20.07.2010 | Сергей Маркедонов

Прогресс почти не виден

17-18 июля 2010 года в южной столице Казахстана состоялся неформальный саммит министров иностранных дел стран-членов ОБСЕ. С одной стороны, данное мероприятие носило неофициальный характер, а потому никаких принципиально важных решений здесь принято не было. Существенных прорывов в тех вопросах, которые должны были обсуждаться в Алма-Ате, не было достигнуто. Напомним, что в фокусе внимания высокопоставленных дипломатов были ситуация в Киргизии (которая зафиксировала с новой силой отсутствие эффективных и главное легитимных политических и военно-полицеских механизмов для вмешательства во внутренние дела страны, погружающейся в хаос), а также процесс Корфу (диалог о перспективах европейской безопаности) и разрешение нагорно-карабахского конфликта. Ни по одному из перечисленных вопросов не было предложено никаких принципиально новых инициатив…

Что касается Киргизии, то снова проблема адекватного управления этим государством и обеспечения механизмов безопасности в нем и вокруг него была подменена обсуждением того, кто и сколько готов «выложить» на восстановление разрушенной республики. Таким образом, снова серьезнейшая ситуация, спровоцировавшая масштабный региональный кризис, была сведена к гуманитарным аспектам (которые лишь – следствие неразрешенных социально-политических вызовов). Процесс Кофу вместо содержательного анализа получил авансом политически корректные «высокие оценки» за возможные потенциальные успехи в будущем. «Процесс Корфу был прекрасным стартом в возвращении ОБСЕ былой актуальности путем диалога. Очень важно, что акцент правильно переместился на укрепление потенциала Организации в раннем реагировании на зарождающиеся кризисные ситуации», - отметил президент Парламетской Ассамблеи ОБСЕ Петрос Эфтимиу. Под каждым его словом хочется подписаться, но возникает вопрос, а где же, собственно говоря, конкретика. Как сформировать результативные антикризисные стратегиии, чтобы не допустить «разморозки» конфликтов, как это было в Южной Осетии и в Абхазии, и как это сейчас происходит (возможно с меньшим информационным шумом) в Нагорном Карабахе? Увы, но в дипломатическом «позитиве» эти вопросы не стали предметом содержательного обсуждения.

Не продвинулись к компромиссам ни на шаг и представители Азербайджана и Армении. До встречи в Алма-Ате в СМИ Азербайджана поступила информация, озвученнам главой МИД этой страны Эльмаром Мамедьяровым на его пресс-конференции 15 июля 2010 года, о том, что в Казахстане министры двух кавказских республик будут обсуждать вопрос об освобождении Лачинского и Кельбаджарского районов. В свою очередь глава МИД Армении Эдвард Налбандян опроверг слова Мамедъярова о проведении в Алма-Ате обсуждений относительно Лачина и Кельбаджара, назвав их «фантазией» Баку. В самой же южной столице Казахстана министры выступили с взаимными упреками друг к другу. «Лично у меня сложилось мнение, что Армения не хочет достигнуть какого-то согласия, чтобы был мир и стабильность», - заявил Эльмар Мамедъяров 17 июля 2010 года. Эдвард Наклбандян ответил своему коллеги обвинением в «деструктивной позиции», которая не позволила подписать пятистронее заявление по Карабаху (сами стороны конфликта+ страны-посредники).

Но можем ли мы на этом основании полагать, что неформальный саммит в Алма-Ате не представляет собой серьезного интереса. Думается, спешить с подобным выводом не следует. Во-первых, данное мероприятие стало очередной серьезной внешнеполитической презентацией Казахстана. Эта республика стала первой постсоветской страной, которая заняла председательское кресло в ОБСЕ. И из этой ситуации Астана хочет извлечь выгоду для себя. С одной стороны, посредством ОБСЕ актуализировать западный вектор своей политики (европейский, в первую очередь), а также обозначить себя, как самую «западную» страну на постсоветском Востоке (путем инициирования проектов по тому же Кыргызстану) и государство, являющееся наиболее состоятельным, надежным и предсказуемым во всей Центральной Азии.

Что же касается кавказских конфлкиктов, то заняв пост председателя ОБСЕ, Казахстан, что называется, взялся за дело «с места в карьер». Уже в ходе девятого раунда женевских переговоров (состоялся 28 января 2010 года) председательствующий Казахстан принял специальное заявление, в котором отметил, что «женевский формат» – важный шаг в сохранении стабильности на Южном Кавказе. Помимо грузино-осетинской и грузино-абхазской проблематики казахстанские дипломаты прилагают усилия и для продвижения карабахского урегулирования. По словам министра иностранных дел Казахстана Каната Саудабаева, в 2010 году Карабах должен стать приоритетом в деятельности ОБСЕ (вообще идею «прогресса» в разрешении застарелых противостояний Казахстан пытается сделать своим «коньком»). Поскольку же Казахстан планирует проведение саммита ОБСЕ (на этот раз официального) в конце 2010 года в Астане (а такой представительный саммит не проводился, начиная с 1999 года, когда он прошел в Стамбуле и стал знаковым событием для постсоветского пространства), то его внешнеполитические инициативы лишь подогревают интерес к нему и увеличивают его капитализацию. В этом плане июльский неофициальный саммит стал промежуточным успехом казахстанской внешней политики на европейском направлении (другой вопрос, повлияет ли это на реальное продвижение к миру и безопасности на Кавказе и в Центральной Азии).

Во-вторых, не получившаяся дискуссия по Нагорному Карабаху, с новой силой фиксирует ту динамику, которая развивается вокруг застарелого конфликта. В чем же она выражается? После того, как «мадридские принципы» мирного урегулирования были «обновлены» и опубликованы карабахский процесс перешел в гораздо большей степени в сферу публичной политики. Понятное дело, это не сняло полной завесы секретности с процесса переговоров, но сделало их более «прозрачными». До этого «обновления» вся публичность вокруг урегулирования сводилась к фразам о «скором прогрессе».

Сегодня столь «креативных» выводов хватает в избытке. Однако гораздо в большей степени, чем раньше стали обсуждаться география возможных компромиссов и «цена» возможных уступок. Полемика Мамедьярова и Налбандяна относительно двух районов (для кого-то освобождаемых, а для кого-то сдаваемых) – красноречивое свидетельство тому. Насколько такое публичное обсуждение поможет продвижению к миру? Ответ на этот вопрос не кажется очевидным. Великие державы поспешили (у каждой для этого были свои резоны) с публикацией примерного абриса возможного компромисса (детали которого плохо согласованы, а механизмы пока еще не проработаны детально), подстегнув обсуждение, кто и сколько должен заплатить за «вечный мир», что в свою очередь весьма способствует «разморозке» конфликта. Серия вооруженых инцидентов 18-19 июня 2010 года- доказательство того, что повышенное информационное внимание (без эффективных и главное, проработанных дипломатических механизмов) к разрешению застарелого спора актуализирует силу и провокации, как способы военно-политического давления на противополодную сторону. Казалось бы не проще ли вместо постоянного обещания мира, подстегивания к нему неготовых участников конфликта и тем самым формирования заваышенных ожиданий, вести качественный и выгодный торг? Впрочем, такой вопрос кажется риторическим.

Пока же он остается без внятного ответа, хочется отметить также тот факт, что в последнее время Баку и Ереван активно занялись поиском новых региональных ресурсов для обеспечения выгодной конфигурации для себя. Отчасти – это результат снижения уровня иллюзий по поводу перетягивания великих держав на свою сторону. Но как бы то ни было, а 18 июля 2010 года президент Азербайджана едет в Тбилиси, гле получает комплименты от экстравагантного грузинского лидера с предложением едва ли не создать конфедерацию Грузии и Азербайджана, а представители Армении активизирует свое иранское направление внешней политики. Понимая при этом, что новые инициативы Тегерана по Карабаху могут сделать миротворческий пыл сопредседателей Минской группы немного меньшим. К сожалению, вряд ли это заставит посредников стать более прагматичными и вместо подготовки «вечного мира» в один- два этапа заняться сложным согласованием нюансов.

Впрочем, Нагорный Карабах - это лишь частный случай, который показывает, что роль ОБСЕ сегодня не может оставаться той, что была когда-то провозглашена в 1975 году. Того «хельсинкского мира», благодаря которому и возникла данная международная структура, более не существует. Более того, даже после распада СССР в 1991 году на постсоветском пространстве проходит уже вторая волна пересмотра его итогов (и события в Грузии, Киргизии- проявления этого). Между тем, с итогами первой волны, похоже, еще не до конца разобрались (не осознав, в частности тех причин, которые были заложены в ней для событий 2004-2010 года, в первую очередь, для разморозки конфликтов).

Таким образом, неофициальный саммит ОБСЕ снова показал, что с новыми идеями и системным осмыслением вызовов европейской безопасности (в широком смысле этого понятия) сегодня дефицит. 17 июля 2010 года главы делегаций России, Франции и США (соответственно Сергей Лавров, Бернар Кушнер и Джеймс Стайнберг) в своем совместном заявлении подчеркнули, что усилия Баку и Еревана являются «недостаточными для преодоления разногласий». С этим невозможно спорить, как, впрочем, невозможно спорить и с тем, что эффективные международные усилия сегодня не кажутся реальными, поскольку новые угрозы трудно побеждать старым политико-дипломатическим оружием.

Сергей Маркедонов - приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow) Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Версия для печати