10.06.2010 | Игорь Бунин

Уроки истории

Владислав Иноземцев в своей статье предложил отправить историю на свалку, считая, что модернизирующаяся Россия должна порвать с прошлым. Действительно, хорошо известно, что неудачливые генералы всегда готовятся прошедшим войнам, а многие стереотипы успешно переживают общественный строй, при котором они сформировались. Так, дискредитированный советский коллективизм быстро трансформировался в бывшую модной в 90-е годы постсоветскую соборность. Подобные стереотипы способны только дезориентировать людей, принимающих решения либо влияющих на их принятие. Совершенно верно, что характер общественных процессов в глобальном мире существенно отличается от ситуации, типичных для прошлых веков. Возврат к «России, которую мы потеряли», будь то столыпинской или брежневской, невозможен.

Однако исторический опыт позволяет понять традиции, ментальность, архетипы, которые необходимо учитывать при принятии модернизационных решений. Можно вспомнить опыт Китая, использовавшего конфуцианские традиции в интересах модернизации. Японии, заменившей обожествление императора на глубокую лояльность к стране (одной из символов которой остается все тот же император, только переставший быть «Сыном Неба»). Германии, где вековая привычка к дисциплине позволила выдержать трудный старт эрхардовского экономического чуда.

Такие хорошо известные историкам особенности части россиян (обычно периферийных групп населения) как повышенная «энергетика», тяга к свободе, способность принимать самостоятельные решения могут стать помочь добиться успеха. Вспомним казаков, покорявших Сибирь, вольную колонизацию Новороссии, старообрядческое предпринимательство, развивавшееся, несмотря на гонения властей, крестьян (Морозовых, Прохоровых), становившихся «миллионщиками» и выкупавших себя и свои семьи из крепостной зависимости. Вспомним инициативных людей 90-х годов, чья «энергетика», хотя и частично, но сохранилась и сейчас. Во всех этих случаях люди стремились к самоутверждению, к реализации собственных возможностей. Роль инициативной личности, способной отстаивать собственную «самость», и сейчас является особенно важной для перехода к инновационному развитию (при том, что лихой казак совсем не похож на «очкарика»-программиста). Государство в российской истории умело использовать «энергетику» таких людей, даже если они бежали от него в сибирскую тайгу. Тем более это необходимо сейчас, когда надо вернуть хотя бы часть наших сограждан, работающих сейчас в ведущих интеллектуальных центрах мира.

Еще одна особенность россиян – умение воспринимать новые идеи, как это делал Петр, учась у европейцев в Немецкой слободе или во время Великого посольства. Или реформаторы XIX века, заимствуя самый передовой для своего времени мировой опыт в судебной, военной и других сферах. Русский язык, Успенский собор и кремлевская стена, вазовская «копейка» - примеры синтеза отечественной культуры и иноземных заимствований. Способность учиться – и не стыдиться своего ученичества, не прикрывать собственную слабость квасным патриотизмом – безусловно, полезное качество для любых реформаторов.Сложнее с таким хорошо известным в российской истории качеством как лояльность власти, пассивность масс (исключая переломные моменты истории, когда совпадало сразу несколько негативных факторов и наступало время «бессмысленного и беспощадного» - по Пушкину – русского бунта). На первый взгляд, такая пассивность является препятствием для модернизации, и эта точка зрения имеет право на существование. Однако в том случае, если у власти есть политическая воля для проведения осмысленной модернизационной политики, то лояльность становится, напротив, позитивным фактором. Вспомним, как Петру удалось провести радикальную модернизацию в условиях, когда большая часть общества ее не ожидало, но существовало активное меньшинство – от самого царя до гвардейских сержантов. Необходимость формирования «передовой группы» актуальна и сейчас – и некоторые шаги в этом направлении уже делаются. Можно вспомнить формирование президентского кадрового резерва, который должен внести в сложившуюся кланово-номенклатурную систему меритократический элемент.

Вопрос политической воли является особенно значимым в реформаторском процессе; он непосредственно связан со способностью власти принять на себя ответственность за проведение последовательного политического курса. Но решительность в реализации поставленных задач должна сочетаться с ясным пониманием ментальных ограничителей. Отсутствие такого понимания, в лучшем случае, может привести к существенным тактическим проблемам, в худшем – к мощному диссонансу исторического масштаба. Непонимание психологии городских пенсионеров стало главной причиной волнений, сопровождавших несколько лет назад монетизацию льгот – мероприятие, в принципе, необходимое. А попытка навязать русскому обществу непривычные для него церковные новации, предпринятые в XVII веке патриархом Никоном, стала причиной раскола, сохраняющегося и по сей день.

Исторические уроки актуальны и при анализе вопроса о возможности мобилизации в современных российских условиях. Надо четко разделять формирование (на «добровольно-принудительных» началах) мобилизационной модели общества и сугубо добровольную мобилизацию на решение конкретных задач. Авторитарная мобилизационная модель была возможна при Петре и Сталине, при всем различии этих исторических личностей. Однако современную модернизацию, основанную на творчестве человека-инноватора, нельзя проводить с помощью кнута. Но дело не только в этом. Исторический опыт показывает, что после «сталинского шока» мобилизационные возможности советского общества резко снизились. Быстро росли индивидуалистические тенденции, которые официальная идеология называла «мещанством» - но борьба с ним оказалась безнадежным занятием. Общество «перенапряглось» - это относилось как к «низам», так и к «верхам». Заставить его идти на жертвы ради самых высоких целей, сейчас невозможно – когда правительство в кризис повысило пошлины на ввозимые в страну иномарки, это привело к волнениям на Дальнем Востоке. И при этом речь шла о сравнительно незначительных (разумеется, для мобилизационной модели) мерах. Можно представить себе, как будут восприняты более жесткие и масштабные мероприятия, которые общество сочтет для себя неприемлемыми.

В то же время добровольная «локальная» мобилизация выглядит вполне рациональной и достигается не столько выдвижением ярких лозунгов (новейшая история «отучила» россиян от доверия словам), а силой примера, демонстрационным эффектом, показом тех преимуществ, которые как общество, так и конкретный человек получат от ожидаемых изменений. Тем более, что часть элит и средние слои российского общества, как свидетельствуют исследования (в том числе и проведенные Центром политических технологий), потенциально готовы к тому, чтобы поддержать модернизационные процессы. Мобилизующим фактором в данном случае будет выступать не палка начальника, а индивидуальный интерес человека.

Игорь Бунин - президент Центра политических технологий

Версия для печати