13.07.2009 | Сергей Маркедонов

Стратегия миротворческого ускорения

В июле 2009 года началось новое обострение миротворчества на нагорно-карабахском направлении. Сразу же после завершения саммита «Большой восьмерки» 19 июля появилось совместное заявление трех президентов США, России и Франции, посвященное принципам разрешения многолетнего конфликта. В тексте заявления шла речь об «обновленной версии» Мадридских принципов, рекомендованных тремя странами (являющимися, начиная с 1997 года сопредседателями Минской группы ОБСЕ) для Армении и Азербайджана. Сама тональность совместного заявления напоминала ультиматум. Баку и Еревану ради «будущего стабильных и процветающих» стран Южного Кавказа и «региона в целом» рекомендовалось принять «обновленный» Мадридский проект. Речь идет о некоей компромиссной формуле, впервые предложенной в 2007 году для саммита ОБСЕ в Мадриде.

Однако на этот раз дежурным заявлением дело не ограничилось. Страны- сопредседатели Минской группы попытались дать понять конфликтующим сторонам, что «караул устал», а потому и Баку, и в Ереване надо ускорить продвижение к «миру и прогрессу». 11 июля 2009 года с краткосрочным визитом столицу Армении прибыл первый заместитель Госсекретаря США Джеймс Стейнберг. Столь высокие гости просто так в страны постсоветского пространства не ездят (тем паче не проводят встречи с президентами). Первый заместитель руководителя Госдепа выразил надежду на то, что армянские власти будут предпринимать шаги по направлению к урегулированию конфликта. Более того, Джеймс Стейнберг публично «восхитился усилиями о урегулированию нагорно-карабахского конфликта, что важно не только для Армении или Азербайджана, но и для всего южно-кавказского региона». Интересен также и специальный прогноз от Стейнберга по поводу того, что уже на следующей неделе «будет заметен определенный прогресс на переговорах по Карабаху».

Полон оптимизма и российский президент Дмитрий Медведев. По его словам, «количество нюансов, по которым еще предстоит договориться, все меньше и меньше. Это (нагорно-карабахский конфликт) не что-то такое, что будет решаться еще десятилетиями. Я считаю, что здесь можно будет достигнуть результата». Российский президент считает также, что его армянский и азербайджанский коллега «неплохо друг друга слышат и понимают».

Практически синхронно с визитом высокопоставленного дипломата из Вашингтона в Армению в США гражданин Фредерик Бурк, бизнесмен, основатель компании «Dooney & Bourke» был признан виновным в дате взяток азербайджанским властям в 1998 году. И это притом, что многие факты, мягко говоря «особых отношений» американских дипломатов и бизнесменов с властями прикаспийской республики ранее особо не светились. Конечно, судебная власть в США не похожа не аналогичную структуру в Азербайджане, Армении или в России. Однако такие «параллельные места», как публикация совместного заявления трех президентов по Карабаху, визит первого заместителя госсекретаря в Ереван и антикоррупционное дело по теневым связям американского бизнесмена и азербайджанских властей (притом, что наказание будет озвучено позднее), наводят на определенные размышления.

А суть этих размышлений такова. «Великие державы» снова решили быстро «покончить с проблемой». Кто там говорит о том, что «реальная политика» сдана в архив, а секретная дипломатия- это предмет для изучения историков? Снова, как и в недавнем прошлом на Балканах или на Ближнем Востоке, «большие страны» стремятся к тому, чтобы «закрыть вопрос», мешающий им сосредоточиться на более важных стратегических проблемах. У каждой из сторон есть свои аргументы и своя мотивация. Для новой американской администрации важно показать, что провозглашенный «реалистический» и «прагматический» курс- это не просто отвлеченная философия, но и определенные позитивные результаты. Вашингтону важно продемонстрировать, что он не только готов к «окончательному решению» афганской проблемы, но и к компромиссам и уступкам. Тем более что он сам в Карабахе никаких уступок делать не будет. Это сделают страны, находящиеся еще в «исторической фазе развития», а не живущие в постмодерне. А потому считаться с их эмоциональными переживаниями и идентификационными травмами не стоит. Идея прогресса окупит все. Для России же важно показать своим партнерам в Брюсселе, Вашингтоне, столицах стран СНГ, что Москва не пытается по-настоящему превратиться в страну-ревизиониста. Кремль всеми силами пытается доказать, что случай с Южной Осетией и Абхазией был уникальным, и этот опыт ни в коей мере не будет экспортирован в Нагорный Карабах, Крым или в Приднестровье. В этом плане у Москвы есть определенная традиция - Московская Декларация, совместное заявление трех президентов, посредническая деятельность. Таким образом, Москва, как и Вашингтон пытается доказать: мы можем не только воевать, но и мирить. В случае с Карабахом «замирение» чрезвычайно важно двум сторонам. Это- материализация объявленной «перезагрузки». Кто там сомневался в том, что две сверхдержавы могут договориться? Совместное заявление президентов, добрая воля в деле примирения «малых сих»- прекрасное доказательство того, что дух «холодной войны» отброшен, а атмосфера доверия торжествует. И у Франции также есть свои резоны. Возможно, они более скромные, но, тем не менее, они есть. Париж еще в ходе «пятидневной войны» успешно вошел в роль «честного брокера». О плане Медведева-Саркози (на Западе его часто называют просто планом Саркози или Саркози - Медведева) говорят до сих пор и в ПАСЕ, и в Европейском парламенте, и в Госдепе, и на Женевских консультациях по Закавказью. И хотя в реальности сам этот документ был не до конца согласован, существует в разных версиях, его воспринимают, как некий легитимный компромиссный проект мира в Грузии. И эту роль Париж теперь пытается играть и в Нагорном Карабахе.

Естественно, до реальной Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха «великим державам» дела нет. И это понятно, слишком разными являются базовые интересы сторон. Здесь никому ни на кого не следует обижаться, надо принимать данность мировой политики, такой, каковой она была раньше, и каковой (несмотря на политически корректное лицемерие) она остается. Для крупных игроков локальные конфликты - это головная боль, которая мешает сосредоточиться на главном. От нее следует избавляться, как можно скорее. Для малых же стран региона конфликт- это не гражданский правовой спор. Это- конфликт националистических проектов, воображаемых географий, идентичностей, проектов государств. Это реальные жертвы этнических чисток, войны, настоящие беженцы, вынужденные переселенцы, инвалиды, разрушения, которые для мировых столиц не более чем статистика. И снова повторимся. Это не плохо и не хорошо, таковы правила игры.

Но, признавая эти правила (как реальность, не более того), надо признавать и издержки такого «дистанционного миротворчества». Мы его недавно видели (и продолжаем видеть сегодня) на Ближнем Востоке. После краха СССР США решили, что односторонняя поддержка Израиля стала явным анахронизмом, а потому региональный конфликт надо поскорее разрешить, не вдаваясь в многочисленные нюансы, которые могут при таком «ускоренном решении» возникнуть. Вспомним, с каким энтузиазмом принимались т.н. «Oslo Accords» (Соглашения в Осло, август 1993 года), названные официально «Declaration of Principles on Interim Self-Government Arrangements или Declaration of Principles», а затем Вашингтонская Декларация о принципах (от 13 сентября 1993 года). Тогда еще никто не планировал электоральных успехов «ХАМАС», гибели архитектора мира Ицхака Рабина от рук «своих же», а не арабских террористов, девятого вала террористической активности против Израиля, интифады Аль-Аксы, второй «ливанской войны», операции «литой свинец» со всеми ее перегибами и прочее. Тогда миротворческий энтузиазм перекрывал все скептические соображения о необходимости отказа от «финального решения проблемы», базирующегося на принципах, в пользу пошагового продвижения к миру.

Похоже, что уставшие от переговоров три столицы, также решили предложить компромиссный вариант, одни пункты которого противоречат другим. Удивительно, что даже формулировки соглашений в Осло и «Мадридских принципов» напоминают друг друга. В одном случае речь шла о «временном статусе» Палестины, в другом про «временный статус» и «самоуправление» Нагорного Карабаха. В случае с Ближним Востоком оказалось, что здесь все временно, кроме самого конфликта.

В самом деле, трудно начать строить мир, если один пункт «Мадридских принципов» (обновленных «заявлением трех») предполагает передачу оккупированных армянскими силами районов под контроль Баку, а другой требует выстраивания коридора между непризнанной НКР и Арменией. Проблема же в том, что до военных действий Карабах был анклавом и сухопутной связи с Арменией не имел. Не понятно ничего и с «временным статусом» Карабаха, разрешающим там «самоуправление». Это что-то наподобие Палестинской автономии при Израиле (автономия может быть только при каком-то государстве, но не сама по себе)? Или же речь идет о де-факто признании независимости? Но тогда зачем дается референдум для определения окончательного статуса спорной территории? И кто будет его участниками, только нынешнее население НКР или же включая и довоенное азербайджанское? Признавая права всех беженцев, «Мадридские принципы» не дают ответа на вопрос: «Означает ли это получение прав только для азербайджанских беженцев или же оно распространяется и на армян бежавших в 1988-1990 гг., то есть формально до войны из Баку и Кировобада (Гянджи)?

Но, похоже, в эти нюансы нет особого желания входить. Сегодня, говоря словами пресловутого Артура Невелла Чемберлена, три великие державы «привезли мир» для Баку и Еревана. Однако этот привезенный мир интерпретироваться будет в Армении, Азербайджане и в Нагорном Карабахе. И, скорее всего, данная интерпретация будет походить не на политически корректные комментарии на саммите «Большой восьмерки», а на действия ближневосточных политиков. Лично мне трудно себе представить, кто отдаст приказ на вывод армянских подразделений из Агдамского района (геополитически очень важного для Карабаха, т.к. он врезается клином в территорию этой де-факто республики). Трудно также представить себе тех представителей Баку, которые согласятся на признание «временного самоуправления в Карабахе». Фактически это будет означать признание тех выборов, которые там проводятся. Какие же выборы без самоуправления и самоуправления без избирательных кампаний? Таким образом, следует надеяться на то, что стратеги нового миротворческого «ускорения» быстро охладеют к своей собственной плохо проработанной инициативе. Такое уже не раз имело место в новейшей истории. Хотя, увы, истории известны и другие случаи, когда желание мира без понимания реальностей мирного процесса приводило к совсем иным результатам, нежели планировались изначально.

Сергей Маркедонов - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук

Версия для печати