18.06.2008 | Николай Пахомов

Саркози против Де Голля

Французский президент всё-таки очень любит внимание публики — теперь он собрался сделать Францию лидером в военной области. Во вторник Саркози рассказал о новой военной доктрине страны, в которой сполна отражены все наработки и, как следствие, вероятные ошибки военной мысли последнего десятилетия. Почти сенсационным стало известие, что Саркози планирует вернуть возглавляемую им страну в военную структуру НАТО. Теперь журналисты соревнуются в эпитетах для описания того, как французский президент оказался противником голлизма.

Сегодня французская армия являет собой некий переходный вариант между британской, где давно уже набирают только добровольцев, и немецкой, где до сих пор существует призыв. (Это неудивительно, учитывая, что призыв был отменён только президентом Шираком). В армии Её Величества примерно 120 тысяч человек, из них 25 тысяч бойцов постоянно готовы к переброске в любую точку мира. У немцев это число куда скромнее — только 10 из 250-ти тысяч.

Понятно, что Саркози, как истинный француз, хотя и венгерского происхождения, не смог бы смириться с тем, что у англичан что-то лучше: в будущем у французов контингент мобильных подразделений будет насчитывать тридцать тысяч. Последний раз Франция обнародовала свою военную доктрину в 1994-ом году. Там был сделан упор на такое миротворчество, в котором Франция будет играть основную роль. Ясно, что в первую очередь имелись в виду операция в неспокойных африканских странах, бывших французских колониях.

Теперь сказаны все необходимые слова о важности миротворчества, направляемого Европейским Союзом. Вряд ли Саркози и его эксперты говорят это серьёзно. Скорее, новая доктрина проявление личных амбиций французского президента. Избиратели узнали, что один из основных стимулов для реформы армии её сокращение ради экономии бюджетных денег. Однако экономия получается специфическая: в целом планируется сократить 54 тысячи позиций, из которых пятнадцать и десять придётся соответственно на ВВС и ВМФ, правда, сэкономленные деньги придётся потратить на новейшие вооружения и экипировку.

Пока трудно прогнозировать, насколько успешной будет реформа. С одной стороны, многочисленные специалисты за последнее десятилетие неоднократно доказывали, насколько полезно и эффективно заменять большие национальные армии, пригодные скорее для фронтальных битв прошлого, на мобильные, специализированные, небольшие подразделения. С другой, не одна из держав полного успеха в этих реформах не достигла. Казалось бы, получается модернизация у американцев, однако афганская и, в особенности, иракская кампания ставят эти достижения под сомнение.

Любые реформы вооружённых сил не снимают вопрос о политике их применения. Представим, что мечты Саркози сбудутся, в ближайшем будущем у Франции появится мобильная армия. Однако будет ли снята проблема её применения? Обратимся опять к ситуации в Афганистане: беда даже не в том, что самых лучших, отреформированных и мобильных войск ведущих держав мира по последним оценкам для победы там нужно 400 тысяч; отправка даже самых небольших подкреплений зачастую невозможна — для этого нет политической воли иили согласия граждан западных стран.

Возможное же присоединение Франции к военной структуре НАТО и вовсе трудно расценить однозначно. Во-первых, если возвращение случится, то желание Саркози понравиться американцам проявится в этом ярче всего. Во-вторых, сегодня мало кто решится точно утверждать, какие задачи решает НАТО, что значит для отдельных государств членство в альянсе. (Дело доходит до смешного: на днях Генсек НАТО обещал украинцам, что если их страна войдёт в альянс, то их солдаты воевать в интересах этого оборонного союза не будут). Однако Саркози в историю войдёт точно: великий французский президент Де Голль из военной структуры НАТО вышел, другой (великий?) французский президент Саркози туда свою страну вернул.

Версия для печати