10.07.2008 | Татьяна Становая

Последний аргумент Геракла

На фоне летнего затишья одной из главных тем дня стало интервью бывшего председателя ЦБ России и бывшего главы совета директоров ЮКОСа Виктора Геращенко «Новой газете». В этом интервью, пожалуй, впервые с момента начала «дела ЮКОСа» серьезные обвинения о причастности к «экспроприации собственности» прозвучали в адрес политических фигур, известных своей либеральной идентичностью. Более того, одна из этих фигур, например, Игорь Шувалов, известен своей близостью к Дмитрию Медведеву, позиция которого по «делу ЮКОСа» всегда считалась как минимум более мягкой, чем позиция Путина и близких к нему «силовиков». Интервью Геращенко в действительности крайне интересно: оно показывает отсутствие минимальной степени толерантности внесистемной оппозиции, которая, в отличие от других оппозиционных либералов, начала активно апеллировать к новому президенту.

По мнению Геращенко, к «делу ЮКОСа» причастны не только лично Владимир Путин и бывший заместитель главы его администрации Игорь Сечин. В числе активных игроков Геращенко назвал ранее не упоминавшиеся в публичном пространстве в рамках «дела ЮКОСа» замминистра финансов РФ Сергея Шаталова и первого вице-премьера Игоря Шувалова. Шаталов (который был тогда заместителем министра финансов и отвечал за налоги), по словам Геращенко, разработал те налоговые претензии, которые предъявили компании Михаила Ходорковского. А с первым вице-премьером Игорем Шуваловым (в тот момент он был в должности помощника президента РФ) Геращенко, по его словам, встречался сразу после своего назначения на пост главы совета директоров ЮКОСа, чтобы обсудить вопрос о недоимках. В частности, по его словам, речь шла о предложении Михаила Ходорковского: тот продает свой пакет акций, вырученные деньги идут на погашение налоговых требований. Однако Шувалов, от этого варианта отказался, заявив, что власти не доверяют Ходорковскому, добавил Геращенко.

Разоблачения Геращенко интересны на фоне происходящих в стане оппозиции процессов. С приходом на пост президента Дмитрия Медведева, отличающегося более либеральной риторикой и имиджем, в среде либеральной оппозиции значительно усилилось брожение (оно началось уже давно). Это брожение связано, грубо говоря, с надеждой на то, что новый глава государства окажется более совместим с умеренными либералами из оппозиции и, как минимум, не будет организовывать против них кампании на уничтожение, а как максимум – позволит стать партнерами «справа». СПС публично на своих мероприятиях дает Медведеву «шанс» и не исключает возможности какого-либо взаимодействия с более либеральным лидером страны. «Яблоко» устами Григория Явлинского так и вовсе стало выступать адвокатом Кремля, защищая и проводимую внешнюю политику, и проведенные внутриполитические реформы. Явлинский открыто говорит, что конфронтации с властью быть не должно и даже напротив, необходим взаимный интерес.

На этом фоне внесистемная оппозиция оказывается еще более радикальной, а дистанция от умеренных либералов, которая весной начала сужаться, к маю буквально резко выросла. Например, в апреле в Санкт-Петербурге прошла конференция демократов, особенностью которой была респектабилизация радикальной либеральной оппозиции. Они не стали звать за один стол национал-радикалов и сталинистов, при этом, сумев привлечь к себе внимание достаточно влиятельных функционеров «Яблока» и СПС. Однако уже через месяц на этом была поставлена точка. Сформированная тогда Национальная ассамблея была местом сбора откровенных маргиналов. Пропасть между умеренной оппозицией и радикалами начала стремительно расти.

При этом одной из главных отличительных черт ее была разница в подходе к новому президенту. Радикалы фактически поставили знак тождества между бывшим и настоящим президентом. Умеренные оппозиционеры не спешат этого делать. Интересно, например, с каким осуждением недавно выступили считающиеся маргинальными политики в адрес намерений Медведева назначить своим советником генерал-майора Игоря Цоколова. «Цоколов принимал непосредственное участие в травле руководителя фонда «Образованные медиа» Мананы Асламазян, которая больше года подвергалась уголовному преследованию, — говорится в обращении, — Мы рады, что благодаря позиции Конституционного суда России уголовное дело Асламазян было прекращено. Однако позиция Цоколова в этой истории была крайне тенденциозной». Возможное назначение Цоколова как «человека с репутацией политического жандарма» на должность советника президента России авторы обращения назвали «весьма опасным». Среди авторов обращения к президенту Медведеву выступили политики Владимир Милов и Борис Немцов, исполнительный директор «Движения за права человека» Лев Пономарев, директор Музея и общественного центра им. А.Д.Сахарова Юрий Самодуров, сопредседатель молодежной организации партии «Яблоко» Илья Яшин и другие. Очевидно, что попытки «помешать» Медведеву в реализации его кадровой политики способны лишь повысить степень раздражительности власти радикальной оппозицией.

В этот контекст вписывается и интервью Геращенко, который нанес репутационный удар по фигурам, которые всегда считались представителями «либерального крыла». Шувалов – любимец западной аудитории, всегда выступающий с достаточно прогрессивными инициативами либерального характера (достаточно вспомнить ажиотаж вокруг его выступления на питерском форуме). Шаталов работал под началом Алексея Кудрина. При этом сам Кудрин в свое время высказывался осторожно критично в отношении «дела ЮКОСа».

С одной стороны, заявление Геращенко демонстрирует непримиримость внесистемной оппозиции и попытки нанести действующей власти (и Путину, и Медведеву), серьезный репутационный ущерб. Однако в действительности, это не лучший способ. Заявления Геращенко на самом деле намекают лишь на одно – политическая власть в России консенсусна в отношении «дела ЮКОСа», и никаких идеологических трений между «чекистами» и «либералами» нет (хотя, скорее всего, в действительности, это не совсем так). А ведь именно внутриэлитные разногласия были одним из главных объектов атаки на власть со стороны радикальной оппозиции, и именно расчет на то, что режим развалится изнутри, был доминирующим в политических амбициях. Теперь радикальная оппозиция лишает себя возможности играть на одной из самых реальных слабостей режима, что говорит, в первую очередь, о беспомощности внесистемной оппозиции.

Версия для печати