19.03.2009 | Сергей Маркедонов

Между статус-кво и ревизионизмом

Российская дипломатия, похоже, всерьез решилась повторить на постсоветском пространстве «косовскую модель», используемую США на Балканах. Речь в данном случае идет о балансе (как здесь не вспомнить о «сдержках и противовесах»!) между претензиями на статус страны-ревизиониста и страны, ориентирующейся на поддержание статус-кво. И если американцы продолжают с упорством достойным лучшего применения говорить о том, что Косово- это «уникальный случай», а потому отказываются не то, что поддерживать, а даже всерьез рассматривать претензии сербов в Косовской Митровице или Республике Сербской в Боснии и Герцеговине на отделение по аналогии с албанской общиной бывшей сербской автономии. Так же они поступают и в отношении албанцев в Македонии, давая им четко понять: никакого «аншлюса» албанцев Косово и «бывшей Югославской Республики» (так официально именуется Македония на Западе) не предвидится. По крайней мере, с помощью американских ресурсов.

Россия вслед за США демонстрирует, что модель Абхазии и Южной Осетии - также уникальна. Ее ни в коей мере не следует распространять на Нагорный Карабах. О том, что Кремль ориентируется на Московскую Декларацию, подписанную тремя президентами осенью прошлого года, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров снова говорил во время своего недавнего визита в Баку. Напомним, что все пункты Московской Декларации просто проникнуты духом статус-кво (как основы и фундамента для будущего разрешения конфликта) и стремлением решать все вопросы, не спеша и только политическими методами. Похожим курсом Москва движется и в отношении конфликта между Кишиневом и Тирасполем. Здесь, как и в случае с Карабахом никто не выдвигает условий возможного признания независимости Приднестровской Молдавской Республики (ПМР). Москва также стремится (в отличие от ситуации в Грузии) к роли объективного рефери. Конечно, имеющего свои интересы, но не намеренного действовать вне существующих международных форматов. В этой связи при всей условности аналогий и параллелей прошедшую 18 марта трехстороннюю встречу в Москве в формате трех президентов (РФ, Молдовы и ПМР) можно сравнить с такой же трехсторонней встречей лидеров Армении, Азербайджана и России в ноябре 2008 года.

Во-первых, и в ноябре прошлого года, и в марте 2009 года Москва пыталась доказать всем: продолжения «грузинской истории не будет». Если конфликтующие стороны будут сотрудничать с РФ, не пытаясь выдавить ее из миротворческих форматов и навязать с помощью внешней силы свою волю и свои представления, то Кремль готов также проявить конструктивность и попытаться сыграть, как посредник, медиатор в переговорах.

Во-вторых, и в ноябре 2008 года, и 18 марта 2009 года по итогам встречи появилась совместные документы. В ноябре 2008 года это была Декларация, под которой стоят подписи не только лидера РФ, но и конфликтующих сторон. 18 марта 2009 года - это совместное заявление трех президентов. Налицо – демонстрация потенциала для достижения компромисса. Конечно, слово декларация обязывает, придает стиль такому документу. Это - не юридически обязывающая бумага, а всего лишь демонстрация неких намерений. И все же такая демонстрация важна сама по себе. 18 марта 2009 года президенты РФ, Молдовы и Приднестровья заявили, что намереваются достигать мира в регионе исключительно мирными средствами. Этот же пафос отличал и Московскую Декларацию по Нагорному Карабаху.

В-третьих, заявление Медведева - Воронина - Смирнова (как и Декларация трех по Нагорному Карабаху) направлено против «разморозки» конфликта. В случае с Приднестровьем приверженность статус-кво была продемонстрирована на примере формата «5+2». В Москве три лидера договорились о возобновлении работы этого формата. Напомним, что в его рамках Молдавия, Приднестровье - это стороны конфликта, Россия, Украина - страны-гаранты. ОБСЕ - посредник, а Евросоюз и США – наблюдатели. И такая договоренность тем более ценна, что в таком формате заинтересованные стороны давно не встречались.

Здесь можно адресовать эти упреки в той или иной мере ко всем сторонам, но как бы то ни было, именно в Москве было достигнуто соглашение о выходе из этого тупика (хотя и не факт, что оно будет в скором времени достигнуто). И здесь также нельзя не увидеть параллелей с Московской Декларацией ноября 2008 года, в котором главная роль в мирном урегулировании была отведена Минской группе ОБСЕ (трем странам - посредникам). Таким образом, Москва дважды за последние полгода показывает: старые форматы предпочтительны. В самом деле, формат миротворческих операций в Абхазии и в Южной Осетии не Россия пыталась развалить. Она присоединилась к «разморозке» статус-кво только весной 2008 года, окончательно завершив эту работу в «горячем августе». Но до прошлогодней весны Кремль и здесь пытался удержаться за старый статус-кво.

Можно ли в этой связи оценивать трехстороннюю встречу в Москве, как успех? Если понимать под мирным урегулированием конфликта дипломатические встречи, переговоры и даже маленькие шаги навстречу друг другу, то, конечно, событие 18 марта 2009 года можно считать успехом. Кстати сказать, это признают и наши друзья - оппоненты из ОБСЕ. Специальный представитель действующего председателя ОБСЕ Харалампос Христопулос заявил 18 марта 2009 года: «Мы приветствуем желание сторон ускорить переговорный процесс и с нетерпением ждем возобновления переговоров в формате «5+2» в первой половине этого года, как и было заявлено в декларации президентов России, Приднестровья и Молдавии». Важно (для нашей дипломатии) то, что именно Россия в очередной раз заявила о себе, как о главном посреднике в урегулировании конфликта. Наверное, жесткие защитники «ястребиной линии» упрекнут Дмитрия Медведева в том, что российский президент дал согласие на переход миротворческой операции под эгиду ОБСЕ. Но здесь есть важный нюанс. Москва дает добро на трансформацию формата урегулирования не «здесь и сейчас», а только после окончательного разрешения конфликта. Наступит ли оно скоро? И что считать «финальной стадией» урегулирования? Риторические вопросы, предполагающие множественность интерпретаций. А пока мессидж ЕС, США и ОБСЕ сделан. Мы готовы к совместной работе и не будем распространять казусы Абхазии и Южной Осетии на другие части бывшего СССР.

Определенным успехом можно считать и тактические результаты, которые достигнуты в преддверие парламентских выборов в Молдове. В ближайшее время от России эта республика получит в качестве гуманитарной помощи 50 тысяч тонн горючего. Неплохой предвыборный подарок для Партии коммунистов Молдовы (хотя впоследствии наивно ждать от Кишинева благодарности, здесь каждый решает свои задачи). Но как бы то ни было определенный шаг в поддержку тех сил, кто не хочет «разморозки» конфликта на Днестре, сделан. Впрочем, не стоит его и переоценивать.

В то же время встреча в Москве не принесла заметных подвижек. Во-первых, не принят юридически обязывающий документ. Во-вторых, не найдено компромиссных формул по главному для двух конфликтующих сторон вопросу- статусу. Каждая из сторон ожидала большего от встречи 18 марта 2009 года. Кишинев ожидал большего давления Москвы на Тирасполь, поскольку там по-прежнему считают именно Кремль (а не собственные провалы) первопричиной сепаратистской угрозы. А Тирасполь ждал полного снятия таможенных ограничений, введенных Кишиневом и Киевом в 2006 году (В ПМР это называют «блокадой»). Но в итоге удалось договориться только о совместном заявлении. Впрочем, ждать коренных изменений накануне парламентских выборов в Молдове (состоятся 5 апреля сего года) было бы, наверное, чересчур наивно. Однако переговоры – это лучше, чем силовая «разморозка» конфликта и эскалация военно-политической напряженности. У Молдовы и Приднестровья есть чем дорожить и что терять. Здесь крайне слабо выражен этнический момент, нет тысяч беженцев, зато есть повседневное общение людей, проживающих по обе стороны Днестра (представить такое в Карабахе невозможно, а в Абхазии и в Южной Осетии весьма проблематично, особенно после «пятидневной войны»).

В любом случае, трехсторонняя встреча в очередной раз заставляет политических аналитиков перестать задавать вопрос: «Кто следующий после Грузии?» Сделав шаг к ревизионизму, Москва уже не раз делала движения в обратном направлении, подчеркивая, что для нее статус-кво важен и необходим там, где есть шанс договориться. Или доторговаться.

Версия для печати