15.06.2009

Игорь Николаев: «Кризис — это крах спекулятивной модели экономики»

Как известно, нынешний экономический кризис является уникальным явлением. Обычно, такие масштабные «встряски» ведут к отмиранию одних характеристик и укоренению других. О фундаментальной особенности экономического кризиса, об антикризисной программе правительства РФ и перспективах российской экономики «Политком.Ру» поинтересовался у Игоря Николаева, директора департамента стратегического анализа компании ФБК, профессора Государственного университета – Высшая школа экономики.

— В декабре 2008 года в интервью «Политкому» вы сказали: «Для начала необходимо просто системно подойти к пониманию сущности кризиса, определиться с его фундаментальной особенностью, и только тогда станет понятно, какие механизмы, какие меры нужно задействовать». По прошествии шести месяцев как вы определяете эту самую «фундаментальную особенность» кризиса?

— Фундаментальных особенностей на самом деле несколько. Я, пожалуй, скажу самое главное — особенность кризиса предопределяется ситуацией со спросом и спросовыми ограничениями. Вроде бы, это то, с чем все соглашаются, что подтверждают вcе опросы— Росстата, Аналитического центра при Правительстве РФ и т.д. По результатам всех опросов, главная проблема сегодня — это спрос, который сжимается в последние месяцы как «шагренгевая кожа». Уже после этой проблемы называют неясность экономической ситуации, трудности с получением кредитов, конкуренцию со стороны импорта и т.д. Но самое главное — это спросовые ограничения. Казалось бы, если это самая главная проблема, первое, что надо предпринять — стимулировать спрос. Логично и правильно! Но я не могу понять, почему мы не можем сделать ставку именно на это?! Китай, например, именно в рамках антикризисных мер занимается стимулированием спроса. А в наших антикризисных мерах это совершенно не учитывается, и это очень печально.

— А на что делается упор в антикризисных мерах Правительства РФ? И к чему они гипотетически могут привести?

— Я бы обратил внимание, что у нас есть обнародованный в конце марта 2009 года проект программы антикризисных мер. Но это именно проект! С момента входа в острую фазу кризиса прошло уже больше полугода, а у нас только проект… Если так пойдет, у нас кризис закончится раньше, чем появится утвержденная программа...

Что касается самих мер и их эффекта, то, что мы делали осенью, и то, что закреплено в проекте антикризисных мер формулируется так: «Повышение устойчивости финансовой системы». Как мы помним, российское руководство неоднократно заявляло, что нам удалось преодолеть первую волну, сберечь банковскую систему. Этот приоритет - финансовая система - остается и сейчас в условиях, когда никакой острой необходимости продолжать спасать ее нет, когда проблема уже в другом – в спросовых ограничениях. Справедливости ради скажу, что такой приоритет как «повышение спроса» в проекте программы антикризисных мер тоже есть. В цифрах это выглядит так: на повышение спроса предполагается выделить 6 млрд рублей, а повышение устойчивости финансовой системы - 1 трлн 355 млрд рублей. Честно говоря, я отказываюсь понимать, как два вроде бы равных приоритета могут различаться в финансовом эквиваленте на три порядка?!

— Некоторые эксперты говорят, что на стимулирование спроса отводятся средства и в бюджете, поэтому сравнение не совсем корректно…

— Ну, так можно договориться и до того, что вообще все бюджетные деньги можно отнести в категорию «стимулирования спроса». Но это же не так! Кстати, тут надо вспомнить еще один широко декларируемый приоритет — это повышение социальной защищенности. Почему? Потому что часто говорят, что бюджетные деньги, направленные на повышение пенсий, пособий и т.д. должны стимулировать спрос. В нормально экономике с высоким уровнем доверия, наверное, это действительно сработает как фактор стимулирующий спрос. Но в нашей ситуации, когда доверия маловато, когда валютный рынок неустойчив, повышений пенсий в «ускоренном режиме» на 35-40% приведет к тому, что люди будут покупать валюту, «лишние» 50-100 долларов или евро, а не тратить рубли на покупки. Свидетельством этого являются показатели розничного товарооборота, которые начали устойчиво снижаться, начиная с февраля. И в апреле мы имели уже - 5,3% снижения розничного товарооборота. Иными словами, несмотря на повышение социальных выплат, люди покупают все меньше и меньше, а сберегают больше. Поэтому эти бюджетные деньги (а мы рассмотрели только социальные траты), которые, якобы, должны стимулировать спрос, на деле не дают антикризисного эффекта.

— А какие меры вы предлагаете по стимулированию спроса?

— Это необъятная тема. Я скажу лишь о главном. Сложность нашей ситуации в том, что наша экономика отличается низким уровнем доверия. И чтобы деньги хоть как-то тратились, не надо таких экспериментов как «плавная девальвация»! Вообще-то спрос достаточно трудно стимулировать, но все-таки можно. Что для этого необходимо делать? Кое-какие меры подсказывают западные страны. Посмотрите, насколько эффективна мера по стимулированию покупки автомашин в Германии, Словакии, Великобритании. Как известно, в Германии придумали такую меру: при сдаче старого автомобиля и покупке нового 2,5 тыс. евро доплачивает государство и автопроизводители. Эту меру по стимулированию спроса позаимствовали другие страны. Что сделали у нас? Мы решили стимулировать через субсидирование ставки по автокредитам. Это значит, что вам говорят, что вы можете взять кредит не по ставке, например, в 20%, а по 13-14%. Уверяю вас, это должным образом не стимулирует спрос, когда у людей действительно денег нет, снижение ставки на 6-8% не подтолкнет их к покупке автомобиля. И в данном случае мы не стимулируем граждан к покупке, мы просто помогаем банкам, которые получают компенсацию за снижение процента. Кроме того, когда вы снижаете ставку по кредитам, общая ставка остается крайне высокой — на уровне 20 с лишним процентов.

Можно посмотреть на Китай, который субсидировал покупку некоторых категорий бытовой техники, сделал ставку на развитие торговых сетей в сельских районах, пошел на ослабление подоходного налогообложения.

Надо задействовать хотя бы положительный опыт других! Государственные инвестиционные деньги надо направить так, чтобы они максимально инициировали спрос в максимальном количестве отраслей, как бы «расползлись» по экономике. Мы проводили соответствующий анализ и пришли к выводу: наибольший мультипликативный эффект дают вложения в инфраструктуру – транспортную и коммунальную. Здесь не возникает проблемы рыночного спроса, потому что, например, в транспортную инфраструктуру может и должно инвестировать именно государство. При этом деньги надо вкладывать еще и так, чтобы побуждать население тратиться. И это самое сложное! Но если подумать, то можно сделать и это!

— Если подумать…

— Да, если подумать — важная оговорка. Мы подумали и одно из наших предложений такое: раздавать бесплатно или за символическую плату землю под индивидуальное жилищное строительство и при этом помочь с обустройством транспортной, энергетической, газовой инфраструктурой. Это не потребует чрезмерно больших денег и по силам даже региональным властям. И вы увидите, что люди начнут активно строить на этой земле. У кого-то деньги остались! Люди будут тратиться на строительные материалы, строительные услуги. Таким образом, мы, с одной стороны, вкладывая в инфраструктуру, порождаем инвестиционный спрос в ряде отраслей, но самое главное - мы генерируем спрос со стороны население. Мы анализировали, что делается в регионах – и в российских, и на Западе (в штате Нью-Йорк, в Уэльсе и Шотландии). В Уэльсе выделяют участки под индивидуальное жилищное строительство как антикризисная мера. Уж там-то проблем, наверное, с индивидуальным жильем и инфраструктурой нет, но они сочли необходимым это делать. А мы этого практически не делаем (небольшое исключение, подтверждающее общее правило видим лишь в Татарстане). Я считаю, что такая мера была способом мощнейшей генерации спроса в экономике. А сейчас именно это и необходимо!

— Вы сказали, что ваша команда анализировала ситуацию в регионах. Там хоть что-то делается для борьбы с кризисом?

—Если брать социально-экономические показатели, то у нас, оказывается, есть регионы, которые растут. Возьмем Калужскую область, где промышленное производство выросло на 16,8% за первый квартал этого года, или Ямало-Ненецкий округ, или Сахалинскую область. В России полтора десятка регионов, где промышленное производство растет, несмотря на кризис. Но примерно в 60 регионах оно упало. Например, в Орловской области около 38% падение, а ряд Поволжских регионов, известных своим машиностроением (Нижегородская, Ульяновская, Самарская области), «упали» более, чем на 30%. Почему в некоторых регионах наблюдается рост? Оказывается, там произошел или запуск новых производств, или месторождения начали функционировать. На Сахалине запустили проект «Сахалин-2», в Калужской области начал работать Volkswagen... Но общая картина по всем регионам, конечно же, говорит, что везде кризис. Регионы справляются с кризисом по-разному, потому что местное руководство по-разному подошло к оценке серьезности ситуации, к выработке методов программ борьбы. Мы насчитали 28 регионов, которые имеют собственные антикризисные планы действий на конец апреля 2009 года, то есть треть регионов имеет утвержденные антикризисные программы в отличие от федерального правительства. Некоторые регионы имеют хороший и подробный и, что немаловажно, открытый план действий — это Санкт-Петербург, Ленинградская область, Омская область и другие.

— Сейчас многие экономисты буквально с содроганием говорят об осени 2009: предрекают банковский кризис, падение цен на нефть и соответствующую девальвацию рубля и т.д. А другие считают, что первые признаки роста экономики можно увидеть именно в конце этого года. Какой точки зрения придерживаетесь вы? И почему?

— Я не хочу называть это второй волной кризиса, но то, что у нас ситуация продолжает ухудшаться - это точно. Именно с весны сформировались мощные негативные тенденции, которые оказывают и будут оказывать в ближайшие месяцы влияние на экономику — сжатие потребительского спроса. По большому счету все 2000-е гг. наша экономика росла на потребительском буме, обусловленным бешенным ростом цен на нефть. Фактор сжатия потребительского спроса не оказывал влияния на экономику, когда она вошла в острую фазу в октябре-декабре 2008 года. Тогда торговля продолжала еще по инерции расти. А потом случился перелом. С февраля торговля начала падать: февраль - минус 2,4%, март — минус 4%, апрель — минус 5,3%. Это тенденция, а тенденция в экономике значит гораздо больше, чем абсолютные цифры. Все надежды, что в феврале или марте мы достигли «дна», отпали. Сегодня некоторые экономисты утверждают, что «дна» мы достигнем в июне. Честно говоря, такое впечатление, что они больше думают не о том, как выходить из ситуации, а о достижении дна, забывая, что дно бывает разное — бывает илистое, куда вляпаешься и там же останешься. И пока мы идем именно по такому сценарию.

Помимо сжатия потребительского спроса есть второй негативный фактор - это снижение инвестиций в основной капитал (по апрелю мы имеем самый низкий показатель из месячных показателей этого года — минус 16,2% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года). Проведя ряд исследований, мы для себя четко уяснили: если хотите знать, что будет с экономикой, посмотрите, что происходит с инвестициями в основной капитал. Сегодня наша оценка такая: экономическая ситуация будет ухудшаться до конца года (это, кстати, не исключает отдельных ситуативных улучшений). Мне, например, понятно, почему заговорили именно про июнь. Если вспомнить, год назад у нас был один из самых низких результатов роста промышленного производства — всего 0,9% (кстати, год назад мы обращали внимание, что это тревожный звонок), а в апреле прошлого года промышленность выросла на 9%. В итоге в этом июне мы получим так называемый «эффект базы». Показатели июня по этому году в сравнении с прошлым годом будут гораздо более приличными, чем апрельские! Но не надо забывать, что несмотря ни на что наступит июль, а в прошлом году в июле промышленность прилично выросла (на 6,7%), и мы вновь получим ухудшение. Одним словом, пока говорить о какой-то стабилизации российской экономики рано!

Кроме того, важно пояснить ситуацию с фондовыми рынками: рост индексов является чисто спекулятивным разогревом. Нынешний кризис — это вообще крах спекулятивной модели экономики. Реализация принципа «капитализация ради капитализации» даже в растущей экономике показала, что все до поры до времени. Когда экономика раздувается, то рано или поздно входит в стадию «неуверенной экономики», которой достаточно любого события — политического, экономического, чтобы инвесторы развернулись, а дальше ситуация развивается по принципу снежного кома. Если у нас произошел мощный разворот год назад на фоне растущей экономики, то когда мы надуваем этот «пузырь» на фоне экономики, где промышленность падает (по апрелю 2009 г. промышленность упала на 16,9%), то будьте уверены этот разворот будет — это дело времени. Я считаю, что нас ждет новое значительное снижение котировок.

Еще один фактор, свидетельствующий о скором развороте экономики, - это рост цен на нефть. Быстрорастущие цены на нефть в условиях, когда в Западной Европе переполнены нефтехранилища и мировая экономика снижается, по прогнозам МВФ, ОЭСР и т.д., на 2-3% , являются результатом спекуляций. Спрос на нефтепродукты формируется со стороны спекулянтов, которые вкладываются в нефтяные фьючерсы, чтобы их перепродать. Поэтому цены на нефть тоже снизятся, что может вызвать вторую девальвационную волну и нарастание негативных тенденций, таких как, опустошение международных золотовалютных резервов России, чистый отток капитала и т.д. Я считаю, что конец лета – осень, увы, готовит нам порцию неприятных новостей. Негативный потенциал снижения экономики не исчерпан, более того, сформировались мощные предпосылки для более ощутимого падения...

Беседовала Ольга Мефодьева

Версия для печати