10.11.2009 | Сергей Маркедонов

В поисках компромиссов

Сегодняшние дискуссии о российском Кавказе, как правило, ограничиваются восточной частью этого беспокойного региона. В фокус внимания попадает, в первую очередь, Ингушетия, а также Чечня и Дагестан. Между тем, проблемы западной части северокавказского региона не менее важны. Тем более, что здесь федеральная власть может найти примеры компромиссных решений сложных вопросов (или хотя бы попыток найти такие решения), которые могут быть использованы (конечно, с определенными поправками и корректировками) на востоке российского Кавказа.

На фоне последних событий в Ингушетии, Дагестане, Чечне в тени оказались земельные проблемы в Кабардино-Балкарии (КБР), республики, которую в 1990-е гг. считали «оазисом стабильности» на Северном Кавказе, и которая в 2000-е гг. давала немало поводов для беспокойства. Причинами для такого беспокойства был процесс «исламского возрождения» (а также не вполне адекватная реакция властей на него), а также активизация в последние годы балкарского национального движения. Поскольку же любая активизация на этнической почве не ходит одна, актуализация балкарских устремлений вызвала озабоченность в соседней Карачаево-Черкесии (КЧР). В этой республике проживают представители родственного балкарцам карачаевского этноса. Не остался равнодушным к «балкарской проблеме и «адыгский мир» Северного Кавказа (как известно, кабардинцы, этническое большинство в КБР являются его частью). Говоря об «адыгском мире», мы, конечно же, имеем в виду этнонациональные движения в КБР, КЧР и Адыгее, и их лидеров.

Напомним, что 26-29 октября 2009 года прошла серия массовых акций, организованных представителями балкарского национального движения в Москве. Данная идея возникла не спонтанно. Для недовольства некоторой части балкарцев КБР ситуацией в республике есть определенная основа. Это - вопросы земельных отношений и местного самоуправления (что всегда удобно трактовать, как «незавершенную реабилитацию» этноса, подвергшегося коллективному наказанию в сталинские времена). Еще в сентябре нынешнего года представители Совета старейшин балкарского народа (ССБН) обсуждали возможности проведения «маршей» или «походов» на Москву для доведения позиций балкарского народа до властей федерального уровня. И хотя впоследствии мнения лидеров ССБН относительно «пешего марша» разошлись. Когда идея уже стала обсуждаться в СМИ некоторые представители Совета поспешили от нее отмежеваться, сославшись на то, что это - не более, чем позиция отдельных граждан, а не структуры в целом. Как бы то ни было, а некоторый разнобой в оценках свидетельствует о том, что данный проект, скорее всего, был предметом обсуждения.

В итоге вместо «пешего похода на Москву» состоялась серия пикетов, посвященных критике республиканских властей КБР (они обвинялись в неисполнении Законов «О реабилитации репрессированных народов» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ»). При этом причастность к организации акций 26-29 октября ССБН некоторыми его лидерами не признавалась на том основании, что сама деятельность Совета приостановлена правоохранительными структурами КБР.

Как это часто бывало и в 1990-е гг. для более действенного привлечения внимания к своим проблемам, представители того или иного этнонационального движения использовали «русский вопрос». Не отказались от этого и организаторы октябрьских пикетов в Москве. Они несли, среди прочих лозунг «Остановить отток русских из КБР». По словам представителей балкарского движения помимо массовых акций, они готовили встречи и дискуссии по балкарской проблематике с депутатами российского парламента. В этой связи, как бы мы ни относились к деятельности организаторов акций в Москве (а также к уровню их репрезентативности) следует зафиксировать их готовность к действиям в рамках российского политико-правового поля. Вопрос же «представительства» интересов балкарского народа не так прост, как кажется на первый взгляд. Любое этническое сообщество (не важно, тюркское или адыгское) не является юридическим лицом. Говорить от его имени могут различные общественные организации, каждая из которых просто по определению не может приватизировать интересы всего этноса. В той же КБР помимо ССБН действует балкарская организация «Алан», более лояльная республиканским властям. По мнению одного из лидеров «Алана» Мухтара Газаева, «для нас самая важная задача - сохранение мира и спокойствия в республике для решения всех накопившихся проблем».

В условиях практически полного отсутствия в России публичной политики трудно сказать, насколько акции в Москве повлияли на решения Народного Собрания (парламента) КБР от 31 октября 2009 года по проектам республиканских законов «О статусе земель отгонного животноводства» и «О статусе территорий и порядке использования земель в целях традиционных форм отгонного животноводства». Как бы то ни было, законопроект «О статусе земель отгонного животноводства» был принят в первом чтении. Следует в этом плане отметить тот факт, что его принятие стало итогом непростой работы согласительной комиссии, созданной президентом КБР Арсеном Каноковым. Данный законопроект 31 октября было рекомендовано доработать, базируясь на предложениях общественных объединений (то есть структур гражданского общества). В последний октябрьский день республиканский парламент принят также поправки в закон «О границах муниципальных образований» (во втором чтении), касающиеся Эльбрусского района (балкарцы составляют в нем почти 66%). Поправки к законопроектам от 31 октября предусматривают ликвидацию так называемых «межселенных территорий» в горных районах КБР. В свое время перевод пастбищных земель в статус «межселенных территорий» (территории, находящиеся вне границ поселений, непосредственно входящие в состав муниципального района) и стал причиной для новой актуализации «балкарского вопроса». Активисты же балкарского движения требовали перехода этих земель в распоряжение сельских поселений.

В свою очередь организаторы массовых акций балкарцев в Москве отменили запланированное на 2 ноября 2009 года мероприятие. Как заявил один из организаторов акций Мурадин Рахаев, «мы пришли к согласию и с федеральными и региональными органами власти». Между тем, считать, что все проблемы в последний октябрьский день были закрыты, не представляется возможным. Во-первых, в любом национальном движении есть свои максималисты, которые и после компромиссного решения будут утверждать, что их требования не удовлетворены (в случае с балкарцами речь будет идти о неполной реабилитации). Во-вторых, в условиях «двухсубъектной республики» компромисс по отношению к балкарцам может быть негативно воспринят кабардинским национальным движением (хотя бы его частью). И такое восприятие мы уже видим сегодня. Некоторые адыгские объединения КБР уже сделали заявления, в котором подвергли критике действия республиканских властей: «Произошла очередная передача более 100 тысяч гектар земли балкарским населенным пунктам Верхний Чегем, Бабугент, Безенги, Верхняя Балкария и Верхний Баксан…Эти законопроекты, используя методы обмана и политического шантажа, были продавлены в парламенте КБР во втором чтении. В итоге адыгские села лишились исторически принадлежавших им горных пастбищ в Черекском, Чегемском и Эльбрусском районах». И далее в таком же духе. И эта реакция также потребует серьезного изучения и грамотного реагирования.

Однако, нельзя не заметить, что власти КБР, решая сложнейший не только для республики, но и для всего Северного Кавказа, земельный вопрос, пытались делать это на основе компромисса (здесь и согласительная комиссия, и взаимодействие между разными уровнями власти и управления, властями и гражданским обществом). В условиях острого дефицита «мягкой силы» и культуры компромисса на Кавказе, такие действия трудно недооценивать. Не так часто мы может видеть влияние общественного фактора (и тех же массовых акций) на выработку согласительных процедур и непростых, но компромиссных решений. К тому же решения от 31 октября 2009 года могут привести к тому, что политическая повестка дня в КБР усложнится (различные союзы здесь могут образовываться не только на этнической основе).

Повторимся еще раз, земельный вопрос не может быть решен в рамках первого или второго чтения. Это - сложный клубок экономических, социальных, демографических и психологических проблем (на Кавказе к «своей земле»- особое отношение). Однако важно понять на первый взгляд простую мысль: такие узлы надо развязывать, а не разрубать одним ударом. И то, что власти КБР в данном случае не пытались упростить (и опошлить) повестку дня до банального обвинения оппонентов в «экстремизме», а выбрали механизм согласования интересов, заслуживает внимательного прикладного изучения. Северный Кавказ - непростая система, которую лучше поддерживать путем многоходовых согласований и компромиссов, нежели радикальным корчеванием неудобных элементов. Однако готовность к компромиссам должны демонстрировать не только власть, но и гражданское общество, уходя от максималистских установок. И если балкарским лидерам не следует все проблемы расценивать, как продолжение преступной сталинской политики, то адыгским лидерам стоит осознать, что власти КБР не могут быть выразителями воли одного лишь кабардинского народа. Даже если он и составляет численное большинство. Гражданское равенство в рамках российского права не предполагает решающей роли «пятого пункта».

Сергей Маркедонов - политолог

Версия для печати