и брать кредиты на покупку автомобилей среднего уровня. Это наиболее успешные специалисты - среди них могут быть и менеджеры среднего звена, и часть мелких предпринимателей, и преуспевающие врачи, имеющие солидную частную практику, и учителя из наиболее престижных частных школ, и высокооплачиваемые государственные служащие (а также и их коррумпированные коллеги среднего уровня - наиболее крупные коррупционеры уже принадлежат к числу богатых).

По уровню доходов они действительно соответствуют европейскому стандарту среднего класса, но общих целей у них нет. В значительной степени среди этих групп населения процветает индивидуализм, ориентация на собственный успех, отсутствуют прочные горизонтальные связи, свойственные гражданскому обществу. Зато существует потребительская лихорадка, стремление компенсировать «недопотребление» советского времени, выглядеть не хуже других представителей своего круга. Осуждавшиеся в советское время «мещанство» и «вещизм» приобрели легитимность в период рыночной экономики, когда навязывавшиеся ранее коллективистские ценности оказались дискредитированы. Кроме того, они более мобильны, чем другие их соотечественники, высоко ценят конкуренцию, являются инноваторами по стилю поведения, либертарны в сфере личной жизни. Поэтому и в данном случае можно говорить о средних слоях, хотя с «классовым» потенциалом - только не по субъективному самоощущению, а в соответствие с объективной реальностью.

Более того, именно «настоящие» средние слои являются образцами поведения и потребления для «средних слоев по самоощущению». Олигарх или светская львица бесконечно далеки от врача и учителя, но сосед, знакомый или родственник - успешный юрист или предприниматель - значительно к ним ближе. Возникает следующая цепочка - для «настоящих» средних слоев образцом потребления является западный средний класс. А для «средних слоев по самоощущению» - их более «продвинутые» соотечественники (таким образом, действует описанный Вебленом эффект «подставного потребления», причем двойной). Однако если действительно успешный россиянин реально может соответствовать уровню жизни представителя западного среднего класса), то между двумя сугубо российскими слоями разрыв слишком велик, что является потенциальным источником социальной напряженности.

Антиреволюционность средних слоев

Однако в настоящее время «настоящим» средним слоям, так и их коллегам «по самоощущению» свойственны также антиреволюционность, стремление к стабильности и предсказуемости развития государства. Этим они принципиально отличаются от средних слоев Украины и Грузии, ставших движущей силой «цветных революций», в значительной степени обеспечивших их успех. Причина понятна - в Украине и Грузии (как и в Сербии, также прошедшей через «цветную революцию») представители средних слоев всерьез рассчитывают на постепенную интеграцию своих стран в Европу, полагая, что если не они сами, то их дети будут жить в Евросоюзе, в одном надгосударственном объединении с Францией, Германией, Великобританией. Ради этого они готовы на временные краткосрочные неудобства, связанными с неопределенностью в деловой жизни, сопровождающей любую, даже самую «бархатную» революцию. Поэтому в этих странах средние слои, в основном, голосуют за проевропейских политиков - Ющенко, Тимошенко, Тадича, Саакашвили (а в последнее время и за оппозицию грузинскому президенту, также выступающую с прозападных позиций и ратующую за возврат к идеалам революции роз»).

В России ситуация совершенно иная - мощного европейского стимула к радикальным изменениям не существует. Российские средние слои являются ярко выраженными «потребителями стабильности». Они в своем большинстве хотят, чтобы Россия была «как в Европе» (то есть жизненный уровень в ней соответствовал бы среднеевропейскому), но не «в Европе», то есть в Евросоюзе, пусть и в длительной перспективе. В их восприятии Россия остается самостоятельным мировым центром влияния, который должен поддерживать позитивные отношения с Европой (вплоть до отмены визового режима, но не более того. Отсюда и невостребованность экстремальных революционных сценариев, которые противоречат основной ориентации средних слоев на потребление.

От грубого индивидуализма к общественной активности

Сказанное не означает, что средние слои полностью общественно иммобильны и ничего, кроме потребления, их не интересует. Напротив, в последнее время наблюдается некоторое изменение ситуации с социально-политическими действиями средних слоев. Их представители (причем и «по самоощущению», и «настоящие») начинают вовлекаться в участие в общественных акциях - от протеста автомобилистов против нарушения их прав до волонтерского благотворительного движения, ориентированного на помощь конкретным больным (а не больным «вообще»). Таким образом, создаются определенные возможности для формирования в России среднего класса со своими целевыми установками; однако этот процесс, видимо, будет носить долгосрочный характер. При этом нужно отметить, что далеко не все общественные акции проводятся именно представителями средних слоев либо последние играют в них ведущую роль. Так, протест против «точечной застройки» в крупных городах часто связан с инициативами менее состоятельных слоев населения, среди которых велик удельный вес пенсионеров, видящих в престижных новостройках угрозу своему более или менее налаженному быту.

Понятно, что эти акции носят неполитический характер - и попытки различных политических сил присоединиться к ним под своими партийными знаменами часто воспринимается их участниками весьма сдержанно, как пиаровские действия, направленные на решение собственных задач. Однако объективно участие в них способствует формированию политического сознания, вовлечению недавних сугубых индивидуалистов в становление институтов гражданского общества, что, в свою очередь, способствует и самоорганизации того самого среднего класса, о котором, как об основе социальной стабильности в обществе, уже многие годы говорят политики и эксперты.

Разумеется, этот процесс будет актуален в том случае, если экономика страны будет поступательно развиваться, воспоминания о нестабильности 90-х годов будут уходить в историю, а все новые группы средних слоев «по самоощущению» будут подтягиваться до уровня более успешных коллег. В случае же социально-экономических потрясений и роста протестных настроений процесс формирования среднего класса в России может существенно замедлиться.

Выступление Президента Центра политических технологий Игоря Бунина на конференции «Средний класс: проблемы формирования и перспективы роста», Институт современного развития, 28 апреля 2008 года

Версия для печати