11.04.2010 | Алексей Макаркин

Судьба Леха Качиньского

Гибель польского самолета над Смоленском – боль и трагедия народа этой страны. Хорошо, что россияне услышали эту боль. Лидеры страны зажгли свечи в память о погибших (этот жест особенно важен для католической Польши), а к польскому посольству люди несут цветы. В России объявлен траур – знак уважения, в том числе и к Леху Качиньскому, бывшего самым известным пассажиром потерпевшего катастрофу самолета.

Конечно, есть моральные уроды (хотя, к счастью, их явное меньшинство), которые в Интернете радуются гибели президента соседней страны. Человека сложного, но действовавшего, исходя не из конъюнктуры, а из собственных убеждений, выстраданных многолетним противостоянием с коммунистическим режимом. Выходец из «Солидарности», Качиньский был сторонником христианских политики и идеи национальной гордости, разделяемой многими его согражданами. Страна, пережившая несколько разделов, произведенных соседними государствами (последний – в 1939 году), закономерно активнее, чем многие другие члены Евросоюза, апеллирует к собственной истории, в которой много как победных, так и трагических страниц. Качиньский был искренне убежден, что рыночная экономика и европейская идея, утвердившиеся в Польше после 1989 года, должны быть дополнены традиционными для страны ценностями, укорененными в ее истории. Еще в качестве президента (мэра) Варшавы он сыграл большую роль в создании музея Варшавского восстания, созданного с применением самых современных технологий. Для Качиньского это было важно и по-человечески – его отец был офицером Армии Крайовой.

В России Качиньского считали русофобом. Действительно, он неоднократно и резко критиковал политику российской власти. С его именем связывается появление в Варшаве улицы Джохара Дудаева – таким образом, Качиньский эпатировал Россию, воспринимая ичкерийского лидера как борца за свободу протии империи. Очевидно, что здесь «сработал» ассоциативный ряд с судьбой самой Польши при всем объективном различии ситуаций. Мнение самих россиян Качиньскому было неинтересно – главным для него было продвинуть собственное видение истории и современности. Он, в принципе, был политическим деятелем, не склонным к диалогу с идеологическими оппонентами – как и многие политики-традиционалисты. Отметим при этом, что у польского президента были сложные отношения и с Германией – партнером Польши по ЕС и НАТО – которой он, видимо, внутренне не мог простить нацистскую агрессию. Негодование Качиньского вызвало присвоение Виктором Ющенко звания Героя Украины Степану Бандере, крайне одиозной для поляков исторической фигуре. В связи с этим, кстати, чуть ли не впервые точка зрения Качиньского по одному из болезненных исторических вопросов совпала с российской. И именно Польша пролоббировала резолюцию Европарламента, в которой содержалась негативная оценка ющенковского указа – к этому документу сейчас активно апеллируют и в России.

В то же время покойный президент умел признавать ошибки и преступления, совершенные его страной даже в предвоенный период, к которому он относился с явным пиететом. В прошлом году во время памятной церемонии в Гданьске, посвященной годовщине начала Второй мировой войны, он признал ответственность Польши за «отъем» у Чехословакии Тешина в 1938 году, после печально известных мюнхенских соглашений («Мы способны в этом признаться в этом грехе и не искать оправданий» - сказал тогда польский президент). Точно так же он признал ответственность за преследование православных польскими властями в предвоенные годы. Конечно, эти репрессии нельзя сравнивать по жестокости с богоборчеством большевиков в СССР, но в их ходе было разрушено множество храмов. Качиньский направил православным верующим специальное письмо, в котором говорилось о вине предков, о несправедливости, допущенной по отношению к православным, о необходимости восстановления памяти о тех событиях. Президент взял под свое почетное покровительство издание книги о разрушении церквей, написал для нее предисловие. Показательно, что в роковой день 10 апреля, наряду с католическими священниками, президента сопровождал и православный епископ.

Качиньский был архаичен для современной пост-индустриальной Европы, в которой не принято апеллировать к национальной идее. Психологически он во многом оставался человеком эпохи Юзефа Пилсудского, при котором произошло воссоздание польского государства. В самой Польше воля избирателей, пожелавших, чтобы политика была более нравственной и национально ориентированной, привела его на высший пост в стране. Но эта же воля – в сочетании с демократическим устройством – существенно ограничила его возможности по «идеологизации» государственной политики. Напомним, что, не получив абсолютного большинства на парламентских выборах, «Право и справедливость» была вынуждена сформировать противоречивую коалицию с участием популистов и правых католиков. После ее распада были проведены новые выборы, на которых победили политические оппоненты Леха Качиньского и его брата-близнеца Ярослава, занимавшего пост премьер-министра. В результате, президенту-консерватору пришлось «сосуществовать» с премьером Дональдом Туском из либеральной партии «Гражданская платформа».

Трагедия, унесшая жизни президента страны и многих представителей политической, военной и общественной элиты Польши, потрясла страну, но не могла поставить под вопрос основные направления развития страны. Великих потрясений не произойдет. Их не будет вне зависимости от того, кто станет следующим президентом в результате внеочередных выборов – будь то Бронислав Коморовский (маршал сейма, временно исполняющий обязанности главы государства), кто-либо из левых политиков (например, экс-премьер Влодзимеж Чимошевич) или же Ярослав Качиньский, если он примет решение участвовать в избирательной кампании.

Версия для печати