14.07.2008 | Сергей Маркедонов

Россия – Грузия - США: неравнобедренный треугольник

Позиции США и России снова столкнулись в грузинской точке. Обострение ситуации в Южной Осетии и в Абхазии вызвали жесткую реакцию со стороны американской администрации. Государственный департамент США даже распространил специальный текст, посвященный перспективам грузино-абхазского урегулирования (в нем речь шла о введении в регион международных полицейских сил). Вечером 9 июля 2008 года американский Госсекретарь Кондолиза Райс прибыла в Тбилиси. Перед вылетом в Тбилиси она недвусмысленно заявила: «Соединенные Штаты считают территориальную целостность Грузии неприкосновенной. В последнее время со стороны Российской Федерации имел место ряд шагов, которые на самом деле отрицательно повлияли на замороженный конфликт между Грузией и Абхазией».

Визит Райс практически совпал с новым обострением российско-грузинских отношений. Во-первых, Москва признала, что нарушала воздушное пространство Грузии (ранее официальные представители РФ стремились всячески отрицать такие действия). Самолеты ВВС России пересекли территорию Грузии, пролетев над Южной Осетией. Мотивация таких действий - предотвращение военной операции Тбилиси против Цхинвали. В ответ Грузия отозвала своего посла для бессрочных консультаций. Это еще не разрыв отношений, но тревожный симптом, который вызвал алармистские настроения и в российских, и в грузинских СМИ, заставил строить прогнозы относительно начала военных действий. Планировавшаяся встреча президентов РФ и Грузии (соответственно Дмитрия Медведева и Михаила Саакашвили) перенесена на неопределенный срок. «О каких вообще переговорах первых лиц можно говорить, если в двусторонних отношениях полыхает пожар?». С этим вопросом обратился к журналистам заместитель министра иностранных дел Грузии Григол Вашадзе.

Визиты американских политиков в Грузию играют для этой страны особую роль. Отметим, что даже в период «застоя» в Тбилиси не было проспектов Брежнева или Андропова. Сегодня любого гостя столицы Грузии, следующего из аэропорта в центр города встретит проспект имени Джорджа Буша. США после «революции роз» стали стратегическим партнером Тбилиси. Именно американцы много сделали для реализации таких внешнеполитических проектов Михаила Саакашвили, как интернационализация конфликтов (привлечение к ситуации в Абхазии и в Южной Осетии внешних акторов). Тот факт, что конфликт с определенного времени стал рассматриваться, как «proxy war» («посредническая война») не между Южной Осетией и Грузией и даже не между Тбилиси и Москвой, а между Россией и Западом, сыграло (как и в случае с Абхазией) злую шутку с мирным процессом. Мирный процесс стал восприниматься, как конкуренция «больших держав», которую можно использовать для того, чтобы расшатать ситуацию в нужном для себя направлении. Само примирение сторон (которое медленно, но верно осуществлялось в 1992-2004 гг.) потеряло ценность. До 2004 года у Тбилиси и Цхинвали не было выбора. Они работали вместе под российской эгидой. Однако затем ситуация изменилась кардинально.

При этом США стали партнером Грузии, готовым простить «молодой грузинской демократии» некоторые отступления от классических канонов народоправства. Здесь можно вспомнить позицию Вашингтона во время выборов в местные органы власти в 2006 году, очень политически корректные претензии к президенту Грузии после трагедии 7 ноября 2007 года, а также до и после президентской и парламентской кампании. Однако нельзя не видеть и грузинского влияния на нынешнего глобального лидера.

Администрация Буша не может накануне выборов (в которых участвует не сам нынешний президент, но выдвиженец из его партии, республиканской) похвастать значительными внешнеполитическими успехами. Особую тревогу вызывает, конечно же, Ирак. Нельзя похвастать «прорывами» и в Афганистане. Одностороннее признание Косово, во-первых, не во времена Буша началось. Без операции НАТО в Югославии, проведенной при решающей роли администрации президента Билла Клинтона, признавать было бы нечего. Во-вторых, американские дипломаты, несмотря на всю победоносную риторику, прекрасно понимают следующий факт. Одностороннее признание Косово (без признания экс-сербской автономии ООН и ЕС в целом) приведет к тому, что данное образование окажется вне международной и европейской систем безопасности. А значит, всю заботу о проблемном государстве придется брать на себя. Таким образом, американский дядька возьмет на себя хлопоты по еще одному «сложному ребенку». Лучше сказать, enfant terrible европейской политики. На этом фоне торжество демократии в Грузии и поддержка «молодой республики» в ее борьбе за сохранение территориальной целостности, североатлантическую интеграцию и против бывшей империи выглядит в глазах американской общественности привлекательно. Тем паче, что такая борьба подается односторонне, без учета всей сложности и противоречивости событий. Это торжество можно подать, как успех американской дипломатии на «Большом Ближнем Востоке».

«Большой Ближний Восток» («The Greater Middle East») - это амбициозный проект по демократизации (включая внешнее воздействие на демократизируемый объект) огромного (по количеству населения и географическим пространствам) «макрорегиона». Этот макрорегион, согласно построениям американских стратегов, объединяет Египет, Израиль, арабские страны Ближнего Востока, Турцию, Южный Кавказ и Центральную Азию, Иран, Афганистан и Пакистан. При этом систему контроля за макрорегионом в Вашингтоне изначально предполагалось создать в тесном взаимодействии с ближайшими союзниками США — Турцией и Израилем. По замыслам разработчиков проекта, реализация на практике «программы Большого Ближнего Востока» позволила бы решить целый комплекс задач, начиная с проблемы безопасности Израиля и заканчивая установлением контроля над основными энергетическими ресурсами региона. Южный Кавказ — это тыл Ближнего Востока, который в отличие от «фронтовой полосы» должен быть стабильным и спокойным. Однако источником такой стабилизации Штаты (в отличие от РФ) видят построение «устойчивой демократии» и рыночной экономики. Впрочем, в некоторых случаях чувство реализма американцам не изменяет.

Занимаясь активной «демократизацией» Грузии, США все же делают акцент на такой модели демократии, при которой на первом месте будут интересы национальной безопасности Штатов. Нынешняя администрация США неоднократно заявляла, что принятие Грузии в НАТО выгодно США. Это является дополнительным раздражающим фактором в американо-российских отношениях. В марте 2007 года Законопроект под названием «Акт 2007 года о консолидации свободы в НАТО» («NATO Freedom Consolidation Act of 2007») был поддержан членами нижней палаты Конгресса простым большинством голосов. Ранее (в ноябре 2006 года) этот документ уже прошел утверждение в верхней палате Конгресса - Сенате. В апреле 2007 года этот Закон подписал президент США Джордж Буш. Этот проект рекомендовал поддержать (в том числе и финансово) стремление Грузии и Украины ускорить подготовку к их приему в НАТО. 13 февраля 2008 года профильный комитет Сената США по иностранным делам единогласно утвердил резолюцию о поддержке скорейшего присоединения Грузии и Украины к Плану действий по членству в НАТО. Именно США выступили наиболее последовательным лоббистом Грузии при подготовке к Бухарестскому саммиту Североатлантического Альянса (прошел в апреле 2008 года).

Однако было бы неверно полностью отождествлять позиции США и Грузии. Во-первых, просто в силу разных весовых категорий. Для США Южный Кавказ - это не просто приоритет (кстати, пункт о Грузии был в итоговом коммюнике Бухарестского саммита под пунктом номер 23). Это - часть более крупного геополитического проекта. Для Грузии же конфликтные регионы и влияние в них России, в принципе и есть вся внешняя политика. Для Грузии американская поддержка (и военная, и моральная, и политическая) важна, как фактор, помогающий наступательной политике Тбилиси. Здесь главную роль играет интерпретация событий. Если Кондолиза Райс во время своего визита заявила, что администрация США намерена «бороться за друзей», то многие ведущие политики и управленцы в Грузии могут воспринять это едва ли не как одобрение «ястребиной политики». Между тем, Вашингтон не готов участвовать в военных авантюрах в Абхазии и в Южной Осетии. Это дестабилизация тыловой зоны американских интересов. А потому Вашингтон жестко одергивал Тбилиси во время «кавалерийской атаки» на Цхинвали в 2004 году. «Мы особое значение придаем мирному урегулированию конфликтов в Грузии. Это должно произойти на принципах уважения территориальной целостности Грузии, принципе мира», - отметила Кондолиза Райс в ходе своего визита в Тбилиси 10 июля 2008 года. «Мы за прямые контакты между Грузией и Абхазией, так как абхазы должны знать, какие у них могут быть перспективы развития», - заявила Госсекретарь США.

Как, в самом деле, использовать Грузию в качестве плацдарма против Ирана, если внутри самого плацдарма идут бои? Добавим также, что в этом плацдарме возможно участие и российских военных. В этом случае действительная «посредническая война» возможна. Такое развитие событий Вашингтону вряд ли интересно, учитывая возможность кооперации с РФ по Афганистану и по Центральной Азии. В Центральной Азии у Штатов просто нет реальной возможности для установления полного контроля (без поддержки РФ здесь не обойтись). Коммуникации по афганской операции также не в последнюю очередь связаны с кооперацией с Москвой. Заметим, что эти пункты повестки дня НАТО (в котором США играют ведущую роль) стояли в Бухаресте намного выше, чем Украина и Грузия. А потому Райс в ходе визита в Тбилиси, критикуя позицию России и поддерживая территориальную целостность Грузии, все же воздержалась от того, чтобы открыто противопоставлять интересы Вашингтона и Москвы. Во-вторых, широкая география внешней политики США позволяет взаимодействовать с РФ по другим направлениям, не затрагивающим ни прямо, ни косвенно Южный Кавказ. А значит, есть возможности для размена фигур. Грузия в этом плане (нравится это кому-то или нет) будет не равноценным партнером (чтобы ни восклицали маститые ораторы), а объектом серьезных переговоров.

Следовательно, для российской дипломатии сохраняется возможность для маневра. В этой связи позиция РФ по санкциям в отношении к Зимбабве и авторитарному (с элементами расизма) режиму Роберта Мугабе (вопрос, обсуждавшийся в ООН) не кажется очень продуктивной. Для США такой вопрос является знаковым (тут проявляется важнейшая черта внешнеполитической идеологии Вашингтона - борьба с диктатурой). И таких знаковых вопросов можно при желании найти немало. Спрашивается, разве нельзя «привязать» нашу поддержку важных с идеологической точки зрения для США вопросов с их позицией по Грузии? Как говорится, мы Вам Зимбабве, а Вы нам поддержку нашей позиции (необходимость подписания соглашений о невозобновлении военных действий в Южной Осетии и в Абхазии). Никто ведь не просил бы США признать власти в Цхинвали или в Сухуми или отказаться от своей прогрузинской риторики. Для начала хотя бы надавить по своим каналам на Тбилиси с целью умерить воинственный пыл, быть более внимательными к аргументам Москвы. Впрочем, перечислять примеры ненужного «упрямства» российских дипломатов и политиков можно немало. Для нас Зимбабве не является важным стратегическим приоритетом, но поторговаться из-за него в связи с Грузией было бы вполне возможно. Особенно, если убедить американских партнеров в том, какова будет «цена вопроса» в случае повторения событий 2004 года в Южной Осетии. Не для РФ, а для американских же интересов.

Нравится нам или нет, но американское проникновение в регион - явление закономерное. В нем заинтересованы региональные игроки. Следовательно, надо не обижаться на американцев за то, что они защищают свои национальные интересы (как будто бы Москва, Тбилиси, Анкара или Тегеран не делают здесь то же самое), а вести дело так, чтобы найти общие точки для решения российских интересов. Штаты есть такие, как они есть. Они не будут по отношению к России чрезвычайно либеральны - такова реальность. Однако для политического торга Вашингтон открыт, и никто не мешает РФ торговаться с выгодой для себя. Недавно один из влиятельных российских экспертов в споре с автором статьи заявил, что у РФ и США и есть общих интересов, что проехать одну остановку вместе. На это заявление ответ может быть один. За одну остановку можно договориться о совместном проезде еще одной - двух остановок, в течение которых можно лучше обговорить стратегическую «цену вопроса», и, кто знает, может быть и договориться. США на сегодняшний день не представили каких-либо планов по урегулированию межэтнических конфликтов на Южном Кавказе. Все разговоры о поддержке «плана Саакашвили» (который по сути своей является чистым пиаром для внутреннего пользования) не могут приниматься всерьез. Таким образом, реальной альтернативы российскому миротворчеству в Абхазии и в Южной Осетии не предложено. Очевидно, что любой миротворческий проект возможен только при учете того позитивного опыта, который наработала Россия за последние годы.

В статье «Let's get real» в «International Herald Tribune» (3 октября 2006 года) известные политологи Анатоль Ливен и Джон Халсман призвали американских политиков к реализму. Они также задавались двумя вопросами. Готов ли Запад просчитать последствия даже от непрямого столкновения России и США ради того, чтобы Грузия установила свою юрисдикцию в Южной Осетии? Второй вопрос: «Готов ли Запад рисковать своими бесценными жизнями в будущей кавказской войне?» Сегодня подумать над этим вопросами как никогда актуально нынешним и будущим обитателям Белого дома и Госдепартамента.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук.

Версия для печати