26.05.2008 | Игорь Бунин

Первые шаги Медведева на посту президента

На прошедшей неделе новый президент России Дмитрий Медведев провел два совещания, посвященных борьбе с коррупцией и судебной реформе. Содержательная часть этих совещаний показала, что Медведев готов заниматься не периферийными, а системно значимыми процессами. Это, вместе с рядом других факторов, позволяет предположить, что Медведев начал активно «врастать в должность», обретая полуавтономные инструменты влияния и пытаясь качественно повлиять на функционирование режима.

Во-первых, Дмитрий Медведев обозначил готовность проведения реальных, системных реформ. Прежде всего, это касается судебной системы. Напомним, что во всех его допрезидентских выступлениях Медведев использовал судебную проблематику как приоритетную и профильную. Тогда это рассматривалось скорее как имиджевое явление: Медведев позиционировал себя как представитель юридической корпорации. Кроме того, ограниченность его возможностей в рамках путинского режима позволяла вплотную уделять внимание лишь узким «отраслевым» вопросам. Например, когда речь шла о судебной системе, то Медведев поднимал такие вопросы, как компетентность судей, уровень их заработной платы, упрощение рассмотрения дел и т.д. Все это выглядело косметическими мерами на фоне высокого уровня коррупционности российских судов и зависимости от государственной власти и административного ресурса.

Прошедшее совещание, посвященное судебной реформе, показало, что Медведев стремится инициировать более глубокие перемены. Напомним, что судебную реформу проводил и Владимир Путин в начале своего правления: она касалась преимущественно утяжеления статуса судей, повышения их ответственности, ограничения возраста и т.д. Сейчас ситуация «обременена» таким явлением как «басманное правосудие» - политически острой темой, связанной с переделом собственности и «делом ЮКОСа». Главным приоритетом Медведев называет независимость суда. Эта тема подкрепляется показательными процессами, успех от которых в публичном пространстве тесно связан с именем ставленника Медведева Антона Иванова – главы ВАС. Только недавно заместитель председателя ВАС Елена Валявина обвинила кремлевского референта из окружения Виктора Иванова в давлении на суд, а чуть позднее председатель Федерального арбитражного суда Московского округа (ФАС МО) Людмила Майкова была отстранена по инициативе Антона Иванова от должности за подозрения в махинациях с недвижимостью. Не исключено, что совпадение по времени проведения совещания и разоблачений – продуманная акция, призванная показать элите серьезность намерений Медведева.

По словам главы государства, «необходимо рассмотреть целый комплекс вопросов по искоренению неправосудных решений, которые, как мы знаем, зачастую возникают в результате различного рода давления, звонков и, что греха таить, за деньги». Для этого под руководством Ларисы Брычевой (помощник Медведева, доставшаяся ему в «наследство» от Путина) будет создана рабочая группа. Ее состав пока не известен, однако уже понятно, что реформа будет курироваться председателем Высшего арбитражного суда Антоном Ивановым, однокурсником и протеже Медведева. По его словам, к осени следует ожидать «очень любопытных законопроектов».

Во-вторых, Медведев объявил об общенациональной борьбе с коррупцией. Этому было также посвящено совещание, на котором было принято воссоздать совет по борьбе с коррупцией. «Надо что-то делать. Хватит ждать. Коррупция превратилась в системную проблему и этой системной проблеме мы обязаны противопоставить системный ответ», - заявил Медведев. Сразу после совещания Медведев подписал указ, в соответствии с которым главой совета стал лично Медведев, главой президиума – Сергей Нарышкин. В президиум вошли только чиновники: вице-премьер Сергей Собянин, директор ФСБ Александр Бортников, министр юстиции Александр Коновалов, министр экономического развития Эльвира Набиуллина, министр внутренних дел Рашид Нургалиев, генпрокурор Юрий Чайка, помощники президента Лариса Брычева и Аркадий Дворкович. Заметим, что Нарышкин, Собянин, Брычева, Дворкович и Коновалов также активно участвовали в обсуждении вопроса о судебной реформе. Членами совета стали председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин, помощники президента Константин Чуйченко и Олег Марков, председатели высших судов Валерий Зорькин, Антон Иванов, Вячеслав Лебедев, член Общественной палаты Анатолий Кучерена, полпред правительства в высших судах Михаил Барщевский, председатель Счетной палаты Сергей Степашин. Чуйченко, Коновалов, Антон Иванов и Степашин уже давно имеют репутацию фигур, тесно взаимодействующих с Медведевым.

В России до сих пор борьба с коррупцией условно делилась на три вида: предвыборную, политико-аппаратную и управленческую. В первом случае достаточно вспомнить как министр внутренних дел России и лидер «Единой России» Борис Грызлов в 2003 году, накануне выборов в Госдуму, разоблачал «оборотней в погонах». После выборов разоблачения прекратились. Во втором случае речь может идти о попытках отдельных групп влияния укрепить свое положение, возглавив антикоррупционное направление. Достаточно вспомнить, кто и как в последние годы в России пытался возглавить кампанию по борьбе с коррупцией: это и Михаил Касьянов, который возглавил соответствующий совет, генпрокурор Владимир Устинов, обещавший громкие процессы, и сменивший его Юрий Чайка, и бывший премьер Виктор Зубков.

Наконец, третий способ, управленческий, связан с интересами главы государства контролировать уровень коррупции в верхах. Использовать для этого специально созданные институты не получалось: например, при Путине действовал совет под руководством Виктора Иванова, который запомнился инициативой о возвращении института конфискации (правда, его чаще воспринимали как возможность отбирать собственность и активы у бизнесменов). Поэтому Путин решал проблемы коррупции традиционно для режимов, где чиновничество выведено из-под любого парламентского или общественного контроля: он сохранял конкуренцию между силовиками, используя ее для получения объективной картинки о происходящем. Достаточно вспомнить конфликт ФСКН и ФСБ, в рамках которого в 2006 году были произведены крупные кадровые перестановки в Генпрокуратуре и ФСБ. При этом заметим, что они официально не объяснялись борьбой с коррупцией и не заканчивались судебными процессами: Путин не мог пойти на конфликт с корпорациями, на которые опирался.

Медведевская борьба с коррупцией не похожа ни на один из этих способов. Также как и судебная реформа, антикоррупционная деятельность Медведева не кажется, ни чисто имиджевой, ни популистской. Например, «Ведомости» очень оптимистично оценили попытки Медведева, указав, что меры принимаются после выборов. Президент Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов заявил, что впервые мы слышим реальные предложения, а президент берет на себя личную ответственность за результат. В отличие от борьбы с коррупцией, развернутой в 2003 году и ставшей откровенной «кампанейщиной», Медведев делает заявку на проведение системных изменений, пытаясь предложить юридические механизмы совершенствования правовой системы. Сам метод борьбы с коррупцией призван подчеркнуть либеральный подход нового президента, противопоставив его «силовому».Медведев предложил включить в план по борьбе с коррупцией как минимум три раздела. К первому разделу он отнес «модернизацию антикоррупционного законодательства». Второй – «противодействие и профилактика коррупции в экономической и социальной сферах, создание стимулов к антикоррупционному поведению». Третий раздел касается этики и формирования антикоррупционных стандартов поведения.

Медведев дал понять, что борьба с коррупцией будет затрагивать едва ли не все сферы жизнедеятельности государства, а также влиять на правила игры на экономическом поле. Он получает площадку, на которой может выступать с идеями экономического развития страны, и развития конкуренции на рынке, и даже административной реформы. Борьба с коррупцией получается таким универсальным инструментом, который может позволить Медведеву вмешаться едва ли не во все сферы. Помимо традиционных предложений, таких как контроль над имущественным положением госслужащих и судей, Медведев предложил добиться «прозрачности проведения государственных процедур, связанных с подрядами, тендерами, административными регламентами, создать в целом более благоприятную деловую среду». По его мнению, также «необходимо подумать о процедуре обжалования в досудебном порядке законности соответствующих решений госслужащих».

Создание рабочей группы по проведению судебной реформы и совета по борьбе с коррупцией – попытка Медведева создать собственные, политически независимые (по мере возможности) инструменты влияния на функционирование режима. Они позволят Медведеву заниматься разработкой системно значимых законопроектов, причем с дополнительной легитимностью: с привлечением ведущих чиновников, судей, общественных деятелей. Фактически создается новая инфраструктура политического влияния Медведева, в которую встраиваются как близкие к нему лично фигуры, так и «путинские кадры».

Если исходить из точки зрения, что в России устанавливается правление тандема, в котором потенциальные разногласия между его участниками минимизированы, то создание медведевских институтов важно с точки зрения его отношений не с Путиным, а с существующей элитой. Более того, и сам Путин, скорее всего, позволит Медведеву это делать более или менее автономно. Путин сейчас вынужден решать противоречивые задачи. С одной стороны, ему важно сохранить гарантии безопасности для своей «путинской элиты», оставшейся на ключевых позициях внутри власти. Но, с другой стороны, есть более стратегическая задача – помочь Медведеву стать лидером, к которому будет прислушиваться вся номенклатура, а не только его сокурсники по ЛГУ. Полноценный президент – гарантия управляемости режима (при слабом президенте этого добиться сложно), и Путин, как и Медведев, заинтересованы в сохранении стабильности. И судебная реформа, и борьба с коррупцией – это инструменты, которые можно применять очень широко.

При этом показательно, что в своей деятельности Медведев намерен опираться на Генпрокуратуру. Именно Юрий Чайка (если не будет принято решение о смене генпрокурора) станет пока главной опорой Медведева в борьбе с коррупцией, как некогда прокуратура была главным инструментом Путина в подавлении олигархии. И, несмотря на то, что сейчас прокуратура гораздо более слабая структура и институционально (из нее выведено следствие), и политически (Чайка по своему весу не сопоставим с Устиновым образца 2003-2006 гг.), для Медведева это уже достаточно серьезный ресурс.

На фоне этого есть еще косвенные факторы, которые свидетельствуют о достаточно успешном «врастании в должность» Медведева. Так, компания «Медиалогия» провела исследование информационного поля, которое показало, что новый президент представлен в телеэфире на равных с Путиным, иногда даже опережая его. С 12 по 20 мая было зафиксировано 336 сообщений о Медведеве, в то время как Путина упомянули 297 раз. «Медиалогия» проанализировала 510 выпусков новостных и информационно-аналитических передач на центральных российских телеканалах. В то же время если учитывать хронометраж передач, в которых участвовали Медведев и Путин, то президент РФ присутствовал в эфире в общей сложности 6 часов и 3 минуты, а премьер-министр - 7,5 часов. В 222 сообщениях из 336 Медведев выступал как главное действующее лицо, в остальных 153 приводились его цитаты. Что касается Путина, то он выступал в главной роли в 164 сообщениях. Отметим, что в России крайне велика роль публичного фактора: едва ли не главным элементом успеха политической деятельности является присутствие в информационном пространстве. На данный момент оно отражает, во-первых, наличие политического тандема двух лидеров, а, во-вторых, определенную динамику в пользу Медведева. Однако, несмотря на это Медведев продолжает оставаться «догоняющим» лидером, а премьер имеет практически равную с ним долю влияния.

В то же время социологические данные показывают обратную динамику: население пока не готово принять Медведева как полноценного президента, хотя и считает, что именно президент должен быть в стране главным. По данным «Левада-центра», количество респондентов, считающих, что реальная власть в стране должна принадлежать Медведеву, снизилось на 9% - с 47% в апреле до 38% в мае. Все больше граждан (34% в мае против 27% в апреле) считает, что власть должна принадлежать поровну обоим. Все меньше - ждет, что власть окажется у Медведева (20% в марте и 17% в мае). Зато 32% (против 21% в марте) уверены, что власть останется у Путина. На 6 процентных пунктов - до 16% - за месяц упала доля респондентов, которые верят в самостоятельную политику Медведева. На 8 пунктов увеличилось, достигнув 75%, число тех, кто убежден, что Путин и его окружение контролируют действия Медведева. Видимо, это связано с «картинкой» трех первых дней медведевского президентства, когда два лидера постоянно фигурировали на телеэкранах вместе и на равных.

И все равно 68% считают, что верховная власть в России должна принадлежать президенту. По данным ВЦИОМ от 17-18 мая, уровень одобрения деятельности премьера (без указания фамилии) сравнялся с президентским и составляет 71-72%, работу правительства одобряет более 50% респондентов и поддержка растет. Это уже говорит о том, что население понимает политический характер нового правительства. Правда, Левада-центр здесь более осторожен. Он указывает, что ожидания в целом в отношении нового кабинета не изменились. Большинство (48%) заявили, что правительство Владимира Путина будет работать «не лучше и не хуже», чем прежние.

Проведение судебной реформы и борьба с коррупцией – многофункциональные с политической точки зрения процессы, которые позволят Медведеву начать выстраивать отношения с «путинской элитой», формировать свой уникальный образ (антибюрократический, либерально-рыночный), и создавать собственную инфраструктуру влияния через подведомственные ему площадки (Путин не вошел ни в рабочую группу по судебной реформе, ни в совет по борьбе с коррупцией). Однако пока обо всем этом можно говорить лишь с точки зрения появившихся возможностей и потенциала влияния: заявленные меры и механизмы могут обернуться как глубокими переменами для режима, так и чисто поверхностными корректировками. Необходимо дождаться реальных шагов, которые покажут размер политических амбиций нового президента. Более того, население пока не готово принимать Медведева как полноценного лидера. Тем не менее, политическое развитие Медведева после инаугурации позволяет с высокой долей вероятности прогнозировать постепенное наращивание «веса» нового президента: он уже претендует, как минимум, на статус полноправного участника властного тандема.Игорь Бунин – президент Центра политических технологий

Версия для печати