13.10.2008 | Артем Ивановский

Основополагающие просчеты современной военной стратегии США

В стратегию США был заложен целый ряд военно-политических просчетов, обусловивших современный кризис американской сверхдержавы. Этот кризис был спровоцирован поражениями в локальных конфликтах на Ближнем Востоке и гонкой дорогостоящих ракетно-космических вооружений в рамках по сути виртуальной военной доктрины. С выходом Европейского союза из орбиты влияния США вся основанная на доминировании НАТО система международной безопасности ушла в прошлое.

Всего четыре года назад США уверенно занимали позицию первой и единственной мировой сверхдержавы. Их военно-политическая мощь являлась ключевым элементом международной политики. Один из главных идеологов внешней политики Соединенных Штатов Збигнев Бжезинский в 2004 году триумфально провозглашал единственно возможный геополитический выбор ХХ1 века – мировое господство или глобальное лидерство. «Именно Америка определяет направление движения человечества,- подчеркивал он,- и соперника ей не предвидится. Нет никакой альтернативы американской гегемонии и роли мощи США как незаменимого компонента глобальной безопасности. Под воздействием американской демократии повсюду происходят экономические, культурные и технологические изменения поверх национальных границ».

Прошло четыре года – микросекунда в масштабе истории. И тот же Бжезинский дал принципиально иную оценку тому положению, в котором оказались Соединенные Штаты. Причем не в результате происков каких-то внешних врагов – международного терроризма, России, Китая, стран «оси зла», а в силу своих стратегических просчетов. США стали жертвой собственных геополитических амбиций. Бжезинский вынужден был признать этот парадоксальный факт: «Даже самая могущественная сверхдержава может сбиться с правильного пути и поставить свое первенство под угрозу, если ее стратегия окажется неверной, а ее понимание мира ошибочным». Таким образом, речь прежде всего идет об идеологических (мировоззренческих) просчетах и формулировании на их основе военно-политической доктрины, последовательная реализация которой привела к катастрофическим итогам.

Вне зависимости от формы государственной идеологии, статус-кво всякой сверхдержавы зиждется на мощи вооруженных сил, их способности оперативно и эффективно обеспечивать решение насущных внешнеполитических задач. Как известно, администрация Буша изначально сделала ставку на предельно жесткую, силовую политику. Поэтому закономерно, что нынешний политический и экономический кризис в Соединенных Штатах напрямую связан с основополагающими просчетами в сфере военной стратегии. Причем истоки этих просчетов следует искать в идеологических установках правящей республиканской партии – так называемом «неоконсерватизме».

Свой первый внешнеполитический манифест, известный как «Заявление о принципах» проекта «Новый американский век» «неоконсерваторы» обнародовали в июне 1997 года. В основу этого доктринального документа были положены четыре главных принципа: абсолютное военное превосходство, силовая доминанта во внешней политике, распространение американской демократии и особая сакральная миссия США в мире. «Подобная политика в рейгановском духе,- подчеркивалось в «Заявлении о принципах»,- может быть не слишком популярной сегодня. Но она необходима, если Соединенные Штаты намерены выполнить взятые на себя глобальные обязательства и обеспечить свою безопасность и величие в будущем». С приходом к власти Джорджа Буша более половины подписавшихся под этим «Заявлением» заняли высокие посты в администрации президента, Госдепартаменте и Пентагоне. Но, как точно подметил один из главных оппонентов республиканской партии в стане демократов Джордж Сорос: «До 11 сентября 2001 года идеологи проекта «Новый американский век» не могли реализовать свою стратегию потому, что у Америки не было явного врага, способного оправдать резкое увеличение военных расходов. Терроризм стал предлогом для развязывания войны». Так в современную военную стратегию США был заложен первый основополагающий просчет: поиск виртуального противника и ведение войн, не оправданных реальной политической необходимостью.

Наиболее ярко упомянутый выше просчет проявился при вторжении в Ирак. В данном случае одним из главных недостатков стала заведомая предсказуемость военных планов Вашингтона именно в отношении этой ближневосточной страны. Высокая вероятность нового американского удара по Ираку была очевидна даже на уровне журналистов. Скажем, обозреватель газеты «Известия» Владимир Надеин еще в декабре 1994 года предсказывал: «Война в Персидском заливе была идеальной с американской точки зрения и США будут всегда готовы повторить этот опыт». Кроме того, 21 июня 1998 года ряд идеологов «Нового американского века», в том числе Дик Чейни и Дональд Рамсфелд, направили президенту Биллу Клинтону открытое письмо с требованием предпринять военную акцию против Ирака. Первая заповедь военной стратегии гласит: «Скрывай от противника свои планы». Так как будущий министр обороны США действовал прямо противоположным образом, в Багдаде давно ждали вторжения и с учетом опыта войны1991 года разработали новую тактику. Уже в первые дни боевых действий в сообщениях американских медиа и заявлениях военных экспертов звучал недоуменный вопрос: куда делись 200 тысяч солдат Республиканской гвардии Саддама? В то время как в Пентагоне готовились к полномасштабным боевым операциям с применением всех средств общевойскового боя, наиболее боеспособные части иракских войск растворились среди местного населения и сделали упор на методы диверсионно-партизанской борьбы, тем самым застигнув врасплох своего противника. Анализируя ситуацию в Ираке НПО состоянию на 2004 год, Джордж Сорос отмечал: «Непродуманность лини поведения после вторжения и неготовность к действиям в условиях оккупации просто удивляют».

Вообще, война в Ираке вскрыла целый ряд просчетов не только военно-стратегического, но и доктринально-идеологического плана. За шесть месяцев до вторжения, 21 сентября 2002 года на официальном сайте Белого дома был опубликован документ под названием «Стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов» (СНБ). Наиболее примечательным элементом СНБ являлась концепция «превентивной войны», сформулированная следующим образом: «В современных условиях сдерживание невозможно. Войну с терроризмом не выиграть оборонительной тактикой. Мы должны перенести боевые действия на территорию противника, разрушить его планы и устранить угрозу до того, как она успеет материализоваться. Соединенные Штаты оставляют за собой право наносить превентивные удары и вести предупредительные войны».

Отказавшись от стратегии «сдерживания», которая доказала свою эффективность в период «холодной войны», администрация Буша совершила ключевой просчет с далеко идущими последствиями. «Превентивная война» означала не только ошибку в определении реального противника и исходящей от него угрозы, она неизбежно сказывалась на таких важнейших элементах военной стратегии, как информационно-пропагандистское обеспечение боевых действий, военное планирование, подготовка войск к действиям в реальных боевых условиях. Все это в полной мере проявилось в Ираке. Изначальная ложность предлога для вторжения предопределила поражение в информационно-пропагандистской войне и тем самым усилила сопротивление противника в морально-психологическом смысле. Выбор Ирака в качестве объекта «идеальной войны» сопровождался распространенным мнением о том, что эта война будет «быстрой и легкой» (помнится, в числе прочих такую мысль высказывал Джон Маккейн) и обусловило соответствующие погрешности в планировании боевых действий. Никому и в голову не могло прийти, что война продлится более 2-3 месяцев. То есть, кампания в Ираке планировалась по принципу «блицкрига». Специально для скоротечных, высокоинтенсивных боевых действий специалисты Университета национальной обороны США Ульман Харлан и Джеймс Уэйд разработали доктрину «Шок и трепет», в рамках которой предполагалось применение сверхмощных средств устрашения для скорейшего психологического слома противника, вроде авиационного фугаса «Дейзи каттер» («Косилка для маргариток»). Использование подобных авиабомб привело к многочисленным жертвам среди мирного населения Ирака и усилению антиамериканских настроений даже за пределами театра боевых действий. При этом армия вторжения втянулась в затяжные бои, к которым не была готова ни в боевом, ни в моральном отношении. Ее дальнейшие действия свелись к экспромту на ходу с более чем сомнительным эффектом.

Кстати, аналогичные, по сути, просчеты были совершены при подготовке и ведении войны в Афганистане. По свидетельству известного американского публициста Боба Вудварда: «На совещании в Белом доме заместитель министра обороны Пол Вулфовиц заявил, что американские войска могут столкнуться с трудностями в горных районах Афганистана и на несколько месяцев увязнуть в позиционных боях». Несколько месяцев в итоге составили семь лет и конца войне не видно. Напротив, талибы и союзные им исламистские группировки усиливают натиск на коалиционный войска НАТО.

Следует упомянуть другое базовое положение СНБ - абсолютное военное превосходство США, реализуемое посредством глобальной базовой стратегии. В рамках этого положения Пентагон обозначил в качестве приоритета разработку новейших видов вооружений, прежде всего – систем ПРО и милитаризацию космоса. В СНБ значилось: «Наши силы достаточно велики для того, чтобы убедить потенциальных противников в бесперспективности наращивания военной мощи в надежде превзойти Соединенные Штаты или хотя бы сравниться с ними». Аргументом такого «убеждения» должно было служить развертывание военной инфраструктуры на рубежах «потенциальных противников». Но, как отметил один из американских военных аналитиков: «Чрезмерное расширение объема задач в Ираке существенно ограничило наши возможности по применению силы в других точках земного шара». Еще категоричнее высказался известный оппозиционер в стане республиканцев Патрик Бьюкенен: «Протяженность наших коммуникаций составляет десятки тысяч километров, в то время как наши сухопутные войска насчитывают всего лишь 400 тысяч солдат. Пока они воюют на Ближнем Востоке, мы не в состоянии обеспечить надежную защиту своих южных границ, проходящих по Рио-Гранде».

Столь же ошибочной оказалась ставка Пентагона на космическое «чудо-оружие». Пытаясь продемонстрировать России свое превосходство, США развертывают В Восточной Европе третий позиционный район ПРО. Между тем, на вооружение Российской армии уже поступили МБР РС-24 и МБР РС-12М2, недосягаемые для американских систем противоракетной обороны.

Наконец, главный основополагающий просчет современной военной стратегии США состоит в игнорировании факта изменения роли и структуры НАТО в ХХI веке. Такое изменение обусловлено стремлением Европейского союза к независимому от Вашингтона военно-политическому курсу. Формирование Европейской политики безопасности и обороны (ЕПБО) в последние два года стало объективной реальностью. В США же не могут отказаться от устаревшего взгляда на Европу, как на собственную сферу влияния. В рамках ЕПБО идут активные консультации между Россией и ЕС, направленные на создание коллективной системы безопасности. Торпедировать этот процесс Вашингтону не удалось даже посредством провоцирования югоосетинского кризиса.

В начале 2008 года Збигнев Бжезинский сделал стратегический прогноз: «У США есть второй и последний шанс вернуть себе положение ведущей сверхдержавы». Америке предстоит длительная борьба с последствиями политического и экономического кризиса, вызванного «неоконсерваторами». Все это время мир не будет стоять на месте. К моменту возвращения США к прежней внешней политике на международной арене укрепятся другие сверхдержавы. Поэтому любой шаг к восстановлению «однополярного мира» может привести к возобновлению «холодной войны», но уже с гораздо менее благоприятным для американцев сценарием.

Артем Ивановский – политический обозреватель

Версия для печати