11.02.2009

Игорь Бунин: «Выборы показали – израильтяне радикализуются»

Вчера, 10 февраля, в Израиле прошли досрочные парламентские выборы. Пока подсчитаны 99% бюллетеней. «Кадима» (лидер – министр иностранных дел Ципи Ливни) лидирует: у нее предположительно будет 28 мест в парламенте из 120. На втором месте «Ликуд» Беньямина Нетаньяху с 27 местами. Далее – «Наш дом – Израиль» Авигдора Либермана с 15 мандатами. И это неожиданный результат: правые усилили свои позиции в Кнессете. Чем объясняется «правый реванш» в Израиле? Как это скажется на коалиции, правительстве и внешней политике этой страны? Случайно ли это или означает ломку старых предпочтений израильтян? На вопросы «Политком.Ру» отвечает Игорь Бунин, президент Центра политических технологий.

- Как Вы прокомментируете результаты прошедших 10 февраля в Израиле парламентских выборов?

- Есть долгосрочная тенденция: Израиль, как мне кажется, меняет свою социально-политическую конфигурацию. В реальности основой Израиля были два ключевых образа – религиозный деятель и сионист-солдат или сионист, который создает Израиль. С одной стороны, идентичность Израиля всегда основывалась на иудаизме, Галахе, Торе. С другой стороны, был популярен «социалистический сионизм». Соответствующие партии персонифицировали социалистическую идею, первоначально сформулированную сектой ессеев на рубеже новой эры, а потом ранним христианством. Это течение иудаизма усилила алия в начале 20 века, где было много выходцев из России, которые приехали в Израиль, создали кибуцы (сельскохозяйственные коммуны – О.Г.), мощный профсоюз, сильную социал-демократическую партию.

В последнее время один этих элементов стал ослабляться. Это связано с кризисом лейбористов, превратившихся в партию «Авода». Израильская военная операция в Газе частично была связана со стремлением министра оборы Эхуда Барака, главы «Аводы», восстановить позиции партии. Но этого не произошло, несмотря на то, что сам Барак – достаточно популярная фигура. В реальности самое главное поражение – это поражение «левого Израиля», который признает необходимость переговоров с арабами.

- Почему левые в Израиле теряют свои позиции, а правые, наоборот, – усиливаются?

- Я думаю, что это – общемировой процесс: везде социалисты ослабляют свои позиции. Это связано с крахом Советского Союза, кризисом некоторых социал-демократических моделей и вообще всего социализма. На первый план вместо коллективистской идеологии все чаще приходит индивидуалистическая. Характерный пример – Франция. В стране с достаточно сильными левыми традициями побеждает «правый» Николя Саркози.

С другой стороны, в Израиле появился еще один тип личности – «советский еврей». По своим взглядам это человек, который не признает компромиссов с арабами, не признает религиозной составляющей Израильского государства и религиозной составляющей сионизма, требующих передачи значительной части контроля от частной жизни к раввинату. Такие люди рассматривают Израиль как светское государство, которое должно жить как осажденная крепость и бороться с арабами, не идя им на сколько-нибудь существенные уступки. Они правее, националистичнее, жестче.

- Еврейский национализм перестает быть религиозным и становится светским…

- Обретает черты достаточно правой партии. Идеальной фигурой для советского еврея является Владимир Путин. Он сумел справиться со всеми: с мусульманскими радикалами, чеченскими боевиками, жестко установил порядок. В общем, человек, что надо. Я неоднократно был в Израиле: эта точка зрения там доминирует среди выходцев из СССР.

- Именно такие люди и проголосовали за «Наш дом – Израиль» Авигдора Либермана?

- Это именно ментальность, политическая субкультура, которую привнесли советские евреи, особенно в конце 1980-х – начале 1990-х гг., вместе с «колбасной алией», когда приехали в Израиль в поисках лучшей жизни. Сионизм и иудаизм как ценности были вторичны. Они создали определенную ментальность, и к ним присоединилась значительная часть крайне правых израильтян.

В долгосрочном плане мы видим появление в Израиле более жесткой психологической установки у части населения. Кроме того, война подняла Либермана, она востребовала непримиримость и бескомпромиссность – то, чего явно не хватало другим партиям.

Конечно, в Израиле и до этого были крайне правые, которые считали, что арабы должны присягать Израильскому государству. Но это была нераспространенная точка зрения. Большинство признавало, что арабы могут являться гражданами и без присяги. Позиция Либермана жесткая: пусть присягают или вон из страны!

- Интересна такая параллель: лидер партии «Кадима» Ципи Ливни – бывшая сотрудница «Моссада». Может ли она стать еврейским Путиным?

- Нет, она продолжает персонифицировать правую «шароновскую» традицию в политике Израиля, которая готова на компромиссы, несмотря на достаточно жесткую войну с «Хамасом». Для этой традиции главное не земля, а безопасность.

- А ее соперник – лидер партии «Ликуд» Беньямин Нетаньяху?

- Он – родился в Израиле и, значит, принял израильские и европейские ценности. Поэтому для него невозможно перейти на крайне правую позицию, как Либерман. Но он считает, что прежде всего – безопасность, а переговоры вторичны. Ливни и Нетаньяху в принципе психологически не очень далеки друг от друга.

- Какие шансы у Либермана войти в правительство?

- Он может войти только в «правое» правительство, которое бы возглавил Нетаньяху. Если сейчас посчитать все депутатские голоса, то у Нетаньяху есть небольшой перевес – всего 62 голоса в Кнессете. Для формирования правительства ему нужно включить в него Либермана, религиозную партию ШАС, которая ненавидит Либермана, а он, в свою очередь – таких религиозных деятелей, которые пожирают часть ВНП, ничего не дают взамен, не дают возможность жениться, все контролируют и т.д. Кроме того, он может включить в союз множество мелких религиозных и правых партий – по 2-3 депутатских места у каждой.

Только таким образом будет большинство в парламенте. Это очень слабая и условная коалиция! Тут есть две проблемы. Во-первых, президент Шимон Перес вначале должен предложить победителю на выборах формировать правительство. А победителем является Ципи Ливни. Во-вторых, есть жесткое, практически неразрешимое противоречие между партией Либермана и религиозными евреями. Скорее всего, после долгих переговоров Ливни и Нетаньяху придется пойти на большую коалицию. К союзу «Аводу» они добавить не могут, но ШАС – элемент всех коалиций, им много не надо. Это партия может войти в коалицию.

- В итоге, как после этого может измениться внешняя политика Израиля по проблеме Ирана и «Хамаса»?

- Есть определенные вещи, которые в любом случае священны для Израиля. Переговоры с «Хамасом» невозможны ни в одном варианте: ни в варианте крайне правых, ни у большой коалиции.

- А переговоры с иранским президентом Махмудом Ахмадинеджадом?

- Я думаю, тоже невозможны. Их будут проводить США, а не израильское правительство. В этом вопросе оно вторично. Если будет крайне правая коалиция – хотя шансы ее очень невелики, – то политика в отношении Ирана будет более жесткой и даже в каком-то крайнем случае могут решиться на превентивный удар. А большая коалиция, я думаю, будет следовать в фарватере американской политики.

- А Ливни способна на такой удар по Ирану?

- Думаю, что нет. Для этого нужна очень большая жесткость и некий реальный предлог – ощущение, что «завтра начнется Апокалипсис, и надо его остановить». Если этого ощущения нет, то, думаю, никто не решиться на такой шаг.

Беседовал Олег Горбунов

Версия для печати