04.03.2010 | Виталий Портников

Человек 90-х

Со скончавшимся этой ночью в ЦКБ первым президентом Абхазии Владиславом Ардзинбой я познакомился два десятилетия назад на съезде народных депутатов СССР. Общаться с ним было интересно: яркий элегантный человек в расцвете сил, обладавший незаурядной эрудицией, умевший посмотреть на происходившее совершенно под иным углом зрения, настоящий ученый… Представить себе тогда, что этот человек станет профессиональным политиком, возглавит на долгие годы руководство Абхазии, фактически станет «абхазским Бенешем», одобрившим этническую чистку грузинского населения республики, было непросто. Но Ардзинба был человеком своего времени.

Когда я общался с ним в 80-90 годы, у меня была своя аналогия. Он напоминал мне другого интеллектуала, косовского литературоведа Ибрагима Ругову, будущего первого президента Косово. В Ругове была та же элегантность, то же умение посмотреть на происходящее совершенно особым образом, та же поражавшая меня эрудиция. Но было и различие. Ругова избрал своим главным политическим орудием непротивление. Ардзинба – вооруженную конфронтацию. Ругове нужен был Запад, чтобы остановить сербов. Ардзинбе нужна была Россия, чтобы изгнать грузин. Хотя с исторической точки зрения не удалось остановить ни противостояния вооруженных людей и этнических чисток в Косово, ни противостояния вооруженных людей и этнических чисток в Абхазии. И хотя Ибрагиму Ругове удалось восстановить свое влияние рядом с полевыми командирами, никогда не одобрявшими его пацифизма, он стал президентом уже совершенно другого Косово. И Владислав Ардзинба стал президентом совершенно другой Абхазии – лишившейся почти половины населения, разоренной, закрытой от той цивилизации, с которой абхазы существовали в симбиозе столетия… Впрочем, для человека, уверенного в необходимости любым путем дать своему народу государственность это был естественный выбор. Еще раз отмечу: Ардзинба был человеком своего времени, когда судьбы людей не воспринимались всерьез по сравнению с национальными задачами, когда рушились империи и люди метались по пространству бывшего Советского Союза и бывшей Югославии, превращаясь просто в материал для решения исторических и политических проблем… Наверное, политику, историку или журналисту это покажется естественным. Но только не человеку, оказавшемуся жертвой или беженцем, потерявшему семью и кров… Хотя и политику, принимающему на себя ответственность за последствия таких решений, на самом деле тоже непросто…

Владислав Ардзинба оказался в 90-е годы одним из людей, готовых к такой непростой ответственности. Ради своего понимания будущего абхазского народа? Ради себя самого? Мне казалось, что этот человек, всю первую половину своей жизни прозанимавшийся изучением истории, сам хотел войти в историю. Уж он-то понимал, как это важно. Что ж, Владиславу Ардзинбе это удалось. Как бы в будущем не комментировали его деятельность в Сухуми, Тбилиси или Москве, для абхазов он навсегда останется их первым президентом, с которым придется делить и политическую, и историческую ответственность…

Версия для печати