27.05.2008 | Николай Пахомов

В Ливане появился президент

В центре Бейрута невиданное оживление — сторонники движения «Хизбалла» убирают палаточный городок, в котором они протестовали против нынешнего прозападного правительства в течение восемнадцати месяцев, а рядовые столичные жители радуются избранию нового президента Мишеля Сулеймана, приход которого к власти означает окончание политического кризиса, самого затяжного в новейшей истории страны.

До начала гражданской войны в Ливане в 1975-ом году да и после её окончания, в середине девяностых годов, политологи любили нахваливать политическую систему Ливана — такое разное общество в общем-то без больших потрясений умудрялось делить власть. Война хвалебные оценки поставила под вопрос, однако согласие кое-как дожило и до нашего времени: премьер-министром является суннит, председателем парламента шиит, а президентом христианин.

В прошлом году эта практика была поставлена под вопрос как правительственным, прозападным большинством, так и влиятельной, ориентированной на Сирию и Иран оппозицией. Первым не нравилось, что последний президент Лахуд уж очень слушался Сирию, вторые требовали, чтобы при новом президенте изменилась расстановка сил в правительстве.

После того, как кризис привёл к столкновениям между представителями различных политических группировок, при посредничестве Катара был достигнут компромисс — парламент избрал президентом бывшего главнокомандующего Мишеля Сулеймана. Если судить по информации, доступной общественности, соглашение, строго говоря, назвать компромиссом трудно — оппозиция получила почти всё, что хотела. И нужным количеством мест в кабинете, и правом вето в правительстве теперь обладает движение «Хизбалла».

Такое положение заставляет задуматься о международном контексте президентских выборов в Ливане — хотя страны Запада, включая Соединённые Штаты, поздравили Сулеймана с избранием и приветствовали компромисс, их поражение очевидно. Более того, ситуация в Ливане подтверждает, что в условиях современных международных отношений, даже обладающие лишь региональным влиянием страны вполне способны конкурировать на равных с лидерами. По общему признанию специалистов, ныне приоритет имеет «мягкая сила», то есть, важнее, например, не то, как быстро возглавляемая американцами коалиция разбила армию Хусейна, а привлекательное влияние ЕС и НАТО на Украину, правители которой пытаются окончательно вывести её из орбиты российского влияния. Но и с «мягкой властью» у Запада на Ближнем Востоке большие проблемы — без особого применения военной силы Сирия и Иран оказались в Ливане хозяевами положения.

Если говорить о личности нового ливанского президента, то тут существует некоторый разброс в оценках. Кто-то предпочитает уделять основное внимание высоким личным и профессиональным качествам Сулеймана. Кто-то, наоборот, указывает, что ливанская армия, пожалуй, самый слабый государственный институт в Ливане, а значит, его бывший руководитель по определению не станет помехой для желающих творить произвол и использовать власть в своих интересах.

Критика эта обоснована только частично — не вина Сулеймана, что армия в Ливане настолько слаба, он же вопреки этой слабости достаточно успешно сдерживал попытки местных сторонников «Аль-Каиды» превратить Ливан в центр международного терроризма. Весь мир следил за тяжёлыми боями в лагерях палестинских беженцев на севере страны, где ливанская армия уничтожали экстремистов в прошлом году.К сожалению, избрание президента не означает, что в Ливане теперь начнётся эпоха мира и процветания: «Хизбалла» вопреки решениям ООН не собирается разоружаться, блокирована работа международного трибунала, расследующего убийство бывшего премьера Рафика Харири, сын которого Саад самый реальный претендент на должность нового премьера, отсутствует длительное соглашение с Сирией, к установлению дипломатических отношений и началу диалога с которой Сулейман призвал после своего избрания. Да и в целом, достигнутый компромисс это не договор о мире, а согласие не воевать. По крайней мере, не воевать пока.

Версия для печати