25.08.2009 | Алексей Макаркин

Афганистан: вторые президентские выборы

На минувшей неделе состоялись вторые прямые президентские выборы в истории Афганистана. Первые прошли в 2004 году, и победу на них одержал тогдашний глава республики Хамид Карзай, значительно опередивший своего основного оппонента Юнуса Кануни. Карзай в первом же туре набрал 55,4% голосов избирателей, Кануни - 16%. Тогда Кануни признал свое поражение, согласившись с результатами голосования, несмотря на отмеченные егго сторонниками отдельные допущенные в день выборов нарушения. Сейчас конкуренция носила значительно более жесткий характер, хотя основная схема осталась прежней. Представителю пуштунской общины Карзаю противостоял кандидат, опиравшийся, прежде всего, на поддержку второго по величине этноса страны – таджиков.

Особенности выборов

Численный состав различных групп населения в Афганистане можно определить лишь приблизительно, так как переписи населения в последние десятилетия не проводились. Их проведение могло бы вызвать неприятие со стороны, в первую очередь, традиционно доминировавших в стране пуштунов, так как может показать повышение удельного веса таджикской общины. По данным исследования, проведенного в 2004-2009 американской ABC News, британской BBC и германской ARD, в стране приблизительно 41% пуштунов, 38% таджиков, 10% хазарейцев и 6% узбеков (другие исследования дают более высокое число узбеков, примерно соответствующее численности хазарейцев). Таким образом, опора только на одну, пусть даже наиболее многочисленную этническую группу, вовсе не гарантирует победы, которая может быть обеспечена только созданием достаточно широкой коалиции. Кандидаты, не принадлежащие к двум крупнейшим общинам – например, бывший министр планирования хазареец Рамазан Башардост, известный на Западе как сторонник честной политики – не имеют шансов на победу и участвуют в кампании лишь как периферийные фигуры, намеренные «засветиться» в качестве политиков общенационального масштаба.

Необходимо отметить, что современному Афганистану свойственен плюрализм административного ресурса, и в условиях «клановой демократии» основным кандидатам приходится договариваться с лидерами основных национальных кланов, определяющими характер голосования большинства населения. Исключение составляет Кабул, урбанизированное население которого голосует самостоятельно. В Кабуле еще в королевские времена среди образованных слоев населения были распространены межэтнические браки. Так, правитель Афганистана при просоветском режиме Бабрак Кармаль и нынешний главный соперник Карзая Абдулла Абдулла происходят из смешанных пуштуно-таджикских семей. При этом высокий статус их отцов – соответственно, генерала и сенатора – не привел к тому, что они стали «своими» для пуштунской общины (во многих СМИ Абдуллу долгое время называли таджиком).

Существует также представление о том, что ключевую роль в афганских выборах будут играть США, которые в 2001 году фактически выдвинули Карзая, до того времени бывшего политическим деятелем «второго ряда». Однако ситуация не столь проста – влияние американцев в стране ограничено, и самые разные политические силы настаивают на прекращении западного военного присутствия в Афганистане. В последнее время Карзай дистанцировался от США, стремясь выстроить отношения с другими мировыми центрами влияния, включая и Россию. Афганистан в качестве наблюдателя участвует в деятельности Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а в нынешнем году Карзай посетил очередной форум этой организации в Екатеринбурге. В январе афганское правительство попросило Россию оказать ему помощь в военной сфере, а в марте Кабул посетил с визитом глава МИД России Сергей Лавров. Имел место и символический жест: в интервью по случаю 90-летия дипломатических отношений между Россией и Афганистаном Карзай заявил, что со школьных лет любит книги Пушкина, Достоевского и Солженицына, а также музыку Римского-Корсакова и Рахманинова.

Афганский президент все чаще и резче критиковал США. Например, он даже заявил, что натовские военные хуже, чем талибы, а во время избирательной кампании пообещал в случае победы на выборах «покончить с произволом иностранных войск». Разумеется, при этом не следует преувеличивать «антиамериканизм» Карзая, в значительной степени носящий конъюнктурный характер и связанный как с настроениями, доминирующими в афганском обществе, так и со сменой президента США.Демократическая администрация стремится к диверсификации своих политических предпочтений в афганской политике. По данным New York Times, если Джордж Буш регулярно в режиме видеоконференции общался с Карзаем, то Барак Обама эту практику прекратил. В ходе сенатских слушаний по поводу утверждения Хиллари Клинтон госсекретарем США она назвала Афганистан «наркогосударством» и заявила, что нынешние власти погрязли в коррупции. По данным американских СМИ, негативные отношения сложились у Карзая и с вице-президентом США Джо Байденом. Зато в США были приглашены четверо афганских лидеров, двое из которых – Абдулла Абдулла и бывший министр финансов Ашраф Гани – на прошедших выборах вошли в число основных кандидатов в президенты. СМИ расценили это приглашение как «смотрины» возможных претендентов, которые, в свою очередь, должны были подтвердить свою лояльность США.

Хамид Карзай и раскол Национального фронта

Перед нынешними выборами Хамид Карзай сделал максимум возможного для обеспечения своей победы, которая изначально представлялась неочевидной. Дело в том, что еще 4 апреля 2007 года было объявлено о создании оппозиционного политического блока – Национального фронта Афганистана (НФА). Лидером альянса стал экс-президент страны (избранный моджахедами в 1992 году без всенародного голосования) таджик Бурхануддин Раббани, а в состав высшего Совета были включены влиятельные представители различных этнических общин страны. В частности, таджикские лидеры, входившие ранее, как и Раббани, в состав антиталибского Северного альянса. Это кандидат в президенты в 2004 году, а ныне глава парламента Юнус Кануни, вице-президент Ахмад Зия Масуд (брат знаменитого военного руководителя моджахедов Ахмад Шаха Масуда), экс-министр обороны, маршал и сенатор Мохаммад Фахим Касим (ближайший соратник и преемник Ахмад Шаха Масуда), бывший губернатор Герата и министр энергетики и водных ресурсов Исмаил Хан (в прошлом один из лидеров моджахедов, затем противник талибов, некоторое время находившийся у них в плену, но сумевший бежать).

Узбекская община была представлена самым влиятельным своим представителем – генералом Абдул Рашидом Дустумом, в 1980-е годы бывшем военачальником прокоммунистического режима, а в 1992 году перешедший на сторону моджахедов (он также был в числе лидеров Северного альянса). Хазарейцев представляли Мохаммад Акбари, в прошлом один из лидеров моджахедов-шиитов, и Саид Мустафа Каземи, бывший в 1980-е годы подчиненным Акбари. Однако к 2007 году Каземи стал, пожалуй, более влиятельной фигурой, чем его бывший начальник. Он успел побывать министром торговли в переходном правительстве Карзая, а затем возглавить экономический комитет нижней палаты парламента. Каземи считался одним из наиболее близких к шиитскому Ирану афганских политиков, а в Национальном фронте отвечал за организационную работу. Его гибель от рук талибов в прошлом году стала сильным ударом по позициям фронта. Наконец, сравнительно небольшая, но влиятельная в провинции Баглан религиозная группа исмаилитов была представлена ее лидером Саидом Мансуром Надери, также депутат парламента, сотрудничавший с коммунистами при президенте Наджибулле и перешедший на сторону моджахедов, как и Дустум.

Нетрудно заметить, что в этом перечне влиятельных фигур афганской политики не хватает пуштунов, которые в большинстве своем оставались на стороне Карзая. Возникала опасность нового раскола политической элиты страны по национальному признаку. Напомним, что приход к власти таджикского президента Раббани способствовал гражданской войне между различными группировками моджахедов, так как большинство пуштунских лидеров отказались признавать его легитимность. В 1996 году талибы свергли Раббани, также апеллируя, в частности, к пуштунскому национализму.

Поэтому лидеры Национального фронта предприняли усилия для привлечения в свои ряды авторитетных для пуштунской общины людей. С одной стороны, в состав руководства фронта вошел внук покойного экс-короля Захир Шаха принц Мустафа Захир, с которым афганские монархисты-пуштуны связывают свои надежды. Появление в составе фронта столь значительной фигуры способствовало росту симпатий к нему со стороны приверженцев монархии, разочарованных тем, что Карзай, хотя и демонстрировал почтение по отношению к Захир Шаху в его последние годы жизни (ему был официально присвоен титул «Отец нации»), но не восстановил бывшего короля на престоле. Соответственно, многие люди из королевского окружения оказались недостаточно востребованы в современной афганской политической системе. С другой стороны, в состав фронта вошли пуштунские депутаты Саид Мохаммад Гулябзой и Нур-уль-Хак Улюми, занимавшие высокие военно-административные посты при просоветском режиме 80-х годов. Таким образом, сам состав фронта выглядел синтезом различных традиций, связанных с монархией, прокоммунистическим режимом и моджахедами.

Национальный фронт выдвинул идеи, которые должны были расширить возможности непуштунских народов. Так, предлагалось превратить президентскую республику в парламентскую, ввести выборность губернаторов провинций и выборы депутатов парламента по партийным спискам (крупнейшие партии страны созданы по национальному признаку). Все эти инициативы резко ограничивали возможности Хамида Карзая, который сейчас активно пользуется правом назначать губернаторов и способен привлекать на свою сторону депутатов, большинство из которых не связаны партийной дисциплиной. Таким образом, пуштуны могли сохранить президентский пост, но теряли реальную власть в стране.

Однако Национальный фронт оказался слишком разношерстной организацией, интересы различных участников которого были противоречивы. Гибель Каземи ослабила организационную структуру фронта. В нынешнем году Карзай активно выстраивал собственную предвыборную коалицию, договариваясь в индивидуальном порядке с рядом деятелей фронта. Так, маршал Фахим принял его предложение баллотироваться в качестве кандидата в первые вице-президенты страны в связке с Карзаем, несмотря на то, что имен президент сыграл ведущую роль в его смещении с поста министра обороны (хотя и в достаточно почетном формате). Еще в апреле Фахим выступил против выдвижения от блока кандидатуры Абдуллы Абдуллы, заявив, что это решение принималось в «узком кругу». В ответ официальный представитель фронта назвал это заявление необоснованным, отметив, что Фахим давно не принимает участие в заседании руководящего совета, что подтверждало сообщения о внутренних разногласиях в рядах фронта. Кстати, еще в прошлом году участие в деятельности этой организации прекратил принц Мустафа Захир.

В избирательной кампании Карзая приняли участие как принц Мустафа Захир, так и еще лидер фронта, Исмаил Хан, у которого сложились весьма противоречивые отношения с действующим президентом. Карзай в 2004 году сместил его с поста губернатора Герата, на котором тот вел самостоятельный политический курс, а попытка сторонников Исмаил Хана оказать сопротивление была жестко пресечена. Но при этом бывший губернатор получил компенсацию, став министром энергетики и водных ресурсов и получив тем самым контроль над частью финансовых потоков. В нынешнем месяце Исмаил Хан вместе с Карзаем посетил Герат, где назвал период правления Карзая «временем единения Афганистана».

Наконец, на финише избирательной кампании Карзай приобрел еще одного союзника из числа лидеров Национального фронта. В августе в страну вернулся узбекский генерал Дустум, находившийся в вынужденной эмиграции в Турции. Дустум считается одним из наиболее враждебно настроенных по отношению к США афганских политиков, американцы обвиняют его в массовых убийствах взятых в плен талибов (у Запада есть претензии и к Фахиму, и к Исмаил Хану, но высказываемые правозащитными организациями, тогда как к Дустуму они сформулированы на официальном уровне). Американское посольство резко негативно расценило возвращение Дустума: «Абдул Рашид Дустум ответственен за гибель многих мирных жителей и казни нескольких тысяч военнопленных. Особое беспокойство вызывает возвращение Дустума в важный исторический момент для Афганистана – накануне выборов». Это беспрецедентно резкое заявление. В ответ на разрешение вернуться Дустум поддержал кандидатуру Карзая, что должно было оказать влияние на позицию узбекской общины.

Таким образом, перед выборами Национальный фронт оказался на грани развала, а Карзай смог сформировать мощную коалицию для переизбрания на второй срок, не останавливаясь даже перед перспективой дальнейшего ухудшения своих отношений с США.

Вызов доктора Абдуллы

В коалицию с Карзаем вошли влиятельные, но далеко не все представители непуштунских элит. В числе оппозиционеров остались спикер нижней палаты Кануни, бывший президент Раббани и влиятельный таджикский генерал Мохаммад Атта Нур, являющийся губернатором северной провинции Балх. Кроме того, договоренности с конкретными лидерами не могут автоматически решить накопившиеся проблемы страны, Тема наркоторговли, столь важная для международного сообщества, менее значима для населения Афганистана – более того, значительная часть его сама в той или иной степени зависит от индустрии наркотиков. Наиболее острыми проблемами считаются коррупция в государственном аппарате, экономические трудности, низкий жизненный уровень большинства населения, дефицит безопасности. Отметим также и упреки представителей оппозиции в отношении президента в неравномерном распределении западной помощи, которая прежде всего поступает в пуштунские провинции (покойный Каземи говорил о том, что займы и кредиты достаются преимущественно представителям одной из народностей страны, явно имея в виду пуштунов).

Все это способствовало появлению сильного конкурента Карзая в лице доктора Абдуллы. Его отец родился на юге страны, в Кандагаре – центре расселения пуштунских племен. Мать – таджичка из северного Панджшера. Абдулла получил высшее медицинское образование в Кабуле при просоветском режиме, но вскоре присоединился к моджахедам, став одним из соратников Ахмад Шаха Масуда. Он возглавлял медицинскую службу в войсках Масуда, а после прихода моджахедов к власти стал пресс-секретарем президента Раббани. Вскоре он занялся внешнеполитической деятельностью, возглавлял министерство иностранных дел в правительстве Северного альянса, признанного, в частности, Россией. С этого времени отмечаются контакты Абдуллы с российскими властями. После разгрома талибов Абдулла сохранил пост министра иностранных дел и в правительстве Карзая, занимая его до 2006 года. Он оказался последним покинувшим свой пост из трех ключевых министров, принадлежавших к Северному альянсу – двумя другими были Фахим и Кануни. После отставки Абдулла стал генеральным секретарем Фонда Масуда – таким образом, он подчеркнул свою преданность памяти своего командира.

Напомним, что Абдулла не считается «своим» в пуштунской общине – поэтому в качестве кандидата в первые вице-президенты он выбрал пуштуна, причем принадлежащего к королевской семье. Это, разумеется, не популярный Захир Мустафа, перешедший на сторону Карзая, а значительно менее известный 69-летний Хумаюн Шах Асефи, сын сводного брата королевы Хумайры, жены Захир Шаха. Его жена – дочь Гулам Мохаммада Сулеймана, двоюродного племянника короля Надир Шаха, отца Захир Шаха. Его сводный брат Тимур Шах Асефи - муж родной сестры Захир Шаха принцессы Билкис. До прихода к власти просоветского режима Асефи служил в министерстве иностранных дел, но большой карьеры не сделал (был секретарем посольства). Затем эмигрировал во Францию, вернулся после свержения талибов, в 2004 году неудачно баллотировался в президенты. Понятно, что Асефи не обладает реальным влиянием на политические процессы, а его роль является символической. Насколько можно судить, это же относится и к кандидату на пост второго вице-президента – известному хирургу, профессору Кабульского университета Чирагу Али Чирагу, принадлежащему к хазарейской общине (эта должность – неформальная квота для хазарейцев).

Абдулла Абдулла официально не является одним из лидеров Национального фронта и, в конце концов, принял решение баллотироваться в качестве независимого кандидата, чтобы окончательно не раскалывать этот оппозиционный блок. В ходе кампании он активно и последовательно «бил» по наиболее слабым местам Карзая – от коррупции государственных служащих до зависимости страны от иностранной помощи и деградации сельскохозяйственного производства. Абдулла – сторонник жесткого государственного регулирования импорта с целью поддержки внутренних производителей; эта идея привлекает достаточное количество сторонников среди бизнесменов из провинции.

Для доктора Абдуллы значимым фактором является то, что Карзаю не удалось консолидировать все пуштунские элиты, что могло максимизировать его результат уже в первом туре. Еще одним кандидатом стал Ашраф Гани Ахмадзай, выходец из знатной пуштунской семьи, сын вождя племени ахмадзай (Карзай – сын вождя племени попользай) и бывшего начальника столичного гарнизона. Ашраф Гани получил образование и долгое время жил в США, работал во Всемирном банке (до начала нынешней избирательной кампании он сохранял американское гражданство), вернулся в Афганистан после свержения талибов и почти сразу же стал министром финансов. Его борьба за универсальные правила в финансовой сфере привела к конфликту с провинциальными лидерами (бывшими полевыми командирами моджахедов) и вынужденной отставке. После этого Ашраф Гани стал ректором Кабульского университета, но не оставил политических амбиций. К 2008 году он превратился в одного из активных критиков действующего режима. В начале 2009 года, выступая в конгрессе США, он назвал кабинет Карзая одним из самых коррумпированных правительств в мире. Основными вопросами предвыборной программы Гани стали решение социально-экономических проблем и борьба с коррупцией.

Выборы и их возможные последствия

Окончательные результаты выборов будут объявлены в сентябре, но уже сейчас можно сделать некоторые наблюдения. Выборы состоялись, несмотря на попытки талибов их сорвать. Накануне голосования афганские талибы угрожали подрывать избирательные участки и расправляться с теми, кто будет участвовать в выборах. В день голосования было совершено более 140 атак в 15 провинциях, жертвами которых стали 26 человек. В Кабуле произошли сразу несколько терактов и нападений. Впрочем, талибский фактор может сыграть определенную роль для результатов выборов – на южную часть страны, населенную пуштунами, пришлось наибольшее количество закрытых по причинам отсутствия безопасности избирательных участков, что может снизить итоговый результат Карзая. Так, в южной провинции Гильменд, согласно Times, проголосовали лишь 8% избирателей, внесенных в списки. Такая активность талибов свидетельствует о том, что они сохраняют часть своего боевого потенциала, и их влияние на юге страны нельзя недооценивать. В то же время они способны преимущественно на локальные действия (а вне зоны пуштунских племен – лишь на отдельные, хотя иногда и громкие, теракты) – в отличие от моджахедов 80-х годов, контролировавших до 80% территории страны.

Предварительные оценки показывают, что на состоявшихся в минувший четверг президентских выборах в Афганистане проголосовало от 40 до 50% избирателей, внесенных в списки. На выборах 2004 года явка достигла 70% - снижение активности избирателей может быь связано не только с активностью талибов, но и с разочарованием многих афганцев в способности политиков эффективно решать существующие проблемы. О своей победе еще до публикации предварительных итогов выборов заявили оба основных кандидата. «Поступающие предварительные данные о результатах выборов показывают, что нынешний президент Хамид Карзай их выигрывает, мы уверены в победе», - заявил официальный представитель главы государства Седик Седдики. «Но мы не будем официально объявлять о победе, пока не состоится оглашение официальных данных подсчета и специального заявления избиркома», - подчеркнул он. Абдулла Абдулла немедленно отреагировал на заявление представителя Карзая, заявив, что не нынешний президент, а он «набрал больше половины всех голосов на состоявшихся выборах». Более того, Абдулла заявил, что прошедшие выборы нельзя признать состоявшимися из-за многочисленных фальсификаций, в частности, в Кандагаре, откуда родом Карзай. О фальсификациях говорит и Ашраф Гани.

Афганская оппозиция дает понять, что в случае ущемления ее прав не исключен «иранский» сценарий, связанный с массовыми протестами. Такие возможности существуют, но они ограничены. В отличие от Ирана, Афганистан на сегодняшний момент зависит от зарубежной помощи, а международные организации не заинтересованы в дополнительной дестабилизации ситуации в стране. Для Запада сейчас стратегически важно как можно скорее успешно завершить афганскую кампанию, что подразумевает усиление на среднесрочную перспективу военной группировки в стране. Барак Обама уже принял решение перебросить в страну до 17 тыс. американских военных. Вашингтон ждет ответного жеста от европейских союзников – они должны направить в Афганистан по меньшей мере еще 3-4 тыс. военнослужащих. Западу в этой ситуации нужен более-менее крепкий тыл, а не война между его афганскими партнерами.

Неудивительно, что первые оценки афганских выборов со стороны международного сообщества выглядят оптимистично. В частности, специальный посланник США в Афганистане Ричард Холбрук заявил, что обвинения в фальсификациях в ходе президентских выборов были вполне ожидаемы. Выступая в минувшее воскресенье в Кабуле, Холбрук отметил, что даже в таких демократических странах, как США, бывают спорные выборы. Наблюдатели Евросоюза считают, что, в целом, выборы в Афганистане были справедливыми. Генсек НАТО Андрес Фог Расмуссен считает, что выборы были успешными с точки зрения безопасности. По его мнению, важнее не уровень явки избирателей, а то, что, «по мнению афганцев, выборам можно доверять». МИД России высоко оценил деятельность властей Афганистана и международных структур, прежде всего ООН, участвовавших в подготовке выборов, «в ходе которых народ Афганистана получил возможность осуществить волеизъявление в отношении будущего своей страны».

Скорее всего, после выборов в стране сохранится баланс интересов между различными этническими кланами, контролирующими ситуацию в своих регионах. Однако такие проблемы как наркобизнес и коррупция вряд ли будут решены при любом их исходе – в этом не заинтересованы влиятельные местные лидеры, на которых опираются оба ведущих кандидата в президенты. Отношения с США и другими странами Запада будут носить более прагматичный характер, но при этом зависимость Афганистана от зарубежной экономической поддержки сохранится на длительную перспективу.

Алексей Макаркин – первый вице-президент Центра политичских технологий

Версия для печати